В данном случае под толкованием понимается выяснение точного смысла, содержания толкуемой правовой нормы. Задача и цель толкования заключается в том, что бы установить подлинную волю законодателя, выраженную в данной норме, и правильно её применить. При этом толкование, прибавляя новое знание о норме, ни в коем случае не заменяет и не изменяет её; тем более - не создает новой. Речь идет только об анализе, изучении, разборе действующей нормы, иначе это было бы нарушением законности.
Толковании правовой нормы представляет собой сложное явление интеллектуально - волевого характера, направленное на познание и объяснение смысла права в целях их наиболее правильной реализации.[2]
Каждая норма права регулирует определенный вид общественных отношений, очерченный в нормах права в самых общих чертах. Конкретные же отношения определенного вида, регулируемые нормами права, не только многочисленны, но и обладают индивидуальными признаками, особенностями, хотя и содержат, сохраняют существенные черты, присущие всему виду отношений. Эта индивидуальность отношений в процессе
применения к ним норм права порождает многообразие вопросов, ответы на которые можно получить только путем толкования.
Не исключено появление в общественной жизни и новых отношений, жизненных ситуаций, которые не существовали в момент создания закона или не получили широкого развития, распространение ситуаций, которые конкретно не имел в виду законодатель, однако в силу абстрактного характера норм права охватил их регулированием. Появление таких новых жизненных ситуаций, оказавшихся урегулированными нормами права в силу общего характера последних, также порождает различные вопросы, требующие ответа путем толкования1.
Следует также знать, что правотворчество и толкование - различные вещи, которые четко различаются одна от другой. Интерпретатор правовой нормы - не создатель права. Он должен лишь выяснить, установить всенародную волю, выраженную в нормативные акте. Предмет исследования при толковании - правовая норма, за пределы которой при строгом соблюдении режима законности интерпретатор ни в коем случае не в праве выйти.[3] Норма права в силу своей абстрактности может учитывать не только факты, возникновение которых предвидел законодатель, но под ее действие могут подпасть и непредвиденные законодателем вновь появляющиеся факты и ситуации. «Не предвидение» здесь, конечно, относительно. «Не предвидение» только в конкретности, но имеется предвидение в абстрактности, обобщенности. Если учитывать, что нормы права толкуются, как правило, применительно к конкретным ситуациям, то появление новых ситуаций, которых не существовало в момент издания нормы, в определенной мере способствует «движению», «развертыванию» ее содержания. «Движение» в данном случае также относительно. Это «движение» конкретности в рамках абстрактности. Появление новых фактов «обогащает» содержание общей и абстрактной нормы.
Развитие и изменение содержания присуще в особенности нормам, в формулировках которых содержатся оценочные термины. Содержание понятий, обозначенных оценочными терминами, меняется вместе с изменением социально-политической и экономической обстановки. Меняется потому, что меняются критерии социальной оценки тех или иных явлений, обозначенных этими терминами.
Процесс познания при толковании нормативные актов в значительной степени облегчен тем, что сам предмет толкования - объективный результат мыслей законодателя. В силу этого при толковании нормативные актов в принципе крайне редко сознание интерпретатора оказывается неспособным вообще выяснить смысл исследуемого нормативные акта. Это вовсе не означает, что роль интерпретатора сводится к роли машины, механически толкующей нормативные акты. Толкование - активная, творческая и кропотливая деятельность, своего рода искусство, где необходимо активное применение интерпретатором своих знаний и опыта. Но эта деятельность не должна быть направлена не на то, чтобы обойти веление закона, расширить или сузить смысл правовой нормы и изменить ее, а на то, чтобы правовую норму правильно и всесторонне исследовать, выяснить тот смысл, который законодатель вложил в словесную формулировку нормы. Поэтому, толкуя нормы права, необходимо хорошо знать разнообразные стороны жизни общества, глубоко разбираться в специфике каждого рода общественных отношений. Кроме того интерпретатору нужны определенные знания в области логики, грамматики, психологии, истории и т.д. В свое время
Е. В. Васьковский правильно указывал, что каждая правовая норма
“представляет собой выраженную в словах мысль законодателя. Следовательно, искусство толкования законов сводится к умению понимать человеческую речь”.1
2.1. Официальное толкование
Официальное толкование дается уполномоченными на то компетентными органами или должностными лицами. Оно, как правили документально оформляется в специальных актах (актах толкования) и является юридически обязательным для всех, кого это касается, т.е. вызывает определенные юридические последствия. Такое толкование ориентирует субъектов правореализации на однозначное понимание толкуемой нормы и правильное её применение. Разумеется, оно принимается во внимание и рядовыми гражданами.
В свою очередь среди официального толкования выделяется ряд подвидов: нормативное (общее) и казуальное (индивидуальное); аутентическое (авторское); легальное (разрешенное, делегированное); судебное.
Нормативное толкование
Нормативным толкованием является официальное разъяснение правовой нормы компетентным органом обязательное для всех лиц и органов, которые прямо попадают под юрисдикцию этого органа, производящего толкование, и распространяется на весь круг случаев, предусмотренных толкуемой правовой нормой, обеспечивая тем самым единообразное и правильное проведение в жизнь предписаний этой нормы.
Нормативное толкование распространяется на более или менее широкий круг субъектов и носит характер общих установок. Термин «нормативное» здесь условен. Нормативное толкование ни каких норм не создает, а разъясняет лишь действующие. Это, как правило, судебное толкование в постановлении Пленума Верховного Суда, рекомендующего всем нижестоящим судам придерживаться определенных требований и ориентиров при применении того или иного закона, рассмотрении той или иной категории дел.
В отличие от нормативного, казуальное толкование (от слова «казус», конкретный случай) касается определенного факта, дела, проступка. Оно не имеет общеобязательного значения, его целью является правильное разрешение именно данного, чаще всего сложного уникального случая.
Аутентическим является толкование, исходящее от органа или должностного лица, издавших толкуемый нормативно правовой акт, т.е. это толкование органами государства своих собственных актов. Слово «аутентичный» в переводе с греческого обозначает подлинный, действительный, основанный на первоисточнике.
Акт аутентичного толкования облекается, как правило, в ту же внешнюю форму и наделяется такой же юридической силой, как и сам толкуемый акт. Сила аутентического толкования, писал Г.Ф.Шершеневич, заключается не в его убедительности, а в его обязательности. «Хотя бы толкование законодателя шло вразрез с логикой, оно все же обязательно для всех, как закон»1.
Легальным называется такое толкование, которое официально разрешено, делегировано какому-либо органу со стороны высшей инстанции. Чаще всего это ведомственное толкование. Органы, которым разрешено толкование могут иметь либо постоянный, либо разовый характер. Акты легального толкования могут иметь обязательную силу лишь для тех лиц и объединений, которые попадают под юрисдикцию органа, осуществляющего толкование. Это могут быть судебные, финансовые, налоговые и иные органы.
Судебное толкование
Как это видно из сочетания слов, осуществляется судебными органами и прежде всего Верховным Судом РФ, его Пленумом. Оно может быть как нормативным, так и казуальным. Среди судебного толкования особое значение имеет толкование права Конституционным Судом РФ, которому предоставлена исключительная прерогатива толковать Конституцию РФ и другие основополагающие акты. При этом Конституционный Суд в ходе толкования создает в отдельных случаях обязательные для всех заинтересованных лиц судебные прецеденты, выступающие уже источником права.
Заметим здесь, что судебный прецедент не признан в России официально источником права. Однако многие российские правоведы, ученые и практики, уже давно выступают за то, что бы его узаконить. Так председатель Конституционного Суда РФ М.В.Баглай во вступительной статье пишет: «Если бы у меня спросили, полезно ли было бы признание у нас прецедентных судебных решений, я бы в определенном смысле ответил положительно»1. Более того, М.В.Баглай допускает возможность судебного правотворчества: «Совершенно очевидно, - полагает он, - что судейское усмотрение часто проявляет себя как форма правотворчества… Выбирая из нескольких законных вариантов решения дела один и устанавливая этот вариант в качестве единого обязывающего образца, судья тем самым создает новое право». Мнение, хотя и не бесспорное, но заслуживающее внимания, особенно применительно к деятельности к деятельности Конституционного Суда, где большую роль играет судебное усмотрение.
И всё же важно отметить, что Конституционный Суд не может давать толкования Конституции и других нормативных актов по собственной инициативе, а только по письменным запросам соответствующих субъектов, указанных в ст. 125 Конституции РФ ( этими субъектами являются Президент Российской Федерации, Государственная Дума, Совет Федерации, Правительство, органы законодательной власти субъектов Федерации), а так же жалобам граждан. Конституционный Суд рассматривает так же соответствие издаваемых в РФ законов, других правовых актов, отдельных норм Конституции, и в случае признания их не конституционными они теряют свою юридическую силу. Разновидностью судебного является арбитражное толкование.