Во-вторых, коллизионные правила каждого государства нередко отсылают регулирование к материальным нормам иностранного права, и в каждом отдельном случае регламентация данного отношения обеспечивается международным взаимодействием национальных правовых систем. В сочетании действия коллизионной нормы отечественного правопорядка и материальной нормы иностранного права (как одном из возможных вариантов), совместно регулирующих конкретные общественные отношения, проявляется международный характер МЧП в ином аспекте, нежели при одновременной констатации гражданско-правовой (цивилистической), или невластной (несуверенной), природы анализируемых отношений, которые выходят за рамки правопорядка только одного государства.
Международное частное право становится поистине международным благодаря объективному отражению в нем множества социальных и юридических отношений, опосредствующих связи между самими суверенными государствами, между отдельным государством и находящимися в сфере его юрисдикции национальными субъектами права, между самими субъектами, принадлежащими к разным правопорядкам, а также взаимодействие международной системы права с национальными правовыми системами, равно как и международное взаимодействие национально-правовых систем между собой. К такому параметру, как «международный характер рассматриваемой совокупности норм и регулируемых ими отношений, следует подходить не с формально-догматических, а с философских, диалектических позиций. Вызывает интерес трактовка международного права и международного частного права в сопоставлении с отдельным институтом - международным гражданским процессом, присутствующая в современных работах некоторых зарубежных авторов: «Термин «международное гражданское процессуальное право» так же непонятен, как и категория международного частного права».
Из приведенной цитаты следует, что автор видит в международном праве, во-первых, некий феномен, данный государством, а также систему норм более высокого порядка, чем национальное право,
- во-вторых. Пожалуй, не стоит еще раз останавливаться на азах теории права, международного права в частности, и доказывать ошибочность подобных воззрений.
В обоих случаях речь идет о национальном праве, являющемся интернационально частично унифицированным, а не о международном
праве в смысле права более высокого ранга, данного государствам.
Международным в международном гражданском процессуальном праве является не его источник, а поставленные перед правом задачи».
Однако было бы неверным и простое игнорирование их существования.
Едва ли не более сложной выглядит цель раскрытия содержания и воздействия на искомое соотношение второй пары элементов, присутствующих в наименованиях анализируемых категорий, - «публичный» и «частный».
2.2 Проблема превалирования публичного и частного международного прав
В последнее время в российской доктрине (а ранее в советской) нередко акцентируется внимание на том, что главным
в категории «международное частное право» является термин «частное».
Действительно, отрицать частноправовую, невластную суть регулируемых им отношений не приходится. Ее недооценка привела бы к смешению с отраслями публичного права национально-правовой системы или с системой международного права.
С другой стороны, переоценка этого качества способствует, как следует из некоторых высказываний, нивелированию МЧП с другими отраслями цивилистического направления внутригосударственного права (гражданским или торговым, хозяйственным, предпринимательским и т.п.) и даже в состоянии привести к отрицанию самостоятельного характера последнего. С этой точки зрения, чтобы оттенить истинную природу регулируемых МЧП отношений, можно было бы даже поставить слово «частное» на первое место и получить надлежащее обозначение рассматриваемой области права и научной дисциплины «частное международное право».
Однако ввиду того, что первый из рассмотренных элементов - прилагательное «международный» - является, несомненно, несущей конструкцией, именно параметр «международный» выступает определяющим для наименования данной совокупности норм.
На первый взгляд, понятия «международное публичное» и «международное частное право» выступают как парные категории: одно - в подлинном смысле международное (межгосударственное) право, другое - часть внутригосударственного, национального права. Первое направлено на регулирование властных (публичных) отношений, второе призвано обеспечить упорядочение отношений в основном между физическими и юридическими лицами. Несмотря на реальное присутствие в данных областях права обозначенных явлений, необходимо все же предостеречь от гиперболизации значения противопоставления «публичного» и «частного» по отношению друг к другу и в целом этих понятий.
Итак, «если частное право обеспечивает реализацию интересов каждого из нас в отдельности, то публичное право способствует утверждению тех же самых интересов, только для всех граждан». Поэтому публичное право представляет не меньшую ценность,
чем частное. Однако понимание «публичного» исключительно как внешнего проявления государственности и механического толкования связи публичных интересов с интересами общества, со всем разнообразием всевозможных связей между ними, не позволяет согласиться с дальнейшими выводами, к которым приводит подобное направление рассуждений. В равной степени вызывает возражения и восприятие «частного» в качестве только лишь инструмента развития и защиты индивидуальных прав лиц (граждан).
2.3 Проблема разграничение сфер международного публичного и частного права
Идея о необходимости четко разграничивать сферы частного
и публичного права и применять соответствующие механизмы регулирования там, где они уместны. Публично-правовые механизмы пригодны для конструирования самого государства, его органов, для регулирования управленческой деятельности, государственных финансов и налоговых отношений, социального обеспечения, правосудия, охраны личности и природы. Приемами частного права опосредуются отношения собственности, товарно-денежного оборота, сферы частной и семейной жизни и т.д.
Между тем регулирование всех перечисленных сфер только тогда достигнет надлежащего уровня эффективности, когда правовые модели будут в аналогичной степени учитывать в публично-правовых отношениях, и особенно в выборе юридических средств, инструменты воздействия на интересы частных лиц, а в области частноправовой - цели всего общества и государства в целом. На самом деле и в публичном, и в частном праве переплетены всеобщие (общественные) и частные (индивидуалистические) интересы. Примеров тому немало. Скажем, «процессуальное, в частности гражданское процессуальное право, традиционно считается областью публичного права».
Тем не менее, отнюдь не во всем отношения, составляющие объективную основу гражданского процесса, характеризуются связью власти и подчинения между судом и участниками судопроизводства. Здесь широко (особенно в том, что касается международного гражданского процесса) применяется договорная подсудность, выступление от своего имени, но в защиту чужих интересов частных лиц; требования о признании
в судебном порядке несостоятельным лица, не способного оплатить в надлежащий срок и в требуемом объеме свои долги, равно как и требование об обязательной ликвидации должника, основаны на инструментарии частного права и направлены на защиту кредиторов и эвентуальных контрагентов должника от его неосмотрительной политики в бизнесе, но в равной степени обладают и публично-правовым потенциалом
- защитить рынок, устои хозяйствования, то есть общества и государства в целом.
Примеры можно было бы умножить. Совершенно очевидно, что цели гражданского, в том числе международного гражданского процесса, - частноправовые, в то время как большинство используемых им правовых средств носит публично-правовой характер.
Таким образом, именно вследствие подобного сочетания друг с другом, причем поистине органичного, публично-правовых и частноправовых элементов публичное и частное право могут составлять, как отмечалось ранее, равную ценность.
Заключение
С учетом изложенного категория «международное частное право» вряд ли может предстать как опосредствование интересов частных лиц в отрыве от публично-правовых целей государств при использовании его норм.
Аналогично этому "международное публичное право" не свободно от частноправовых проявлений, как и в свою очередь «международное частное право» обладает значительным объемом качества «публичности».
Так, свобода договора, усмотрение сторон и их равенство как принципы регулирования любых отношений цивилистической направленности в международном частном праве бескомпромиссно могут быть ограничены строгими императивными нормами, а также оговоркой о «публичном порядке», «противоречии добрым нравам», «общественным интересам», «государственному суверенитету, безопасности» и т.д.
Принцип состязательности в гражданском процессе, служащий
рычагом частноправового регулирования, в том числе и тогда, когда в деле участвуют иностранные субъекты, в правовых системах некоторых стран вполне уживается с требованием действий суда. Кроме того, этот принцип действует в условиях принципа объективности, всесторонности и внутренней убежденности суда в оценке обстоятельств дела и разрешении споров. В итоге подчеркнем еще раз, не боясь повториться, весьма важное характерное качество соотношения МПП и МЧП - уравновешенность «публичного» и «частного».
Пожалуй, наиболее ярким свидетельством в пользу этой позиции выступает то, что и в МПП, и в МЧП договор служит источником юридических норм, используемых для регулирования соответствующих отношений.