Для оценки масштабов теневой экономики в этих странах экономисты чаще всего пользуются "методом физических затрат", сравнивая потребление электроэнергии и объем выпуска продукции. "Избыточное" потребление электроэнергии в сравнении с официально декларируемым объемом производства говорит о присутствии в экономике теневого сектора, который иногда достигает гигантских масштабов. При использовании этого метода оказывается, что теневая экономика в Нигерии достигает 76% от официального ВВП. Значительный масштаб теневого сектора отмечается также в Таиланде (71%), Египте (68%), Боливии (66%) и Панаме (62%). Фактически в большинстве развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки можно говорить скорее о существовании "параллельной", или "второй" экономики, ненамного уступающей по масштабу экономике официальной.
Если в странах Запада в теневом секторе работают в основном небольшие фирмы, а заработки от деятельности используются как дополнительный источник дохода, в развивающихся странах ситуация иная. Огромное количество мигрантов, прибывающих из сельской местности в городские трущобы, неспособно найти работу в легальном секторе и вынуждено добывать основные средства в экономике теневой. Повсеместная коррупция и изъяны в законодательстве способствуют тому, что значительная часть хозяйственной деятельности оказывается неучтенной официальными властями.
Методом физических затрат пользуются и для оценки масштабов теневой экономики в странах бывшего соцлагеря. Согласно различным исследованиям, наибольшее значение в первой половине 90-х годов теневой сектор имел в экономике Грузии (43-51% официального ВВП), Азербайджана (34-41%) и России (27-46%). Для всех постсоветских стран характерна одна тенденция: теневая экономика активно растет, в среднем с 26% в 1990-м до 35% в 1995 году. Причем в отличие от стран Азии и Латинской Америки многие компании на постсоветском пространстве (даже крупные, с участием государственного капитала) прибегают к теневым операциям наряду с вполне легальной деятельностью в "официальной" экономике.
Теневая экономика в России, как её видят с Запада, представляет собой совершенно уникальный феномен. Если исходить из недавнего доклада известного американского "мозгового треста" Rand Corporation, российский теневой сектор имеет давнюю историю. Постоянный дефицит товаров народного потребления и система фиксированных цен (которые были значительно ниже рыночных) еще в 70-е годы создали в СССР предпосылки для широкомасштабных "спекуляций" и торговли "из-под прилавка". Огромный размах приняло присвоение государственной собственности (феномен "несунов"). Сюда можно добавить также приписки на производстве. С одной стороны, они позволяли фиктивно выполнять спускаемые сверху планы, а с другой - скрывать воровство материалов и оборудования, которые затем перепродавались на черном рынке. Несмотря на суровые "официальные" наказания, теневая экономика процветала, помогая сглаживать неизбежные при центральном планировании ошибки в распределении ресурсов.
Все эти традиции расцвели после краха коммунизма. Если в 1973 году теневой сектор в СССР равнялся примерно 3% ВВП, в 1990-1991 годах - 10-11%, то в 1993 году он составлял 27% ВВП, а еще через три года - уже 46%. У бизнеса также были веские основания сомневаться в способности государства эффективно использовать налоговые поступления для общественного перераспределения. Дополнительным мотивом стало желание снизить издержки и максимизировать прибыль в условиях небывалого экономического кризиса. В результате в России сформировалась совершенно уникальная по международным меркам теневая экономика. Ее основные черты - уход от налогов, бегство капитала за рубеж, двойная бухгалтерия, челночная и бартерная торговля, скрытая безработица, коррупция.
Теневая экономика в России неравномерно представлена в различных отраслях. Так, по оценкам российского Госкомстата, если в строительстве на теневой сектор приходится около 8% деятельности, то в торговле этот показатель превышает 63%. Около трети всей внешней торговли России осуществляется сегодня армией челноков, перевозящих огромную массу товаров из соседних стран. По оценке экономиста Евгения Ясина, в середине 90-х годов в стране насчитывалось 1,8 млн челноков (при том, что всего в розничной торговле было занято 5 млн человек), которые пересекали границу 3,6 млн, ввозя товаров на сумму 11 млрд долларов. Челночный бизнес получил статус официально признанной, легальной экономической субкультуры, сохранившей многие черты теневой экономической деятельности (использование наличных расчетов). Российская теневая экономика, вопреки западным стереотипам относительно "русской мафии", производит в основном вполне легальную продукцию и услуги. На криминальные группировки приходится всего 3% теневого сектора. Еще одной чертой новой теневой экономики в России стало широкое распространение скрытой занятости. Согласно недавним исследованиям, 27% трудоспособных россиян (а это 21 млн человек) имеют официально не учтенную вторую работу, причем около половины из них заняты в "посреднической деятельности", треть - в розничной торговле, а оставшиеся - в челночном бизнесе. Если учитывать эту особенность, можно получить сильно отличающуюся от официальной картину доходов российских граждан. В условиях экономического кризиса теневая экономика в России имеет устойчивую тенденцию к росту.