Стадия свободного рассказа начинается с предложения допрашиваемому рассказать все, что ему известно об обстоятельствах расследуемого преступления. При этом свидетеля необходимо вкратце проинформировать о деле, по которому он вызван на допрос, чтобы ему было понятно, что именно интересует следователя. Иногда целесообразно разъяснить допрашиваемому порядок дачи показаний: сообщить известные ему обстоятельства в определенной последовательности, со ссылками на их источники[79].
Во время свободного рассказа свидетеля (потерпевшего) не следует перебивать его, даже если он говорит слишком пространно. Иногда это побуждает допрашиваемого сообщить факты, о которых он и не собирался рассказывать. При допросе не нужно давать оценку показаниям, а тем более выражать недовольство, ибо это может привести к тому, что свидетель (потерпевший) замкнется.
Чтобы у допрашиваемого лучше протекал процесс припоминания (узнавания), можно рекомендовать ему вести свой рассказ в последовательности развития события с максимальными подробностями: сначала изложить то, что предшествовало главному событию, по поводу которого он дает показания, затем рассказать о главном событии и, наконец, о последующих фактах (последствия преступления, возможные встречи с участниками события и т.д.) и непременно с указанием источников сообщаемых сведений и возможности подтверждения последних[80].
Не следует торопить допрашиваемого, требовать, чтобы его показания были "ближе к делу" (кроме случаев, когда он явно уклоняется от предмета допроса); потому что, как известно, у некоторых припоминание происходит медленно, постепенно, а многим для того, чтобы вспомнить событие, происходившее вечером или днем, припоминание следует начинать с событий, имевших место с утра. Целесообразно, чтобы следователь рекомендовал бы допрашиваемому начинать припоминание не непосредственно с интересующего события, а с более раннего момента[81].
Если допрашиваемому необходимо припомнить то, что было несколько дней назад, можно рекомендовать ему начать припоминание с отчетом назад от дня допроса или взять за ориентир какой-то запомнившийся день. Иногда при восстановлении этой связи удается запомнившийся день или событие обозначить точной датой (например, день отъезда или приезда, праздник, конференция и т.п.) и тогда припоминаемое обстоятельство будет "привязано" к этой дате и приобретет определенность во времени.
Такой процесс припоминая может оказаться довольно длительным, потребовать не одной, а многих попыток "отсчета" в разных вариантах, чтобы добиться положительных результатов. Но, если от результатов припоминания зависит выявление какого-то важного обстоятельства, то не следует останавливаться перед затратой времени и усилий[82].
Чтобы припомнить существенные детали определенного события, обстоятельства, следует рекомендовать допрашиваемому вспомнить как можно больше всяких смежных деталей, благодаря чему может "всплыть" в памяти и забытая деталь. Каждый знает случаи, когда какое-то обстоятельство неожиданно "всплывает" в памяти по трудно объяснимой ассоциации. Значит, и заставить, "сработать" такую ассоциацию можно, если перебрать в памяти всевозможные обстоятельства, детали, в какой-то мере относящиеся к интересующему событию или напоминающие его. Иногда даже бывает целесообразно, чтобы следователь сам в заданном вопросе упомянул какую-либо установленную деталь, смежную с припоминаемой.
При использовании ассоциации по смежности хорошие результаты дает напоминание о происшествии путем предъявления какого-либо вещественного доказательства или фотографии места происшествия. Иногда следователю вместе со свидетелем или потерпевшим приходится выходить на место происшествия, где обстановка помогает восстановить в памяти допрашиваемого ход события, его детали.
В практике наблюдаются случаи, когда свидетель и потерпевший затрудняются изложить свои впечатления, рассказать о каком-то обстоятельстве из-за недостаточного развития, смущения и т.д. В таких случаях рекомендуется задавать вопросы, терпеливо и спокойно выслушивать ответы. Однако при этом нельзя забывать, что записанные показания по возможности должны передать стиль и речь допрашиваемого[83].
Что касается свидетелей, дающих показания со слов третьих лиц, здесь следователь, помимо перечисленных факторов, должен учитывать то, что первоначальная информация подверглась двойной обработке. И конечный результат несёт на себе отпечаток психологического влияния первичного носи теля (его личностных особенностей, его отношения к событию). Поэтому возникает необходимость изучения двух (и более) лиц, также характера их связей и взаимовлияния друг на друга. При этом должно учитывать неизбежные искажения информации, появляющиеся в итоге, которые отнюдь не являются результатом злого умысла свидетеля.
Здесь мы подошли к другой важной классификации свидетелей, которая обусловливает всю тактику следствия. Это свидетели, дающие правдивые показания и лжесвидетели[84].
Даже если следователь уверен в честности данного лица, он должен всегда помнить о том, что вовлечение человека в процесс уголовного судопроизводства вызывает у него особое психическое состояние, обусловленное повышенной ответственностью за свои действия, опасением сделать или сказать что-то, что будет истолковано ошибочно и во вред самому свидетелю или его близким. Такое состояние часто вызывает повышенную тревожность и, как следствие, не вполне адекватную реакцию на действия и вопросы следователя. «Одни свидетели раздражаются и, чувствуя, что их ловят на словах, становятся грубы и принимают вызывающий тон, большинство же теряется и нравственно страдает. Нужно зорко следить за настроением свидетелей; нужно мысленно становиться на их место, умея вернуть спокойствие и самообладание одним, поддержать бодрость в других»[85]. Особенно это относится к родственникам и иным близким людям потерпевших, подозреваемых (обвиняемых). Само положение в качестве свидетелей уже причиняет им немалую душевную боль. Поэтому следователь должен чутко реагировать на все изменения в облике, поведении и словах свидетеля. Он должен тщательно продумывать не только содержание своих вопросов, но и их формулировку. Поскольку негативная направленность вопросов способна породить отрицательные эмоции, что приведёт в конечном итоге к конфликту и затруднению в получении важной для следствия информации[86].
Ряд особенностей присущи допросу свидетеля или потерпевшего о субъективной стороне состава преступления. Между тем ее установление имеет важное значение для дела.
Основная тактическая особенность допроса о субъективной стороне состоит в выявлении информации, воспринимаемой свидетелем и потерпевшим опосредованно. Ее выявление в ходе допроса происходит параллельно с установлением внешних, наблюдаемых данных по делу. Поэтому первым приемом получения показаний о субъективной стороне должна быть их относительная самостоятельность. Для этого указанные сведения выделяют из общей картины преступного поведения и выявляют их функциональные связи с полученными свидетелем данными о внешних обстоятельствах совершенного преступного события[87].
Следует согласиться с Р. С. Белкиным, указывающим, что «основное содержание следственного действия, как и всего процесса доказывания, образует информационно-познавательная деятельность следователя»[88]. Установление в ходе допроса данных о субъективной стороне осуществляется путем решения ряда познавательных задач. Первая состоит в установлении общих данных о субъективном характере (умышленном или неосторожном) преступных действий. Ее решение происходит в ходе свободного рассказа. Связано это с тем, что сведения, сообщаемые свидетелем и потерпевшим о характере расследуемого преступного события, включают и данные о его субъективной стороне. Однако указанные данные сообщаются свидетелем и потерпевшим в неразрывной связи с преступным событием в целом. Поэтому они носят весьма общий и неконкретный характер.
Следующая познавательная задача — получение данных о всех элементах субъективной стороны расследуемого события. Объем искомой при этом информации разный, В одних случаях — это выявление характера и направленности умысла обвиняемого. В других — установление содержания мотива и цели преступления и иных субъективных элементов, входящих в предмет доказывания по делу. Третьей задачей является выявление источников осведомленности свидетеля и потерпевшего о субъективной стороне. Четвертая задача — проверка достоверности и полноты указанных данных, а в случае выявления лжесвидетельства — его изобличение[89].
Тактическое обеспечение выполнения каждой из названных задач допроса сводится к использованию специальных приемов организационного, познавательного и поведенческого характера. Так, уже при подготовке к допросу свидетеля и потерпевшего возникает необходимость определения объема воспринятой ими информации (преступного события в целом, отдельного эпизода или фрагмента); характера данных о субъективной стороне, которыми может располагать свидетель; данных о субъективной стороне и ее элементах, которые уже имеются в деле; перечня вопросов о субъективной стороне, который надо выяснить и проверить в ходе допроса; и др[90].
Последовательность получения в ходе допроса свидетеля и потерпевшего данных о субъективной стороне должна быть следующей: выявление сведений о субъективном характере преступного события как умышленном, неосторожном или требующем версионного объяснения; его структуре; направленности умысла и времени его возникновения; характере отдельных субъективных обстоятельств совершения преступления; роли умысла, мотива и цели в выборе объекта посягательства, самих преступных действий, способов, орудий, места и времени их совершения; наличии других субъективных обстоятельств, которые смягчают или отягчают вину.