Влияние "каузы", как предшествующего правооснования, на последующее действие стороны в обязательстве весьма энергично. Так, например, римское право считало недействительными дарения между супругами, вследствие чего действия, совершенные на основании этой "каузы", признавались недействительными, как-то: передача подаренного предмета, принятие одним супругом обязательства перед другим в целях дарения или погашение долга с такой же целью (D. 24.1.3.10). На примере дарения ясно видно, что понятие "каузы", как предшествующего правооснования близко подходит к понятию намерения, с которым сторона совершает действие. В этом смысле говорят не только о causa donandi, т.е. о намерении одарить, но и о causa solvendi - намерении исполнить обязательство, causa contrahendi - намерении связать договором.
Юлиан (II в. н.э.) считал, что если одна сторона дает деньги с намерением дарить и другая берет их с намерением получить взаймы, то при таком расхождении в "кауза" договор не состоялся (D. 12.1.18. pr.).
300. Передача вещи становится независимой от "каузы".
Однако чем ближе к византийской эпохе, тем эффект передачи вещи становится все более независимым от лежащей в ее основании "каузы" и от тех внутренних мотивов, которыми сторона руководится.
Институции Юстиниана содержат такое положение: "Я тебе завещал раба Стиха за то, что ты вел мои дела в мое отсутствие, или за то, что возбужденное против меня уголовное дело было прекращено благодаря твоему вмешательству. Затем оказывается, что ты вовсе не вел моих дел или не имеешь никакого отношения к прекращению уголовного дела; тем не менее, завещательное распоряжение остается в силе". Это положение формулируется так: legato falsa causa non nocet - ложный внутренний мотив не вредит завещательному распоряжению (I. 2.20.31).
Составители Дигест делают и дальнейший шаг. Они цитируют приведенный у Юлиана пример, когда кредитор дает деньги donandi gratia, а должник их берет quasi creditam, в виде займа. Мы знаем, что, по мнению Юлиана, в данном случае договор не состоялся из-за расхождения в "кауза" (D. 12.1.18. рr.). Однако ко времени работы византийских компиляторов взгляд на "кауза" уже изменился, и они не остановились перед тем, чтобы вложить Юлиану в уста прямо противоположное решение:
Nec impedimento esse, quod circa causam dandi atque accipiendi dissenserimus (D. 41.1.36. Iulianus). - He является препятствием расхождение в отношении "кауза" передачи и получения.
В результате эволюции передача вещи стала независимой от "кауза", другими словами, traditio стала абстрактной (п. 198).
В начало страницы
99. Множественность лиц в обязательстве
301. Участники обязательства.
Простой случай обязательственного отношения, с точки зрения числа его участников, это тот, когда в нем участвуют один кредитор (creditor - reus stipulandi) и один должник (debitor - reus promittendi). "Reus" от слова res сначала означало участвующего в деле, т.е. как на активной, так и на пассивной стороне; лишь позднее за словом reus сохранилось значение ответчика в гражданском деле, подсудимого - в уголовном деле.
Promittere значит обещать, принимать на себя обязательство; stipulari значит выговорить в свою пользу, притом не только по стипуляции, но и по любому виду обязательства: должник, обещает, кредитор "стипулирует". Но есть обязательственные отношения, более сложные по числу участников: с несколькими должниками, с несколькими кредиторами.
302. Долевые обязательства.
Если предмет обязательства был делим, то, вообще говоря, обязательство дробилось между несколькими участниками. Источники, а именно Кодекс Юстиниана, а еще раньше Павел (D. 10.2.25.9.13) возводят это правило к законам XII таблиц.
Ex lege XII tabularum aes alienum hereditarium... pro portionibus... ipso iure divisum (C. 2.3.26). - По законам XII таблиц наследственные долги делятся автоматически на доли.
Долевая ответственность действует во всех случаях, когда она законом или договором не устранена. Nomina ipso iure divisa, так гласит правило. Nomen - буквально имя, запись имени должника в книге римского домохозяина, отсюда nomen - долговое требование, долг.
303. Ответственность солидарная и множественная.
Если желали возложить ответственность на каждого из должников во всем объеме или предоставить право требования каждому из кредиторов во всем объеме, то это должно было быть положительно оговорено в сделке (договоре, завещании). В таком случае наступала ответственность in solidum (буквально - целиком): каждый из нескольких субъектов обязательства обязан был исполнить целиком или вправе был требовать целиком, с тем однако, что обязательство подлежало исполнению только единожды.
Тут мы имеем дело с той разновидностью совокупных обязательств, которые называются солидарными. В этом отношении солидарные обязательства отличаются от другой разновидности совокупной ответственности, при которой наступало умножение ответственности. Например, если несколько человек убили раба, или если несколько человек бросили бревно и задавили раба, то по закону Аквилия (ок. 289 г. до н.э.) имущественная ответственность возлагалась на каждого из соучастников. Это положение, освященное авторитетом старореспубликанских юристов (auctoritate veterum), покоилось на том, что в данном случае ответственность носила штрафной характер. "Ex lege Aquilia quod alius praestitit, alium non relevat, cum sit poena" - "то, что один уплатил по закону Аквилия, не освобождает другого, поскольку речь идет о штрафе, о наказании" (D. 9.2.11.2). То же самое наступает по actio furti при ответственности нескольких лиц, совместно совершивших кражу. Эта кумулятивная ответственность была исключением; в других деликтных исках, не носивших штрафного характера, наступала ответственность не по принципу умножения ответственности соучастников, а солидарная.
304. Обязательства солидарные и корреальные.
До сравнительно недавнего времени толкование источников производилось таким образом, что солидарная ответственность различалась двух видов:
(1) Солидарная в тесном смысле слова, когда удовлетворение, полученное кредитором от одного из совокупных должников или одним из совокупных кредиторов от должника, погашало обязательство.
(2) Корреальная, когда предъявление иска кредитором к одному из совокупных должников или одним из совокупных кредиторов к должнику погашало обязательство. Слово "корреальный" происходит от того, что источники говорят о "duo rei" или "correi", т.е. о двух участниках или соучастниках обязательства.
При наличии нескольких солидарных (а в соответственных случаях, корреальных) должников говорят о пассивной солидарности (корреальности), а при наличии нескольких солидарных (а в соответственных случаях, корреальных) кредиторов говорят об активной солидарности (корреальности). Наибольшее практическое значение имеет пассивная солидарность (корреальность).
305. Прежний взгляд на различие солидарных и корреальных обязательств.
Считалось, что корреальная ответственность возникает при совместном вступлении должников в договор, а солидарная ответственность наступала по деликтам или когда должники вступали в обязательство независимо один от другого.
Вопрос о различии между корреальными и солидарными обязательствами был, пожалуй, самым трудным в обязательственном праве. Считалось, что корреальные участники обязательства более тесно связаны между собой, чем солидарные. Так, перерыв исковой давности в отношении одного из корреальных должников действовал в отношении всех корреальных должников, между тем как перерыв давности в отношении одного из солидарных должников не действовал в отношении остальных солидарных должников.
Равным образом прощение долга одному из корреальных должников или замена обязательства новым (новация, обновление обязательства) прекращала долг остальных корреальных должников. Такие правовые последствия не были присущи солидарным обязательствам.
Основываясь на выражении источников о том, что в корреальных обязательствах речь идет об едином обязательстве (in utraque obligatione una res vertitur), немецкие пандектисты прошлого столетия, в особенности Келлер, выдвинули замысловатую теорию об едином объективном составе корреального обязательства с различными субъективными отношениями. Этим объяснялось, что предъявление иска к одному корреальному должнику пресекает возможность иска к другому.
Однако источники говорят в других местах не о едином, а о двух корреальных обязательствах, указывая, что если иск предъявляется по одному корреальному обязательству, то тем самым погашается второе корреальное обязательство (natura obligationum duarum ea esset, ut, cum altera earum in iudicium deduceretur, altera consumeretur - D. 46.1.5).
А в таком вопросе, как влияние просрочки одного из корреальных должников, существует в текстах трудно примиримое противоречие. По мнению Помпония (ок. 130 г. н.э.), неправильное действие одного из корреальных должников влечет за собой вредные последствия для другого (alterius factum alteri quoque nocet - D. 46.2.18).
По мнению же Марциана (ок. 230 г. н.э.), в корреальном обязательстве просрочка одного из содолжников не влечет за собой вредных последствий для другого (si duo rei promittendi sunt alterius mora alteri non nocet - D. 22.1.32.4).
Все эти трудности, а также современные методы подхода к византийским источникам римского права повели к необходимости пересмотра вопроса о корреальных и солидарных обязательствах.
306. Единый тип совокупного обязательства у юристов-классиков.
Новейшие авторы приходит к выводу о том, что сложный и запутанный вопрос о различии между корреальными и солидарными обязательствами основан на недостаточно критическом отношении к источникам и по существу является беспредметным созданием весьма поздних, преимущественно германских, "теоретиков". С этой точки зрения считается, что не было двух категорий совокупных обязательств, корреальных и солидарных, а был один тип; будем именовать его солидарным.
В классическую эпоху считалось, что иски нескольких совокупных (раньше говорили: корреальных, теперь говорят солидарных) кредиторов или к нескольким солидарным должникам являются исками об одном и том же (de eadem re), вследствие чего предъявление иска, точнее litis contestatio, одним из кредиторов или к одному из должников влечет за собой погашение других прав требования.