Интересные данные приводят ученые-криминалисты Ю.М. Антонян и С.В. Бородин. Исследование преступников с психическими аномалиями показало, что 14,3% семей, в которых они воспитывались, являлись «положительными» (со слов опрошенных и по мнению тех, кто осуществлял обследование), 40,5% – «отрицательными», 35,7% – «нейтральными», т. е. там имелись и позитивные и негативные явления. Под отрицательным понималось систематическое злоупотребление спиртными напитками, ссоры и скандалы в семье, разрешение конфликтов с помощью грубости и насилия, пренебрежительное отношение родителей к своим родительским обязанностям, совершение ими правонарушений и т. д. Таким образом, наличие 40,5% «отрицательных» семей, в которых воспитывались преступники, подтверждает вывод о разрушающем воздействии ближайшего окружения на психику детей, способствует формированию особенностей характера, приводящих к антиобщественному поведению, создает благоприятные предпосылки для возникновения или развития психических аномалий, обладающих силой обратного воздействия на образ жизни и поведение.
Виктимное поведение – один из типов отклоняющегося поведения [34].
Непосредственное окружение играет роль носителя системы норм, которые составляют социальную программу для любого социального образования, вне зависимости от его величины. Наличие такой программы предполагает необходимость подчинения ей со стороны тех, кто составляет конкретное социальное окружение. Однако уникальность индивидуальности предполагает и возможное несогласие с предполагаемой программой, и тогда однозначно говорить о влиянии среды неправомерно (наличие 14,3% «положительных» семей). То есть на преступников могут влиять более сильные импульсы, которые способны соответствующим образом повлиять на психофизиологическую систему, став доминирующими.
Вопрос 2. Семейная виктимизация и семейные преступления
Что касается семейных отношений, то здесь виктимология занимается изучением процессов семейной виктимизации и, прежде всего, исследует проблему последовательного развития отношений между преступником и потерпевшим. Вопрос стоит так: вызывает или нет семейная виктимизация семейные преступления? При ответе на этот вопрос надо иметь в виду, что неверная трактовка процесса такой виктимизации может привести к искаженному представлению о преступности. Связана ли она с процессами криминализации? Как пишет Г.Й. Шнайдер, виктимизация и криминализация имеют одни и те же источники: исходные социальные условия, когда преступник и жертва принадлежат к одной и той же социальной среде. Дело в том, что преступность и виктимность рассматриваются не только как статичные величины. А что касается одной и той же социальной среды – семьи, то в этом случае криминализация (становление преступника) и виктимизация (становление жертвы) могут анализироваться как процессы социального взаимодействия.
Довольно часто в семье сама жертва «формирует» и «воспитывает» преступника, то есть стимулирует преступление, нередко жертва завершает становление преступника. Это особенно касается семейных убийств, совершаемых на почве наркомании. Здесь во многих случаях потерпевший «молчаливо» соглашается стать жертвой убийства, в состоянии опьянения кооперируется с преступником, провоцирует его, толкая на конкретные действия. Чаще всего это случается тогда, когда преступник и жертва совместно употребляют спиртное, злоупотребляя им, совместно приобретают и употребляют наркотики, делят краденые деньги, ценности, вещи и т.д. Имеет место интеракция, взаимодействие и обмен элементами причинности. В 50% случаев семейных преступлений жертва (если она и преступник принадлежат к одной и той же социальной среде), в силу своего характера, поведения, взглядов, стремлении, потребностей, мотивов «идет навстречу» деянию, вызывая его против себя, нередко провоцируя виновного. Очевидно, в таких случаях вопрос следует решать с позиций уголовного права, дабы справедливым было наказание.
Некоторые ученые выделяют «некую часть преступности, в качестве процесса, в котором антиобщественные элементы пожирают друг друга». Представляется, что это больше всего относится к низшим слоям населения (маргиналам) и их семейным преступлениям. В таких случаях ученые противопоставляют преступника в его социальных связях (в которые также включена и жертва) жертве в её социальных связях (в которые включен и преступник). Тем самым виновный и потерпевший ставятся в зависимость от обстоятельств в субъективно-объективные отношения. Здесь как бы сопоставляются окружающие преступника (семейное окружение) с окружением жертвы (семейным окружением), чтобы за счет этого четче охарактеризовать не только личность виновного и потерпевшего, но их «позицию» в семье. Суть виктимизации в данном случае состоит в том, что преступник пытается сделать жертву своим объектом. Преступных действий в сфере семейных отношений без жертв не бывает. Жертвой всегда является какое-то конкретное лицо (или лица). Семейный преступник всегда виктимизирует людей из своего ближайшего (в том числе и семейного) окружения своим преступным поведением. По данным Г.Й. Шнайдера, 64% людей, оказавшихся в детстве или юности жертвами преступлений, во взрослом возрасте становятся преступниками, из тех же, кого подобная участь в детстве и юности миновала – только 22%. По данным Г.А. Алиева и Н.К. Сафиуллина, этот процент еще значительнее – соответственно 70% и 19%. Изучение проблемы в рамках семейных отношений показало, что 76% оказавшихся в детстве (в возрасте до 14 лет) жертвами семейных преступлений, во взрослом возрасте (18 лет и старше) сами совершили преступление, из тех же, кого подобная участь в детстве миновала – только 14%. Причем те, кто в детстве отличался виктимностью, совершили более тяжкие деяния по сравнению с теми, которые были совершены в отношении них. Кроме того, совершенные относительно них преступления в 65% случаев были алкогольными и в 9% наркотическими, а из деяний уже во взрослом возрасте в 70% случаев алкогольные и в 22% случаев наркотические.
Последние 15 лет в России наметился кризис семьи. В период с 1992 по 2007 гг. в России на 7,3% увеличилось число разводов (1992 г. – 639,2 тыс. 2007 г. – 685,9 тыс.) [35], происходящее на фоне сокращения (на 4,7%) численности населения страны (1993 г. – 148,6 млн. чел. 2007 г. – 142,2 млн. чел.) [36].
По мнению аналитиков ВЦИОМ, супружеские пары чаще распадаются из-за социальных неурядиц. Причинами разводов является отсутствие жилья (41%) и средств к существованию (29%)[37]. Снижение значимости института семьи, прослеживающееся в последние годы, несомненно, является отрицательным фактором в процессе воспитания детей. Ненормальный моральный климат в семье по степени своего воздействия оказывается чрезвычайно опасным для её членов, особенно для несовершеннолетних и малолетних детей, которым наносится невосполнимый ущерб. По мнению А.Э. Побегайло, в 30–40% случав правонарушающего поведения несовершеннолетних имеется наличие прямой связи с неблагоприятными условиями формирования личности в семье[38]. Автор также отмечает повышенную виктимность несовершеннолетних из неблагополучных семей, проявляющуюся в том, что именно они, в первую очередь, подвержены вовлечению в преступную и иную антиобщественную деятельность за пределами семейного окружения[39].
Как отметил в своём докладе за 2006 год Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, В. Лукин: «Следствием кризиса семьи является насилие в отношении детей. По данным социологических исследований, не менее чем в 75 % российских семей "практикуется" та или иная форма домашнего насилия. Унижение достоинства ребенка, принуждение его посредством угроз, оскорблений, шантажа к совершению правонарушений, деяний, представляющих опасность для его жизни и здоровья и ведущих к нарушениям развития личности, иными словами психическое насилие, по экспертным оценкам, имеет место примерно в каждой четвертой семье» [40].
Неблагополучная обстановка в семье и проявление домашнего насилия в отношении несовершеннолетних оказывает негативное воздействие на формирование их личности. Исследования Орегонского центра по изучению социального научения показали, что жестокое обращение с ребенком в семье ведет к развитию агрессивности, склонности к насилию и жестокости во взрослой жизни, превращая физическую агрессию в жизненный стиль личности[41]. Прямая корреляция между домашним насилием над детьми и их будущим жестоким, преступным поведением уже во взрослом возрасте установлена и российскими учеными-психиатрами[42]. В опубликованных комплексных судебных психолого-психиатрических экспертизах серийных сексуальных убийц и психоанализе больного шизофренией, совершившего серию убийств, четко прослеживается связь неблагополучной обстановки в родительской семье с формированием личности преступника насильственного характера[43].
Приведенные данные коррелируют с научными гипотезами о том, что каждый человек, имея уникальную социальную организацию, обладает своей нормой реакции, т. е. единственным личным способом реагировать на социальные и физические влияния среды. Анализируя социальные детерминанты, необходимо учитывать их наложение на психофизиологические механизмы нервных реакций. Нельзя отрицать роль личностных обстоятельств в генезисе преступного поведения, поскольку структура личности преступника складывается из социальных характеристик и из нравственно-психологических свойств, многие из которых имеют не только социальную, но и естественную основу.