В том случае если незаконные действия с оружием со стороны одного из участников банды имели место до вступления его в банду, то незаконное хранение или ношение оружия должно квалифицироваться как самостоятельное преступление[83].
Несомненные сложности при квалификации вызывают факты незаконного изготовления, приобретения, хранения, ношения и сбыта новых, «нестандартных» видов средств поражения, которые Федеральным законом «Об оружии» запрещены к обороту на территории Российской Федерации, но не входят в число объектов уголовно-правового запрета. Речь в данном случае идет об оружии и иных предметах, поражающее действие которых основано на использовании радиоактивного излучения и биологических факторов (п. 6 ч. 1 ст. 6 Федерального закона «Об оружии»), спортивном пневматическом оружии с дульной энергией свыше 7,5 Дж и калибра более 4,5 мм (п. 1 ч. 2 ст. 6 Федерального закона «Об оружии»). Аналогичные проблемы возникают и при правовой оценке связанных с оружием действий, которые запрещены Федеральным законом «Об оружии»: установка на гражданском и служебном оружии приспособлений для бесшумной стрельбы и прицелов ночного видения, а также их продажа (ч. 3 ст. 6 Федерального закона «Об оружии»).
Из перечисленных деяний, которые, несомненно, представляют общественную опасность, наказуемым является только первое, так как владение оружием, поражающее действие которого основано на использовании радиоактивного излучения, всегда связано с незаконным обращением с радиоактивными материалами, ответственность за которое предусмотрена ст. 220 УК РФ. Это свидетельствует о серьезных пробелах в законе, вызванных несогласованностью норм Федерального закона «Об оружии» и Уголовного кодекса РФ[84].
При привлечении к уголовной ответственности за незаконный оборот оружия следует тщательно изучать обстоятельства совершения противоправных действий. В частности, в ряде случаев суды не учитывают положения ч. 2 ст. 14 УК РФ, в соответствии с которыми не является преступлением действие или бездействие, хотя формально и содержащее признак какого-либо деяния, предусмотренного особенной частью УК РФ, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности. Например, Советский районный суд г. Челябинска признал О. виновным в незаконном приобретении и хранении огнестрельного оружия и патронов к нему и осудил его по ч. 1 ст. 222 УК РФ. При этом суд не принял во внимание то, что действия Е. в силу малозначительности не представляли общественной опасности, поскольку, как установлено по делу, О. не имел цели приобретения оружья и патронов для себя, а пытался предотвратить самоубийство В., который в связи с разводом с гражданкой П. неоднократно высказывал мысли о самоубийстве. Для предотвращения этого О. забрал ПМ и патроны для временного хранения, пока В. не придет в себя после развода. Таким образом, действия О. не представляли опасности для общества и не создавали угрозы причинения вреда личности, обществу или государству. Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации дело в отношении О. было прекращено[85].
Отдельного внимания заслуживает проблема квалификации последовательных действий с оружием: хищения оружия и последующего ношения, хранения, сбыта, перевозки и пр.; а равно хищения указанных предметов с целью совершить с их использованием другое преступление.
Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 12 марта 2002 г. № 5 полагает, что в случаях хищения либо вымогательства оружия, а также его ношения, хранения, приобретения и изготовления с целью совершения другого преступления содеянное должно квалифицироваться как совокупность оконченного хищения оружия, незаконного его ношения, хранения, приобретения или изготовления и приготовления к совершению иного преступления, если ответственность за это предусмотрена законом[86].
Если вымогательство сопряжено с непосредственным изъятием оружия у потерпевшего, то подобные случаи необходимо рассматривать как совокупность вымогательства и, в зависимости от степени интенсивности примененного насилия, как насильственный грабеж или разбой (хищение оружия)[87].
Совокупность преступлений, предусмотренных ст. 226 и ч. 2 ст. 338 УК РФ, образуют случаи дезертирства военнослужащего с оружием, вверенным ему по службе, при наличии в содеянном признаков хищения оружия. В этом случае лицо подлежит ответственности за хищение оружия, если его противоправное невозвращение было сопряжено с намерением оставить оружие в личной собственности, независимо от того, желал ли субъект пользоваться оружием или намеревался его продать. Совокупности преступлений (ст. 226 и ч. 2 ст. 338 УК РФ) не будет только тогда, когда военнослужащий не имел цели завладеть оружием, оставить его в личной собственности[88].
Лицо, признанное виновным в хищении оружия, не должно дополнительно привлекаться к уголовной ответственности за утрату, уничтожение или повреждение этого оружия.
Т. осужден Челябинским гарнизонным военным судом по ст. 105, ч. 2, п. «д» и «з»; 226, ч. 4, п. «б»; 342, ч. 2; 346, ч. 1 и 222, ч. 4, УК РФ.
Как указано в приговоре, Т. с целью хищения автомата для последующей его продажи, в период несения службы в составе караула, пришел на пост к часовому рядовому Л. и ножом убил его. Завладев автоматом погибшего и боеприпасами к нему, Т. пришел на свой пост, где заранее приготовленной ножовкой отпилил приклад у автомата, отпилил ствол и укрыл похищенное оружие на территории своего поста.
В тот же день он был изобличен, а поврежденный автомат и боеприпасы изъяты.
Действия Т., связанные с завладением автоматом и его последующим повреждением, органы следствия и суд квалифицировали и как хищение огнестрельного оружия и боеприпасов с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, и как умышленное уничтожение оружия.
Военная коллегия, рассмотрев дело, не согласилась с такой квалификацией и признала, что Терехов за умышленное уничтожение оружия осужден необоснованно.
В соответствии с законом, указывается в определении коллегии, под хищением понимается совершенное с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц. Составом этого преступления охватывается не только противоправное завладение, но и последующее пользование и распоряжение похищенным имуществом фактически как своим собственным. Следовательно, лицо, совершившее хищение, должно нести уголовную ответственность лишь по статьям уголовного закона, предусматривающим ответственность за это преступление.
Дополнительной уголовной ответственности за последующую судьбу похищенного имущества, в частности за его утрату, повреждение и уничтожение, на это лицо законом не возлагается.
В связи с этим коллегия приговор в части осуждения Т. по статье 346, ч. 1, УК РФ за умышленное уничтожение оружия отменила и дело прекратила за отсутствием состава преступления [89].
Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о моменте окончания преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 226 УК РФ. В п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. № 5 сказано, что посягательство следует считать оконченным с момента нападения с целью завладения соответствующими предметами, соединенного с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия.
В юридической литературе прошлых лет справедливо говорилось о несоответствии законодательного изложения ч. 3 ст. 218.1 УК РСФСР общепринятому понятию разбоя[90]. К сожалению, это несоответствие сохранилось в п. «б» ч. 4 ст. 226 УК РФ. Таким образом, разъяснение высшей судебной инстанции в этой части противоречит по своему смыслу уголовному закону[91].
В целях устранения имеющихся в законодательстве пробелов, проблем квалификации и привлечения к ответственности за незаконный оборот оружия, считаю возможным предложить следующие рекомендации.
Близость предмета, размеров санкций и признаков объективной стороны позволяет предложить объединение диспозиций соответствующих частей ст. 222 и 223 УК (тем более что для ремонта комплектующих деталей санкция «от двух до четырех лет лишения свободы» выглядит необоснованно высокой), а градацию ответственности за деяния провести по предмету преступления: в ст. 222 предусмотреть ответственность за незаконные действия с огнестрельным оружием, его основными частями, взрывчатыми веществами и взрывными устройствами, а в ст. 223 – за незаконные действия с холодным, метательным, газовым и иными типами менее опасного оружия).
Как и всякое хищение, хищение оружия (не нападение в целях хищения) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия необходимо считать оконченным тогда, когда указанные предметы изъяты и виновный имеет реальную возможность ими распорядиться по своему усмотрению. Одно нападение с целью завладения оружием в отличие от состава разбойного нападения, предусмотренного ст. 162 УК РФ, еще не образует оконченный состав хищения, а является покушением на это преступление.
Наряду с этим необходимо совершенствование законодательства, направленного на адекватность санкций степени общественной опасности деяний в сфере незаконного оборота оружия.
В литературе совершенно верно отмечалось, что вряд ли справедливо ставить в условия одинаковой ответственности человека, купившего пистолет на черном рынке, и военнослужащего, похитившего со склада части и продавшего дюжину противотанковых гранатометов, или приравнивать по общественной опасности хищение специальных приборов, позволяющих доукомплектовывать оружие с целью повышения эффективности, скрытности и внезапности его применения (лазерные целеуказатели, оптические прицелы, ночные прицелы, приборы глушения звука выстрела), к краже картофеля с поля[92].