Смекни!
smekni.com

Договорное право 2 (стр. 110 из 156)

мы (см. ч. 5 гл,ЖХ.настоящей книги). г Харитонова Ю.С. Указ. соч. С. /о.

з Решетник И.А. Указ. соч. С. 7.

ли-продажи, договоров об оказании юридических и фактических услуг. Вместе с тем сочетание в договоре лизинга элементов известных законода­тельству договорных конструкций сформировало особые качества и при­знаки, которые... характеризуют специфическую правовую сущность этого договора. Сегодняшний подход законодателя, состоящий в выделении прева­лирующего элемента данной системы - отношений, связанных с предостав­лением имущества для временного использования, — утверждает И.А. Решет­ник, - является, по нашему мнению, неудачным, поскольку не обеспечивает достижения основной цели - создания оптимальной правовой конструкции, способной наиболее эффективно регулировать гражданско-правовые отно­шения особого рода (лизинговые отношения)»1'

Логическим следствием такой позиции явилось противопоставление договора лизинга договору аренды. И.А. Решетник приходит к заключению «о различной юридической природе лизинга и аренды, а также реально сложившихся предпосылках выделения договора лизинга в качестве само­стоятельного договорного типа, которое зиждется как на специфике опо­средуемого настоящим договором материального отношения, так и на юри­дических особенностях, подчеркивающих своеобразие и уникальность этой сложной правовой конструкции». А конечный вывод указанных рассужде­ний состоит в том, что «нормы, посвященные договору лизинга, характери­зующие его как отдельный тип (вид) договора и объединяются в самостоя­тельное нормативно-юридическое образование- правовой институт, ко­торый, представляя собой относительно обособленный «блок» гражданско­го права как отрасли, в полной мере соответствует основным критериям понятия «институт права», сформулированным теорией права»2'

Мы так подробно остановились на работе И.А. Решетник, несколько злоупотребив цитированием отдельных мест, поскольку в данной работе в наиболее полном и концентрированном виде изложена система взглядов на договор лизинга как на самостоятельный тип гражданско-правового дого­вора, и теперь постараемся так же полно и концентрированно изложить свою позицию, согласно которой договор лизинга никак не может быть признан самостоятельным договором, поскольку он является лишь одним из отдельных видов договора аренды. Наши аргументы (вернее, примени­тельно к данной ситуации, - контраргументы) заключаются в следующем.

Во-первых, любые доктринальные выводы по результатам исследова­ния правовых норм должны основываться на системе реально действующе­го правового регулирования или хотя бы ее учитывать. А реальность тако­ва: в ГК договор финансовой аренды (лизинга) признается отдельным ви-

РешетникИ.А. Указ, соч 2Тамже.С.20-21.


. С. 20.

дом договора аренды и регулируется именно в этом качестве. Признание договора лизинга самостоятельным договором потребует совершенно иной системы его правового регулирования. И тут не обойтись простым механи­ческим обособлением «норм, регламентирующих лизинговые отношения, в рамках ГК РФ в отдельную главу, содержащую правила о договоре лизинга как одном из типичных договоров», как полагает И.А. Решетник. Как толь­ко будет проделана такая операция, применительно к договору лизинга ут­ратит силу ст. 625 ГК, а вместе с ней и все общие положения об аренде (§ 1 гл. 34 ГК), которые в силу данной статьи подлежат субсидиарному приме­нению только к отдельным видам договора аренды. Следовательно, обо­собление норм о договоре лизинга в отдельную главу в рамках ГК потребу­ет включения в данную главу подавляющего большинства норм, состав­ляющих сегодня общие положения об аренде, т.е. по сути их дублирования. Во-вторых, нетрудно заметить, что позиция сторонников отношения к договору лизинга как к самостоятельному договору логически вытекает из другого сомнительного теоретического вывода, а именно: вывода о том, что лизинг представляет собой трехстороннюю сделку, порождающую единое обязательство с участием как лизингодателя и лизингополучателя, так и продавца. Если бы это было так, то договор лизинга действительно мог бы претендовать на роль самостоятельного типа гражданско-правовых догово­ров, так как он имел бы совершенно особые предмет и субъектный состав, отличные от предмета и субъектного состава договора аренды. Однако, как уже было отмечено, никакой трехсторонней сделки, порождающей некое единое лизинговое обязательство, не существует. Вместо этого лизинговые отношения опосредуются двумя договорами: договором лизинга (финансо­вой аренды) и договором купли-продажи, последний из которых является договором в пользу третьего лица Названные два договора порождают два различных обязательства (купли-продажи и лизинга). Существо обязатель­ства, вытекающего из договора лизинга, которое состоит в передаче лизин­годателем лизингового имущества во временное и возмездное владение и пользование лизингополучателя, аналогично существу обязательства, по­рождаемого договором аренды, с той лишь разницей, что в отличие от арендодателя, являющегося собственником передаваемого в аренду имуще­ства, лизингодатель должен еще приобрести такое имущество у продавца в собственность в соответствии с указаниями лизингополучателя, а затем пе­редать его в аренду последнему. Данное обстоятельство как раз и является квалифицирующим признаком, позволяющим выделять договор лизинга в отдельный вид договора аренды, но оно никак не может быть признано достаточным основанием для признания договора лизинга самостоятель­ным типом гражданско-правовых договоров и противопоставления его до-

говору аренды. При таком подходе (на наш взгляд, правильном) не может быть и речи ни о каком «договоре особого рода, сочетающем в себе эле­менты нескольких договорных конструкций».

В-третьих, гражданско-правовые договоры, признаваемые ГК само­стоятельными договорными типами, обычно имеют существенные различия практически во всех своих элементах: предмете, субъектном составе, со­держании. Сравнивая договор лизинга и договор аренды по указанным тра­диционным для всякого гражданско-правового договора элементам, мы обнаружим серьезные различия лишь в предмете. Суть этих различий со­стоит в том, что предмет договора лизинга несколько шире предмета дого­вора аренды за счет действий арендодателя (лизингодателя) по заключению с продавцом договора купли-продажи лизингового имущества. Но данное обстоятельство как раз и характерно для взаимоотношений вида и рода, когда отдельный вид договора образуется за счет расширения его предмета путем включения в его состав дополнительных действий обязанных сторон. Например, одним из признаков, выделяющих договор поставки в отдель­ный вид договора купли-продажи, является то, что поставщик сам произво­дит и закупает товар, передаваемый покупателю (ст. 506 ГК). Одна из осо­бенностей предмета договора контрактации как отдельного вида купли-продажи заключается в том, что продавец (производитель сельскохозяйст­венной продукции) должен вырастить (произвести) продукцию, продавае­мую покупателю (заготовителю), в своем хозяйстве (ст. 535 ГК). Предмет договора энергоснабжения расширяется по сравнению с договором купли-продажи за счет действий абонента (покупателя энергии) по соблюдению режима потребления энергии, обеспечению безопасности эксплуатации на­ходящихся в его ведении энергетических сетей и исправности используе­мых приборов и оборудования (п. 1 ст. 539 ГК).

Таким образом, признание договора лизинга самостоятельным граж­данско-правовым договором, а не отдельным видом договора аренды, было бы неправильным ни с теоретической, ни с практической точки зрения. Тем более что это, ко всему прочему, противоречило бы ГК, рассматривающему договор финансовой аренды (лизинга) как отдельный вид договора аренды. В связи с этим М.И. Брагинский подчеркивает, что «при наличии специаль­ной главы ГК, а значит, и специального типа договоров, какой бы ни была специфика соответствующего вида договоров, он не может считаться дого­вором sui generis («своего рода»)»1'

Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 328.

ГЛАВА XX ДОГОВОР РЕНТЫ

/. ПОНЯТИЕ ДОГОВОРА РЕНТЫ

Гражданский кодекс РФ содержит гл. 33 «Рента и пожизненное содер­жание с иждивением». Ее наименование, казалось бы, позволяет сделать вывод о признании законодателем каждого из указанных в названии главы договоров самостоятельным. Между тем в данном случае проводится наи­более распространенный для ГК принцип: независимо от своего наимено­вания соответствующая глава разд. IV Кодекса в виде общего правила по­свящается определенному договорному типу. Применительно к гл. 33 тако­вым является договор ренты, а значит, договор пожизненного содержания с иждивением - это только его разновидность.

Подтверждением может служить наличие в рассматриваемой главе помимо трех специальных параграфов одного общего для выделенных в ней договоров. И хотя указанный параграф носит название «Общие поло­жения о ренте и пожизненном содержании с иждивением», каждая из его статей включает указание на то, что она регулирует именно договор ренты. И притом ни в одной из статей указанного параграфа договор пожизненно­го содержания с иждивением особо не упоминается.

Выводу о признании пожизненного содержания с иждивением разно­видностью ренты не противоречит и то, что наряду с ее общим определени­ем (п. 1 ст. 583 ГК) также и параграф, посвященный пожизненному содер­жанию с иждивением (§ 4), включает определение этого последнего дого­вора (п. 1 ст. 601 ГК). Такая конструкция главы, при которой сосуществуют определения договорного типа и особо его видов, весьма широко использу­ется в Кодексе. Примером может служить рассмотренная ранее гл. 30. В нее включены определения и самой купли-продажи как договорного типа (п. 1 ст. 454 ГК), и общепризнанных разновидностей этого договора, в том числе таких, в названии которых указание на принадлежность к купле-продаже вообще не фигурирует. Имеются в виду определения договоров поставки товаров (ст. 506), государственного контракта на поставку товаров для го­сударственных нужд (ст. 526), контрактации (п. 1 ст. 535), энергоснабжения (п. 1 ст. 539).