Смекни!
smekni.com

Договорное право 2 (стр. 147 из 156)

Остальные статьи главы, относящейся к ссуде, были посвящены ос­новным обязательствам ссудополучателя: пользоваться имуществом в соот­ветствии с условиями договора, а при отсутствии в нем таких условий - в соответствии с назначением имущества. В случаях порчи имущества «нера­дением» того, кому была передана вещь, он обязан был возместить цену имущества, имея при этом возможность оставить его у себя.

Критика в литературе правового регулирования ссуды в Своде была связана главным обргчом с тем, что за пределами договора оказалась не­движимость'; обращалось внимание на «скудость норм»2 ^'

Эти и другие недостатки призвано было восполнить разрабатывавшее­ся Гражданское уложение.

Проект Гражданского уложения включил специальную главу «Ссуда», которая оказалась между главами о найме и займе. Соответствующий дого­вор, как следует из его определения, также является реальным. При этом правила о ссуде должны были применяться к договорам о передаче в без­возмездное пользование недвижимого имущества. Основное содержание гла­вы составляли обязанности ссудополучателя («ссудопринимателя»). В это число входило пользование вещью согласно договору, а при отсутствии в нем таких указаний - в соответствии со свойствами и назначением вещи. Ссудо­получатель не должен был передавать вещь другому лицу в пользование без согласия контрагента, а также был обязан своевременно возвращать вещь.

1 Гак, Г.Ф. Шершеневич считал, что позиция Свода не соответствует практике, при­
водя в виде примера случаи, когда «одно лицо, уезжая за границу, передает другому
в пользование до своего возвращения дом, квартиру или, отправляясь летом на Кав­
каз или в Крым, отдает свою дачу». При этом автор отмечал, что «такое отношение
не подойдет ни под один из признанных законом договоров, тогда как оно пред­
ставляет собою не что иное, как ссуды» (Шершеневич Г.Ф. Учебник русского граж­
данского права. М., 1912. С. 579). Аналогичную позицию занимал Д.И. Мейер,
весьма резко выступавший на этот счет: «Спрашивается, какой же юридический
интерес связывается с тем, что предметом ссуды полагается только имущество дви­
жимое, разве законодательство запрещает быть щедрым относительно имущества
недвижимого: можно считать незаконным договор, по которому одно лицо безвоз­
мездно предоставляет другому пользование недвижимым имуществом на том осно­
вании, что это будет та же ссуда? И разве мы не встречаем в действительности слу­
чаев такого рода, что домохозяин безвозмездно предоставляет кому-либо помеще­
ние в своем доме или распоряжается завещательно в пользу какого-либо лица о

безвозмездном шжьзпвании в сврем-доме» (Мейер Д.И. Указ. соч. Ч. 2. С. 273).

2 См.: Анненков К.1Г указ. соч. С. ЗоЗ.

Ответственность ссудополучателя за гибель или повреждение вещи в определенных случаях наступала независимо от его вины, в частности, когда при общей опасности для полученной и его собственной вещи, имея возмож­ность спасти одну из них, он выбрал собственную. Поклажедатель, как это имеет место и по законодательству многих других стран, должен был нести «обыкновенные издержки» с тем, что издержки «чрезвычайные», необходи­мые для сохранения вещи, должны ему возмещаться ссудодателем, если ссу­дополучатель не имел возможности своевременно сообщить ему об этом.

Если в договоре отсутствовало условие о сроке и не были указаны це­ли ссуды, то, подобно Швейцарскому обязательственному закону, в этом случае ссудодатель мог потребовать возврата вещи в любое время.

Первый Гражданский кодекс РСФСР (1922 г.) не упоминал о договоре
ссуды (безвозмездного пользования), хотя на практике он применялся, и
уже по этой причине имелись основания для его исследования в литературе.
Глава, посвященная этому договору, выделялась в учебниках1' нашла

свое место в книге «Отдельные виды обязательств» (автор соответствую­щей главы - А.И. Пергамент). В этой работе, в частности, отмечалось, что в условиях, когда отсутствовало специальное регулирование рассматривае­мого договора, приходилось использовать различного рода правила и инст­рукции. Однако их было явно недостаточно и к тому же они охватывали лишь часть возникавших вопросов. Поэтому при разрешении соответст­вующих споров судьи вынуждены были в основном применять статьи из общей части обязательственного права ГК 1922 г., а также по аналогии -статьи Кодекса, посвященные имущественному найму2'

Впервые рассматриваемый договор был выделен в ГК 1964 г. Посвя­щенная ему гл. 29 оказалась непосредственно за главами «Имущественный наем» (гл. 27) и «Жилищный наем» (гл. 28). Состоящая из восьми статей, эта глава содержала отсылки к такому же количеству статей главы «Иму­щественный наем».

Действующий ГК так же, как и его предшественник, поместил договор ссуды в главу, следующую за главами «Имущественный наем» и «Жилищ­ный наем». Соответствующая глава в действующем ГК носит название «Безвозмездное пользование» и предусматривает, что «по договору безвоз мездного пользования (договору ссуды) одна сторона (ссудодатель) обязу ется передать или передает вещь в безвозмездное временное пользование

1 Гак, в учебнике «Гражданское право» (Ч. П. М., 1938) ссуда оказалась в одной

главе с займом (гл. 23 «Заем и ссуда»), а в изданном позднее учебнике «Граждан­ское право» (Т. 2. М., 1944) ей уже была посвящена специальная глава - гл. 30 «До-

ж ссуды)>>-

другой стороне (ссудополучателю), а последняя обязуется вернуть ту же вещь в том состоянии, в каком она ее получила, с учетом нормального из носа или в состоянии, обусловленном договором» (ст. 689).

Приведенное определение близко к тому, которое включалось в гл. 29 ГК 1964 г. Вместе с тем можно указать и на некоторые отличия между со­держащимися в определениях соответствующих договоров решениями в указанных кодексах.

Прежде всего речь идет о том, что в ГК 1964 г. соответствующая глава именуется «Безвозмездное пользование имуществом», при этом в опреде­лении договора (ст. 342) и в целом во всей главе речь шла о переходе не «вещи», а «имущества». Отказ от термина «имущество» и замена его «ве­щью» в действующем Кодексе сняли какие бы то ни было сомнения по по­воду того, что предметом рассматриваемого договора «права», в отличие от вещей, быть не могут1'

Другая новелла ГК может быть расценена уже не столь однозначно. Речь идет о том, что новый Кодекс счел необходимым использовать, по крайней мере в качестве альтернативы, традиционное название соответст­вующего договора - «договор ссуды», пренебрегая, как и законодатель до­революционной России, тем, что термин «ссуда» использовался также при­менительно и к другому договору - займа. Следует отметить, что ГК 1964 г. не только в определении, но и во всех остальных нормах соответствующей главы не упоминает о ссуде. Это повлекло за собой необходимость отка­заться от традиционного наименования контрагентов в этом договоре. В результате, в отличие от действующего Кодекса, в ГК 1964 г. ссудодатель именуется «одна сторона», а ссудополучатель - «другая сторона». Это вы­звало известные затруднения технического характера при индивидуализа­ции в соответствующих нормах участников договора.

С сомнениями относительно целесообразности использования термина «ссуда» применительно к договору возмездного пользования, высказанны­ми, как было показано, Д.И. Мейером, можно было встретиться в литерату­ре не только дореволюционной, но и относящейся ко времени действия ГК

1 Этот вопрос исследовался в русской дореволюционной литературе. Убедительные

аргументы против возможности передачи в безвозмездное пользование прав содер­жатся в издании: Гражданское Уложение: Проект Высочайше утвержденной Редак­ционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения. Книга пятая: Обяза­тельства. Гом второй. С объяснениями. СПб., 1899. С. 135. Споры по тому же во­просу возникали в послереволюционное время. По этому поводу, в частности, А.И. Пергамент высказывалась за то, что хотя право и может быть теоретически предме­том ссуды (пример - облигации), но эта форма ссуды «практически, однако, вряд ли имеет значение» (Отдельные виды обязательств. С. 199).

1922 г. Не случайно В.А. Рясенцев одну из своих еще довоенных работ без каких-либо оговорок назвал «Договор безвозмездного пользования»'. Не­сколько лет спустя против использования применительно к рассматривае­мому договору термина «ссуда» выступила А.И. Пергамент. Соответст­вующие положения она обосновывала следующим образом: «В советской цивилистической литературе настоящий договор именовался ссудой. Одна­ко ввиду применения того же термина к некоторым видам займа (как-то займа семян - семенная ссуда) и одновременно обозначения тем же терми­ном предмета займа, предоставляемого кредитными учреждениями, возни­кает потребность в самостоятельном его наименовании»2'

Нам представляется, что использование термина «ссуда» и производных от него («ссудодатель» и «ссудополучатель») не заслуживает такой критики. Пре­жде всего это связано с тем, что в гражданском праве немало различных по смыслу правовых категорий, для обозначения которых в качестве терминов используются омонимы. Примерами последних могут быть такие, как «гаран­тия», «рента», «договор», да и самое «право» (имеются в виду субъективный и объективный его смысл). По этой причине есть все основания солидаризиро­ваться с позицией О.С. Иоффе. «Договор ссуды, - писал он, имея в виду Граж­данский кодекс 1964 г., — именуется в ГК договором безвозмездного пользова­ния имуществом. Отказ от термина «ссуда» обусловлен тем, что в обыденной речи это слово употребляется как синоним займа. В таком же значении его применяют и нормативные акты, посвященные, например, банковскому предос­тавлению (банковской ссуде). Но в русском юридико-техническом словаре тер­мин «ссуда» появился для обозначения не займа, а именно предоставления имущества в безвозмездное пользование. Для краткости изложения этот термин и будет использован в дальнейшем (имеется в виду дальнейшее изложение в книге, из которой приведена настоящая цитата. - М.Я)»3'