Остальные статьи главы, относящейся к ссуде, были посвящены основным обязательствам ссудополучателя: пользоваться имуществом в соответствии с условиями договора, а при отсутствии в нем таких условий - в соответствии с назначением имущества. В случаях порчи имущества «нерадением» того, кому была передана вещь, он обязан был возместить цену имущества, имея при этом возможность оставить его у себя.
Критика в литературе правового регулирования ссуды в Своде была связана главным обргчом с тем, что за пределами договора оказалась недвижимость'; обращалось внимание на «скудость норм»2 ^'
Эти и другие недостатки призвано было восполнить разрабатывавшееся Гражданское уложение.
Проект Гражданского уложения включил специальную главу «Ссуда», которая оказалась между главами о найме и займе. Соответствующий договор, как следует из его определения, также является реальным. При этом правила о ссуде должны были применяться к договорам о передаче в безвозмездное пользование недвижимого имущества. Основное содержание главы составляли обязанности ссудополучателя («ссудопринимателя»). В это число входило пользование вещью согласно договору, а при отсутствии в нем таких указаний - в соответствии со свойствами и назначением вещи. Ссудополучатель не должен был передавать вещь другому лицу в пользование без согласия контрагента, а также был обязан своевременно возвращать вещь.
1 Гак, Г.Ф. Шершеневич считал, что позиция Свода не соответствует практике, при
водя в виде примера случаи, когда «одно лицо, уезжая за границу, передает другому
в пользование до своего возвращения дом, квартиру или, отправляясь летом на Кав
каз или в Крым, отдает свою дачу». При этом автор отмечал, что «такое отношение
не подойдет ни под один из признанных законом договоров, тогда как оно пред
ставляет собою не что иное, как ссуды» (Шершеневич Г.Ф. Учебник русского граж
данского права. М., 1912. С. 579). Аналогичную позицию занимал Д.И. Мейер,
весьма резко выступавший на этот счет: «Спрашивается, какой же юридический
интерес связывается с тем, что предметом ссуды полагается только имущество дви
жимое, разве законодательство запрещает быть щедрым относительно имущества
недвижимого: можно считать незаконным договор, по которому одно лицо безвоз
мездно предоставляет другому пользование недвижимым имуществом на том осно
вании, что это будет та же ссуда? И разве мы не встречаем в действительности слу
чаев такого рода, что домохозяин безвозмездно предоставляет кому-либо помеще
ние в своем доме или распоряжается завещательно в пользу какого-либо лица о
безвозмездном шжьзпвании в сврем-доме» (Мейер Д.И. Указ. соч. Ч. 2. С. 273).
2 См.: Анненков К.1Г указ. соч. С. ЗоЗ.
Ответственность ссудополучателя за гибель или повреждение вещи в определенных случаях наступала независимо от его вины, в частности, когда при общей опасности для полученной и его собственной вещи, имея возможность спасти одну из них, он выбрал собственную. Поклажедатель, как это имеет место и по законодательству многих других стран, должен был нести «обыкновенные издержки» с тем, что издержки «чрезвычайные», необходимые для сохранения вещи, должны ему возмещаться ссудодателем, если ссудополучатель не имел возможности своевременно сообщить ему об этом.
Если в договоре отсутствовало условие о сроке и не были указаны цели ссуды, то, подобно Швейцарскому обязательственному закону, в этом случае ссудодатель мог потребовать возврата вещи в любое время.
Первый Гражданский кодекс РСФСР (1922 г.) не упоминал о договоре
ссуды (безвозмездного пользования), хотя на практике он применялся, и
уже по этой причине имелись основания для его исследования в литературе.
Глава, посвященная этому договору, выделялась в учебниках1' нашла
свое место в книге «Отдельные виды обязательств» (автор соответствующей главы - А.И. Пергамент). В этой работе, в частности, отмечалось, что в условиях, когда отсутствовало специальное регулирование рассматриваемого договора, приходилось использовать различного рода правила и инструкции. Однако их было явно недостаточно и к тому же они охватывали лишь часть возникавших вопросов. Поэтому при разрешении соответствующих споров судьи вынуждены были в основном применять статьи из общей части обязательственного права ГК 1922 г., а также по аналогии -статьи Кодекса, посвященные имущественному найму2'
Впервые рассматриваемый договор был выделен в ГК 1964 г. Посвященная ему гл. 29 оказалась непосредственно за главами «Имущественный наем» (гл. 27) и «Жилищный наем» (гл. 28). Состоящая из восьми статей, эта глава содержала отсылки к такому же количеству статей главы «Имущественный наем».
Действующий ГК так же, как и его предшественник, поместил договор ссуды в главу, следующую за главами «Имущественный наем» и «Жилищный наем». Соответствующая глава в действующем ГК носит название «Безвозмездное пользование» и предусматривает, что «по договору безвоз мездного пользования (договору ссуды) одна сторона (ссудодатель) обязу ется передать или передает вещь в безвозмездное временное пользование
1 Гак, в учебнике «Гражданское право» (Ч. П. М., 1938) ссуда оказалась в одной
главе с займом (гл. 23 «Заем и ссуда»), а в изданном позднее учебнике «Гражданское право» (Т. 2. М., 1944) ей уже была посвящена специальная глава - гл. 30 «До-
ж ссуды)>>-
другой стороне (ссудополучателю), а последняя обязуется вернуть ту же вещь в том состоянии, в каком она ее получила, с учетом нормального из носа или в состоянии, обусловленном договором» (ст. 689).
Приведенное определение близко к тому, которое включалось в гл. 29 ГК 1964 г. Вместе с тем можно указать и на некоторые отличия между содержащимися в определениях соответствующих договоров решениями в указанных кодексах.
Прежде всего речь идет о том, что в ГК 1964 г. соответствующая глава именуется «Безвозмездное пользование имуществом», при этом в определении договора (ст. 342) и в целом во всей главе речь шла о переходе не «вещи», а «имущества». Отказ от термина «имущество» и замена его «вещью» в действующем Кодексе сняли какие бы то ни было сомнения по поводу того, что предметом рассматриваемого договора «права», в отличие от вещей, быть не могут1'
Другая новелла ГК может быть расценена уже не столь однозначно. Речь идет о том, что новый Кодекс счел необходимым использовать, по крайней мере в качестве альтернативы, традиционное название соответствующего договора - «договор ссуды», пренебрегая, как и законодатель дореволюционной России, тем, что термин «ссуда» использовался также применительно и к другому договору - займа. Следует отметить, что ГК 1964 г. не только в определении, но и во всех остальных нормах соответствующей главы не упоминает о ссуде. Это повлекло за собой необходимость отказаться от традиционного наименования контрагентов в этом договоре. В результате, в отличие от действующего Кодекса, в ГК 1964 г. ссудодатель именуется «одна сторона», а ссудополучатель - «другая сторона». Это вызвало известные затруднения технического характера при индивидуализации в соответствующих нормах участников договора.
С сомнениями относительно целесообразности использования термина «ссуда» применительно к договору возмездного пользования, высказанными, как было показано, Д.И. Мейером, можно было встретиться в литературе не только дореволюционной, но и относящейся ко времени действия ГК
1 Этот вопрос исследовался в русской дореволюционной литературе. Убедительные
аргументы против возможности передачи в безвозмездное пользование прав содержатся в издании: Гражданское Уложение: Проект Высочайше утвержденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения. Книга пятая: Обязательства. Гом второй. С объяснениями. СПб., 1899. С. 135. Споры по тому же вопросу возникали в послереволюционное время. По этому поводу, в частности, А.И. Пергамент высказывалась за то, что хотя право и может быть теоретически предметом ссуды (пример - облигации), но эта форма ссуды «практически, однако, вряд ли имеет значение» (Отдельные виды обязательств. С. 199).
1922 г. Не случайно В.А. Рясенцев одну из своих еще довоенных работ без каких-либо оговорок назвал «Договор безвозмездного пользования»'. Несколько лет спустя против использования применительно к рассматриваемому договору термина «ссуда» выступила А.И. Пергамент. Соответствующие положения она обосновывала следующим образом: «В советской цивилистической литературе настоящий договор именовался ссудой. Однако ввиду применения того же термина к некоторым видам займа (как-то займа семян - семенная ссуда) и одновременно обозначения тем же термином предмета займа, предоставляемого кредитными учреждениями, возникает потребность в самостоятельном его наименовании»2'
Нам представляется, что использование термина «ссуда» и производных от него («ссудодатель» и «ссудополучатель») не заслуживает такой критики. Прежде всего это связано с тем, что в гражданском праве немало различных по смыслу правовых категорий, для обозначения которых в качестве терминов используются омонимы. Примерами последних могут быть такие, как «гарантия», «рента», «договор», да и самое «право» (имеются в виду субъективный и объективный его смысл). По этой причине есть все основания солидаризироваться с позицией О.С. Иоффе. «Договор ссуды, - писал он, имея в виду Гражданский кодекс 1964 г., — именуется в ГК договором безвозмездного пользования имуществом. Отказ от термина «ссуда» обусловлен тем, что в обыденной речи это слово употребляется как синоним займа. В таком же значении его применяют и нормативные акты, посвященные, например, банковскому предоставлению (банковской ссуде). Но в русском юридико-техническом словаре термин «ссуда» появился для обозначения не займа, а именно предоставления имущества в безвозмездное пользование. Для краткости изложения этот термин и будет использован в дальнейшем (имеется в виду дальнейшее изложение в книге, из которой приведена настоящая цитата. - М.Я)»3'