Смекни!
smekni.com

Договорное право 2 (стр. 154 из 156)

0 предоставлении участков лесного фонда в безвозмездное пользование.

Поскольку ссуда является обычно реальным договором, возникает возможность использовать в соответствующих случаях конструкцию пред­варительного договора. На наш взгляд, именно она применяется в отношени­ях между читателем и библиотекой. Имеется в виду, что открытие читателю абонемента как раз и является таким договором с тем, что всякий раз при вы­даче книги он тем самым заключает договор безвозмездного пользования1'

1 Иную позицию занимал О.С. Иоффе, полагавший, что в подобных случаях именно
открытие абонемента, а не выдача книги означает заключение договора безвозмезд-

8. ПРАВА и ОБЯЗАННОСТИ СТОРОН

В консенсуальном и тем самым двустороннем договоре безвозмездно­го пользования вещью первым по времени возникает вопрос об исполнении ссудодателем обязанности передать вещь и последствиях ее нарушения.

В послереволюционной истории гражданского права, с учетом последо­вательной смены Гражданских кодексов РСФСР (РФ), выделяются три этапа.

До принятия ГК 1964 г. не было особой ясности в вопросе о том, мож­но ли вообще возлагать на ссудодателя такую ответственность. Так, в учеб­никах 1938 и 1944 гг., стоявших на разных позициях в вопросе о природе рассматриваемого договора (первый рассматривал его фактически в каче­стве разновидности займа, а второй - как самостоятельный, но все же наи­более близкий к иному договор - имущественного найма), в равной мере не выделялась соответствующая обязанность ссудодателя1'

И только В.А. Рясенцев обратил внимание, совершенно очевидно имея в виду консенсуальный договор, на затруднительное положение того, кто хотел все же получить безвозмездно обещанную вещь2' ствии взгляды В.А. Рясенцева, А.И. Пергамент признавала правильной уже ту его мысль, что «момент безвозмездности в договоре ссуды в условиях социалистического общества отнюдь не всегда влечет за собой лишение юридической силы обещания предоставить вещь в пользование»3'

Конструкция самой А.И. Пергамент имела исходным моментом при­знание того, что «соглашение о предоставлении вещей во временное поль­зование безвозмездно, в порядке товарищеской взаимопомощи не только является фактом, обозначающим заключение договора безвозмездного пользования вещью. Такое соглашение вообще не имеет никаких юридиче­ских последствий, в частности и тех, которые приданы предварительным соглашениям о заключении в будущем договора займа... или договора куп­ли-продажи строений...»4'

Нетрудно заметить, что и В.А. Рясенцев, и А.И. Пергамент оторвали вопрос об обязанности в первую очередь передать вещь в натуре от того,

ного пользования (см.: Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 402—403). В под­тверждение иной точки зрения можно сослаться на то, что в момент открытия або­немента, т.е. до выдачи книг, договор лишен непременного существенного условия

любогшюговора (п. 1 ст. 432 ЕЮ, ,„,,„„,,,„ ~ „ „ ,,

1 См.: Гражданское право. ЧТ IT. 1VL, 1938. С. 140 и ел.; Гражданское право. Т. 2. М.,

1944 С 73

2 См.: Рясенцев В.А. Договор безвозмездного пользования // Советская юстиция.

1938. № 19. , „ ,„,

3 Отдельные виды обязательств. С. 196.

что должно было служить ее основой, - консенсуального характера догово­ра. Таким образом, и В.А. Рясенцев, и А.И. Пергамент решали вопрос об обязательстве передать вещь в отрыве от характера договора - его реально­сти или консенсуальности. К этому следует добавить, что А.И. Пергамент, используя не совсем убедительные аргументы, отвергла, как видно из при­веденных ее положений, другое возможное основание возникновения соот­ветствующей обязанности, наряду с консенсуальным характером догово­ра, - предварительный договор. В результате в этой чисто юридико-технической проблеме все свелось к тому, что наличие соответствующей обязанности ставилось непосредственно в зависимость от того, какой инте­рес закрепляется договором - публичный или частный. При этом указанное обстоятельство - характер интереса - рассматривалось не как мотив зако­нодателя, а как юридический факт, способный породить соответствующее обязательство. Практически это означало, что общественный интерес при­знавался юридическим фактом, который сам по себе порождал обязательст­во передать вещь.

Сходную позицию, с точки зрения выводов, занимал О.С. Иоффе. Чет­ко проводя различие между консенсуальныта~дец>вором ссуды, охваты­вающим обязанность передать вещь, и договором реальным, при котором такая обязанность исключалась, он вместе с тем точно так же признавал исходным разный характер отношений. Имеется в виду, что реальным, т.е. исключающим обязанность передать вещь в безвозмездное пользование, должен был считаться договор, заключенный «в порядке оказания товари­щеских услуг... между гражданами», а консенсуальным —договор, в каче­стве участников которого «выступают социалистические организации.

Эти последние в порядке своей уставной функции обслуживают граж-

дан путем передачи им имущества во временное безвозмездное пользова-1. Таким образом, и в указанном случае деление договоров на реальные

и консенсуальные не предопределяло характера обязательств сторон, а, на­против, зависело от него.

ГК 1964 г., судя по определению соответствующего договора, допускал возможность существования в равной мере как реальных, так и консенсуаль-ных договоров ссуды. Имеется в виду включение в его ст. 342 указания: «обя­зуется передать или передает...». При этом в саму соответствующую главу была включена специальная ст. 344 «Последствия непредоставления имуще­ства в безвозмездное пользование», выделявшая только один случай - заклю­чение консенсуального договора, в котором в качестве ссудодателя выступала социалистическая организация. И для этого случая ст. 344 предусматривала

1 Иоффе О.С. Советское гражданское право: Курс лекций: Отдельные виды обяза­тельств. М., 1961. С. 146.

последствия, аналогичные предусмотренным для договора имущественного найма: право истребовать передачу вещи в натуре и взыскать убытки, причи­ненные задержкой передачи вещи, либо, отказавшись от договора, взыскать убытки, причиненные неисполнением. Единственное отличие от договора имущественного найма, несомненно отражающее безвозмездность передачи имущества по договору ссуды, состояла в том, что убытки могли взыскивать­ся только в части, представляющей собой реальный ущерб. Тем самым сни­мался вопрос о возмещении упущенной выгоды. Существование ст. 344 ГК при умолчании в ней вопроса о последствиях неисполнения обязательства передать вещь для иных ситуаций, кроме тех, в которых ссудодателем высту­пала социалистическая организация, послужило для О.С. Иоффе основанием для того же, что и сделанный применительно к периоду, предшествующему принятию ГК 1964 г., вывода, который приводился выше.

В частности, речь шла о том, что за пределами, охватываемыми ст. 344,

договоры ссуды, «когда оказывая товарищеские услуги, ее совершают гра-1, - должны были быть непременно реальными.

Особый, исключительный характер ст. 344 ГК 1964 г. позволял сде­лать вывод, что в ситуациях, не укладывающихся в эту статью, последстви­ем непередачи вещи могло быть только возмещение убытков, в зависимо­сти от заявленного ссудополучателем требования - мораторных (если, не­смотря на пропуск срока, ссудополучатель не ставил вопроса о расторже­нии договора) или компенсаторных (когда по требованию ссудополучателя в связи с передачей вещи договор расторгается).

Действующий ГК ничем не ограничивает права сторон выбрать для себя любую из двух моделей - реального или консенсуального договора. Что же касается непередачи вещи, то соответствующие последствия возни­кают лишь при консенсуальном договоре и выражаются в том, что при не­передаче вещи ссудополучателю у него возникает право потребовать рас­торжения договора безвозмездного пользования и возмещения понесенного им реального ущерба (ст. 692 ГК).

Поскольку ст. 398 ГК предоставляет право требовать исполнения в на­туре обязательства передать вещь только в случае, когда речь идет о необ­ходимости «передать индивидуально-определенную вешь в собственность, в хозяйственное ведение, в оперативное управление или в возмездное (кур­сив наш. — М.Б.) пользование», то с учетом исключительного, не допус­кающего распространительного толкования характера соответствующей нормы следует признать, что требования ссудополучателя передать ему вещь в натуре - при любом варианте, в том числе и независимо от субъект­ного состава договора, - удовлетворению не подлежат.

См.: Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 403.

К передаваемому предмету договора предъявляются два различных по характеру требования: одно из них имеет в виду физические, а другое -юридические качества вещи.

Прежде всего речь идет о необходимости предоставить вещь в состоя­нии, которое соответствует условиям заключенного договора и назначению вещи. Из этих двух критериев - содержание договора и назначение вещи -приоритетом пользуется первый. Второй играет роль субсидиарную, до­полняя в качестве критерия все, что не было предусмотрено в договоре и не противоречит ему. Качественные показатели предмета договора, подобно тому как это предусмотрено договором поставки, включают и требования комплектности передаваемой вещи. Это означает необходимость передать вещь в полном составе, включая, помимо собственно вещи, принадлежно­сти последней и относящиеся к ней документы (инструкции по использова­нию, технический паспорт и т.п.). При этом допускается «иное», т.е. расши­рение либо сужение комплектности в конкретном договоре.