По нашему мнению Кокоева Луиза Темболатовна достаточно верно выделила основные этапы развития договорных обязательств в народном хозяйстве советского государства и в дальнейшем, было бы правильным, при раскрытии истории договора поставки, придерживаться этой периодизации.
В первый период, о котором упоминалось выше, при издании гражданских кодексов союзных республик 20-х годов, была впервые произведена легальная типизация договорных обязательств по советскому гражданскому праву. Так, ГК РСФСР 1922 г. в разделе «Обязательственное право» посвятил специальные главы десяти договорам: имущественному найму, купле – продаже, мене, займу, подряду, поручительству, поручению, комиссии[24].
Во вступившем в силу с 1922. г. гражданском кодексе, по мнению В. В Ровного, «явное предпочтение было отдано поставленному на первое место договору имущественного найма, договор же купли-продажи занял только вторую позицию». Такое перераспределение ролей между договорами, автор видит в сугубо идеологических причинах: «с одной стороны и значительный удельный вес государственной собственности, имевшей тогда особый статус и режим, объективно препятствовал правовому культивированию сделок, направленных на безвозвратное отчуждение имущества, с другой - тому благоприятствовала неразвитость частнособственнических отношений, а потому неразвитость договорных форм, способствующих их развитию и динамике»[25].
Как можно было заметить, в гражданском кодексе 1922года не было норм, посвящённых договору поставки, однако договор поставки уже с первого периода, воспринимается советским законодательством. В начале 20-х годов были внедрены практиковавшиеся в период НЭПа частные подряды и поставки. Вслед за законом они рассматривались тогда и в цивилистической литературе как разновидность купли - продажи, причем разновидность, лишь условно отличимая от исходного для нее вида[26] Регулирование договора поставки осуществлялось с помощью утверждённого 3.09.1921г. положения о государственных закупках и поставках. Этот акт был издан в целях привлечения частного капитала, оказанию услуг и производству работ для государства и его органов. Нормы, регулирующие рассматриваемый нами договор были подчинены общим нормам ГК о купле-продажи. Однако, с утверждением этого положения до принятия ГК существовала некоторая неопределённость. Дело в том, что общие положения обычно принимаются вместе со специальными. Принятие же сначала положения, а после ГК в котором не содержалось отдельных норм о договоре поставки, наталкивало на размышления о полной его автономии, которой как уже выше упоминалось, не существовало.
К концу 30-х, происходило постепенное сворачивание НЭПа и «постепенно вводилось набиравшее всё более широкий размах плановое распределение продукции в области хозяйственных связей между социалистическими организациями. Это существенно новое экономико-правовое явление встречало неоднородную доктринальную реакцию, включая полное отрицание его приспособленности к договорному опосредствованию или, во всяком случае, к оформлению гражданско-правовым, а не административно-хозяйственным или просто хозяйственным договором»[27]. В связи с чем, уже к началу второго периода развития договорных обязательств, «если не договорная, то обязательственно-правовая его сущность находила едва ли не всеобщее признание»[28]. В связи с этим как и во времена Российской Империи, самым актуальным вставал вопрос о типовой квалификации этого обязательства. В результате его исследования в 30-х годах лишь Г.Н.Амфитеатров пришёл к выводу, что под влиянием многоотраслевого разветвления советского экономического оборота, когда – то единая купля – продажа перестала существовать, уступив место ряду самостоятельных хозяйственно-оперативных договоров, включая договор поставки планово-распределяемой продукции[29].
Такие результаты исследования представляют достаточный интерес и в наши дни. Зачем же существование договора, который сам по себе никакие общественные отношения не регулирует, и его роль сводится только к разрешению не урегулированных вопросов в других договорах? Если перенести нормы договора купли-продажи в общую часть невозможно, так как он имеет отношение только к отдельным договорам, почему бы тогда его нормы не распределить между договорами, которые к ним обращаются и после этого признать договор купли продажи не существующим? На практике такая идея может показаться ещё более привлекательной за счёт упрощения регулирования отдельных его разновидностей. Так, например, если заключаешь договор поставки, то нет необходимости обращаться к общим положениям купли-продажи. То же, самое и при заключении розничной купли-продажи, продажи предприятия и других видов бывшего договора купли-продажи. Однако, такое казалось бы идеальное решение при его воплощении в реальность, незамедлительно столкнется с рядом неразрешимых проблем. Первой и самой сложной проблемой будет урегулирование ранее неизвестных соглашений по возмездному отчуждению имущества. Вторая проблема будет вытекать из первой. Стремясь узаконить возникающие общественные отношения по возмездной передаче[30] имущества, законодателю придётся расширить перечень договоров, что поставит во главу угла проблему выбора конкретного договора для применения его к уже урегулированным отношениям. В то же время, договор купли-продажи помогает избежать все перечисленные проблемы путём распространения своих положений на обязательства, соответствующие общим признакам купли-продажи[31].
До середины второго периода становления договоров в народном хозяйстве страны доминировало мнение, что «и производственное, и потребительское снабжение, и заготовки представляют собой отдельные участки единого советского товарооборота. В силу этого, юридическая форма товарооборота - купля-продажа — остается в •главных своих чертах единой для всех основных участников советского товарооборота; при всех различиях применяемых в них методов планирования остается общим основной признак купли-продажи как особого вида договора - передача товаров в собственность за определенную цену»[32] Как отмечает О.С.Иоффе, изложенные воззрения вплоть до начала 50-х годов не переживали серьёзных преобразований и это проявилось в широких теоретических разработках[33]. Так, даже в применявшейся юридической терминологии договор поставки в целом фигурировал под наименованием либо купли-продажи между социалистическими организациями с обозначением его участников поставщиками и заказчиками (покупателями), либо даже собственно поставки с расположением материалов о нем в главе, именуемой общим образом «Договор купли-продажи»».
В конце сороковых наметился перелом во взглядах и уже явно стала проглядываться позиция о выделении договора поставки в самостоятельную разновидность, которая уже в 1948 году обосновывалась А.В. Венедиктовым в своем труде «Государственная социалистическая собственность». Но на этом развитие взглядов об обособлении рассматриваемого договора от[34] купли продажи не остановилось. С первой половины 50-х годов «На теоретическую авансцену выходит завоевывающий себе все возрастающую популярность взгляд, согласно которому поставка - договорный тип самостоятельной значимости, отнюдь не становящийся разновидностью купли-продажи из-за того только, что обнаруживает известное с нею родство по обоюдной их направленности на возмездную реализацию имущества. Гораздо существенней отмеченного общего признака объявляются разделяющие названные договоры кардинальные несовпадения». Исследованием таких несовпадений в этот период занимаются Е.А.Флейшиц, С.Н.Братусь, Г.С.Амерханов, О.С. Иоффе и ряд других авторов.
Е.А.Флейшиц полагал, что решающая особенность поставки заключается в возможности использовать поставленное имущество лишь в строгом соответствии с начертанным планом, целевым его назначением и определении объёма приобретаемых покупателем имущественных правомочий самим законом независимо от объёма предшествовавших им аналогичных правомочий поставщика[35]. Такая позиция, подверглась критики со стороны О.С. Иоффе: «Очевидно, однако, что первый момент специфичен не для поставки, а для режима закрепляемого за организациями имущества, тогда как второй момент прослеживается при розничной купле-продаже не менее явственно, чем при поставке». В то же время, в поддержку критикуемого первого момента, выступал и С.Н.Братусь: «Покупатель, получивший вещь в собственность на основе сделки купли-продажи, может распорядиться вещью по своему усмотрению», тогда как продукция «полученная заказчиком – стороной в договоре поставки, должна быть использована только в соответствии с плановым её назначением»[36] Замечая наметившуюся тенденцию О.С.Иоффе пытается уже не опровергать а разъяснить: «…правовой режим имущества способами его приобретения не определяется ни в малейшей степени. Всё зависит от того, к какому имущественному фонду приобретённый объект отнесён, какова его специальная правоспособность обладающей им организации, выполнению каких плановых заданий подчиняется деятельность обладателя». На, этом этапе исследования рассматриваемых взглядов нам бы хотелось остановиться, и попробовать в них разобраться. При рассмотрении этого диспута, возникает ощущение, что где-то он уже встречался. И действительно, желания отделить договор поставки от купли-продажи привело к тому, что исследователи, как и их предшественники, наступили на одни и те же грабли. Договор поставки, не является отдельным самостоятельным договором отличным от купли-продажи, и поэтому обоснование обратного лишь на способе его осуществления ошибочно, о чём писал ещё Г.Ф.Шершеневич[37].