Ещё одним сложным вопросом во время третьего этапа развития договорных обязательств является регулирование отношений по поводу снабжения энергией и газом. Кодекс 1964 г, как и 1922 г. не предусматривал договора на снабжение энергией и газом, однако особое регулирование этих отношений на уровне подзаконных актов породило разные взгляды и на эту форму. Так, если одна из наиболее ранних точек зрения, учитывавшая отличие энергии и от вещей, и от имущественных прав, рассматривала этот договор как договор подряда, то более поздняя как особый случай договора поставки. В рамках исследуемой нами темы, нас интересует вторая точка зрения, которую одним из первых начал разрабатывать О.Н.Садиков. В своей работе Правовые вопросы газоснабжения [56] он отмечает, что договоры поставки и газоснабжения опосредствуют тождественные отношения и предполагают одинаковый круг основных условий, а известная специфика последнего отнюдь не носит принципиального характера. Эти и некоторые другие аргументы позволили ему сформулировать конечный вывод о том, что договор газоснабжения, с одной стороны, выступает особым случаем договора поставки, к которому могут применяться лишь общие начала законодательства о договоре поставки, с другой, - имеет много общего с договорами, заключаемыми при транспортировке газа по магистральным газопроводам, что, в свою очередь, обусловливает необходимость разработки единых правил поставки газа, определяющих в том числе и необходимые условия его транспортировки.
На этом, развитие взглядов не остановилось, о чём свидетельствуют выводы Б.М.Сейнароева. Он отмечает, что так как договор на снабжение электроэнергией по характеру опосредствуемых отношений по основным правам и обязанностям сторон не имеет принципиальных отличий от договора поставки, при классификации хозяйственных договоров виды договоров энергоснабжения следует относить к договорному типу поставки[57]
В 80-е гг. начали происходить подвижки в сторону обособления договора энергоснабжения. В эти годы, такую позицию защищает А. М. Шафир, который в тоже время предлагает, строго учитывать вид и особенности отчуждаемого блага. Так, он подчеркивал, что самостоятельность этого договора имеет место только при снабжении электрической, тепловой (горячая вода, пар) энергией и газом, тогда как отчуждение других видов благ (нефть, холодная вода, капсулы и т. д.) опосредствуется договорами поставки (если снабжающая организация имеет вещное право на транспортируемый по присоединенной сети груз) или перевозки (если она осуществляет транспортировку чужой вверенной ей продукции, или, говоря вообще, если процесс транспортировки продукции не связан с ее приобретением в вещное право снабжающей организации)[58]
Заслуживающую внимание позицию занял и О. С. Иоффе: «договоры на снабжение энергией и газом нельзя ни отрывать от поставки, ни отождествлять с нею. Их следует рассматривать как самостоятельные, но в то же время такие договоры, которые не прямо входят в состав обязательств по возмездной реализации имущества, а в пределах этих обязательств непосредственно примыкают к договору поставки. Их юридическое отличие от поставки воплощается в правах и обязанностях сторон, образующих содержание названных договоров»96. Первая часть вывода достаточно сложна для понимания. Как понять утверждение в соответсвии с которым договор на снабжение энергией будучи самостоятельным договором не входя в состав обязательств по возмездной реализации имущества находится в пределах этих обязательств. Большой вопрос вызвыает разница между нахождением в составе и нахождением в пределах обязательств по возмездной реализации имущества. Не менее ясным является понятие термина «примыкают». Его выбор в данном случае можно назвать неудачным, потому-что он в соответсвии со словарём Ожегова имеет два значения[59]: 1)присоединиться 2)находиться рядом, какое из них имелось в виду совершенно не ясно. Что же касается второй части, то она сформулирована предельно ясно. Более того, такой отличающий договор энергоснабжения от договора поставки признак, как права и обязанности сторон, был взят на вооружение С. М. Корнеевым.
Ссылки на наличие в договоре на снабжение некоторых специфических обязанностей сторон (обязанность потребителя соблюдать режим потребления, обязанность снабжающей стороны по подаче продукции взамен обычной передачи) и на отсутствие некоторых традиционных обязанностей (в частности, обязанности потребителя принять оговоренное количество продукции) позволили С. М. Корнееву первоначально рассматривать его самостоятельным непоименованным договором. Но уже к середине 90-х гг. прошлого века автор, заметив, что с учетом экономических реалий и развития цивилистической мысли такая его позиция не может быть рекомендована при разработке нового ГК, предложил отнести договор энергоснабжения к договорам, направленным на передачу имущества в собственность или иное вещное право, как вид договора купли-продажи и поставить его в один ряд с договорами розничной купли-продажи, поставки, контрактации и др[60]. Последняя, по нашему мнению наиболее верная позиция С.М. Корнеева отражена и в ГК РК, который рассматривает договор энергоснабжения как вид договора купли продажи. Такой подход видится нами вполне обоснованным, так как по договору энергоснабжения энергоснабжающая организация(продавец) подаёт энергию (товар)[61] абоненту (покупателю), за что последний обязуется её оплатить.
Таким образом, к началу четвёртого этапа развития договорных обязательств в теории были в очередной раз сформулированы положения договоров по возмездной передаче имущества, среди которых появился ещё один: договор энергоснабжения. В горячих дискуссиях был найден выход и о месте договора поставки среди упомянутых договоров. Особенно острым был вопрос о соотношении договора поставки с одной стороны и контрактации с энергоснабжением с другой. Разрешением последнего вопроса, стало признании этих договоров самостоятельными видами купли продажи.
Результаты исследований и дискуссий при их определённой совокупности выражаются в урегулировании конкретных общественных отношений посредством закрепления их в законодательстве. И, как можно увидеть по издаваемым в течении четвёртого этапа развития договоров законодательным актам, такая их совокупность была достигнута.
Наиболее интересным актом являются Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик[62], которые впервые в рамках единой главы 9 наряду с договором купли-продажи (ст. 74) закрепили договоры поставки (ст. 79), контрактации (ст. 83), а также договор о снабжении энергетическими и другими ресурсами (ст. 84). В положениях перечисленных договоров отразились как достижение правовой науки, так и произошедшие на рубеже 80-90-х гг. общественно экономические преобразования. В.В Ровный пишет: «в договоре поставки, лишенном планового начала, поставщиками взамен соцорганизаций стали выступать предприниматели, обязующиеся в обусловленные сроки (срок) передать в собственность (полное хозяйственное ведение или оперативное управление) покупателю товар, предназначенный для предпринимательства или иных целей, не связанных с личным (семейным, домашним) потреблением. Наконец-то и договор контрактации был определен как договор, по которому производитель сельхозпродукции обязуется передать заготовителю (контрактанту) в собственность (полное хозяйственное ведение) произведенную им продукцию в сроки, количестве и ассортименте, предусмотренные договором, а контрактант обязуется оказать производителю содействие в ее производстве, принять ее и уплатить цену. В свою очередь, по договору о снабжении энергетическими и другими ресурсами через присоединенную сеть, снабжающая сторона обязывалась обеспечить потребителя (абонента) предусмотренными договором ресурсами, а потребитель — оплачивать стоимость принятых ресурсов (см. соотв. п. 1 ст. 79, п. 1 ст. 83, п. 1 ст. 84 Основ 1991 г.)»[63]. Таким образом, в основах 1991г все рассмотренные договоры приобрели формальную определённость.
При оценке нового положения договора поставки можно обратиться за помощью к мнению В. Витрянского. В своей работе, посвящённой договору поставки он пишет: «В Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик (Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР, 1991 г., № 26, ст. 733) нормы о договоре поставки помещены в главе 9 Основ «Купля-продажа». И это правильно, так как договор поставки наряду с договорами розничной купли-продажи, энергоснабжения, контрактации, представляет собой отдельный вид договора купли-продажи. Поэтому определение понятия «договор купли-продажи» как договора, по которому одна сторона (продавец) обязуется передать товар в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную сумму (цену), в общем, плане охватывает основные черты и договора поставки» [64].
Рассматриваемые изменения повлекли необходимость закрепления в Оновах 1991 г. и других нововведений. «Благодаря прямому указанию законодателя появилась возможность субсидиарного применения к отношениям поставки правил о договоре купли-продажи, а к отношениям контрактации - правил о договоре поставки (см. абз. 1 п. 2 ст. 79 и п. 2 ст. 83 Основ 1991 г.). Вместе с тем, робость законодателя в установлении таких субсидиарных связей была очевидна уже в том, что они предусматривались диспозитивно, а потому знали или, по крайней мере, могли знать исключения. Так, правила о договоре купли-продажи не применялись к отношениям поставки, если это предусматривалось законодательством или договором, а правила о договоре поставки - к отношениям контрактации, если это предусматривалось законодательством. Очевидно, что возможность изменения общего правила в обоих случаях позволяла обеспечивать автономию и «чистоту» соответствующих конструкций и недопущение их поглощения режимом купли-продажи. И все же такой подход законодателя позволил прямо отнести договор поставки к разновидности сделок купли-продажи. Менее «оптимистичные» выводы о новом статусе договора контрактации, вероятно, были связаны с тем, что правила о договоре купли-продажи могли применяться к отношениям контрактации только после правил о договоре поставки («в конечном итоге»). Включение в гл. 9 Основ 1991 г. («Купля-продажа») договора о снабжении энергетическими и другими ресурсами при отсутствии в ст. 84 нормы, аналогичной предусмотренной абз. 1 п. 2 ст. 79, едва ли позволило считать этот договор полноценной разновидностью договора купли-продажи, а отсутствие здесь нормы, подобной содержащейся в п. 2 ст. 83, похоже, окончательно противопоставило договоры энергоснабжения и поставки»[65].