Изнасилование признается совершенным группой лиц не только в тех случаях, когда несколькими лицами подвергается насилию одна или более потерпевших, но и тогда, когда виновные, действуя согласованно и применяя физическое насилие или угрозу его применения в отношении нескольких женщин, затем совершают половой акт каждый с одной из них.
Интересен на практике абз.2 п.9 ППВС Об изнасилованиях, который, вопреки теории соучастия, устанавливает, что действия участника группового изнасилования подлежат квалификации по п. «б» ч. 2 ст. 131 УК РФ независимо от того, что остальные участники не были привлечены к уголовной ответственности в виду их невменяемости, либо в силу требований ст. 20, 87, 90 УК, или по другим, предусмотренным законом основаниям. В теории существуют различные мнения относительно данного вопроса. Например, Р. Галиакбаров пишет о том, что «проявление группы в изнасилованиях и в других насильственных посягательствах не охватывается правилами соучастия в преступлении. Оно имеет самостоятельное правовое значение, выступая в качестве одного из способов совершения преступления. Общественная опасность здесь возрастает за счет того, что в самой реализации насилия участвует несколько физических лиц»[13]. Игнатов А., Дьяченко А. так же считают, что данную ситуацию юридически надо оценивать не с позиции теории соучастия, а в зависимости от степени опасности действий, являющихся элементом объективной стороны преступления. «Очевидно, - пишут они, - что нападение с целью изнасилования группы лиц, некоторые из которых являются невменяемыми или не достигшими возраста уголовной ответственности, представляет большую опасность по сравнению с нападением одного человека. При этом субъект, организовавший такое нападение с участием лиц, не подлежащих уголовной ответственности, осознает, что действует в составе группы, которая облегчает ему совершение изнасилования, повышая интенсивность и опасность насилия особенно в глазах потерпевшей»[14]. Действительно, ситуация для потерпевшей отнюдь не улучшается только от того, что некоторые из напавших на нее лиц по каким-либо причинам не подлежат уголовной ответственности, в то время как их участие в преступлении упрощает «задачу» других соучастников. Поэтому судебная практика совершенно обоснованно идет по пути квалификации преступлений, совершенных в описанной ситуации, как изнасилований совершенных групповым способом.
В ряде случаев может иметь место пособничество в совершении изнасилования. Ранее существовавшая практика исходила из того, что наличие пособника при изнасиловании не является фактом, указывающим на совершение преступления группой лиц. Так, Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР в Постановлении по делу А. и Д. указала, что действия лица, создавшего условия для совершения изнасилования, являются пособничеством в этом преступлении и не образуют группу[15]. В соответствии с действующим ныне законодательством пособник является одним из соучастников в совершении преступления (ч. 5 ст. 33 УК РФ). Поэтому исполнитель и пособник образуют группу лиц при совершении изнасилования. Само пособничество при групповом изнасиловании может выражаться в создании условий для этого: в предоставлении квартиры, транспорта, оружия, в охране места события и т.д.
К числу квалифицированных видов рассматриваемого преступления закон относит изнасилование, соединенное с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, а также совершенное с особой жестокостью по отношению к потерпевшей или к другим лицам. Угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью при совершении изнасилования могут быть осуществлены словесно или путем совершения каких-либо действий, например, путем демонстрации оружия или предметов, которые могут быть использованы в качестве оружия и др. Угрозы могут быть направлены не только к сомой потерпевшей, но и к ее детям, близким родственникам, другим лицам. При этом обязательным условием является реальный, а не мнимый, характер угроз. При чем потерпевшая должна воспринимать соответствующие слова и действия как угроза, которые могут быть осуществлены в любой момент.
Кроме того, ППВС от 22.04.1992 г. разъясняет, что ответственность по признаку применения угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью наступает тогда, когда она явилась средством преодоления сопротивления потерпевшей при изнасиловании (абз. 2 п. 4). В том же случае, когда угроза выражена после изнасилования, например, с той целью, чтобы потерпевшая никому не рассказывала о случившемся, то действия виновного квалифицируются по ч.1 ст. 131 УК (при отсутствии квалифицирующих обстоятельств) и дополнительно по ст. 119 УК РФ, если имелись основания опасаться данной угрозы.
УК РФ 1996г. установил еще один квалифицирующий признак: особую жестокость по отношению к потерпевшей или иным лицам, - который отсутствовал в УК РСФСР 1960 г. Проявление особой жестокости к потерпевшей в процессе изнасилования может выражаться в глумлении, издевательстве над пострадавшей, из-за которых она или другие лица испытывают психическое или физическое потрясение. Такими действиями могут быть множественное причинение побоев, телесных повреждений, систематическое, в течение длительного времени, нанесение потерпевшей ударов. Особая жестокость при изнасиловании может выражаться также в его совершении в присутствии близких потерпевшей лиц (родителей, мужа, жениха и т.д.), когда виновный сознает, что своими действиями причиняет им особые психические страдания.
Заражение венерическим заболеванием в процессе изнасилования влечет ответственность по п. «г» ч. 2 ст. 131 УК, а причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью потерпевшей, заражение ее ВИЧ-инфекцией или наступление иных тяжких последствий – по п. «б» ч.3 ст. 131 УК. Важное практическое значение для квалификации имеет точное установление не только указанных последствий изнасилования, но и наличие желания заразить жертву невенерическим заболеванием или ВИЧ-инфекцией, а также осведомленности виновного о том, что он болен указанными заболеваниями, так как на практике долгое время возникали определенные противоречия в применении данных норм. УК РСФСР 1960 г. вообще не употреблял понятий венерическое заболевание, ВИЧ-инфекция, тяжкие последствия. Квалифицированным видом называлось изнасилование, повлекшее особо тяжкие последствия. Однако в то время как заражение ВИЧ-инфекцией признавалось особо тяжким последствием, заражение венерическим заболевание не относилось числу таковых. Так, Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении указывал, что военным судом Московского военного округа неправильно были квалифицированы по ч. 4 ст. 117 УК РСФСР действия рядового Н, заразившего в процессе изнасилования сифилисом (который относится к числу венерических заболеваний) несовершеннолетнюю потерпевшую.
Как указано в приговоре, находившиеся в состоянии опьянения Н., Б. и В. у школы N 4 г. Тулы встретили ранее не знакомую им 14-летнюю И. Н., зная о своем заболевании сифилисом, с целью изнасилования пригрозил И. убийством, привел ее в безлюдное место в городском парке и вместе с Б. совершил с ней половые акты, в том числе и в извращенной форме, а В. в это время удерживал И. за руки.
Затем все трое, угрожая, принудили И. поехать в д. Мыза, где снова изнасиловали ее. В результате изнасилования Н. потерпевшая была заражена сифилисом.
Военная коллегия рассмотрела уголовное дело в отношении Н. в кассационном порядке и переквалифицировала действия Н. в части совершенного изнасилования с ч. 4 ст. 117 УК РСФСР (изнасилование, повлекшее особо тяжкие последствия) на ч. 3 ст. 117 УК РСФСР (изнасилование, совершенное группой лиц в отношении несовершеннолетней), указав в определении следующее: «Поскольку после изнасилования несовершеннолетняя И. заболела сифилисом, действия Н. были обоснованно квалифицированы по ч. 3 ст. 115 УК РСФСР (заражение несовершеннолетнего венерическим заболеванием лицом, знавшим о наличии у него этой болезни). Вместе с тем, признание судом этого обстоятельства особо тяжкими последствиями изнасилования является необоснованным. Согласно разъяснению, содержащемуся в п. 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 апреля 1992 года "О судебной практике по делам об изнасиловании" из венерических заболеваний, полученных в результате изнасилования, к особо тяжким последствиям может быть отнесено лишь заражение потерпевшей фактически неизлечимой болезнью, к которой относится СПИД.
Потерпевшая же И., как это видно из дела, после заражения ее сифилисом лечилась амбулаторно и излечилась от названной болезни за короткий срок»[16].
Действующий же УК РФ устанавливает повышенную ответственность за изнасилование, повлекшее тяжкие последствия, к которым относятся, в частности, тяжкий вред здоровью и заражение ВИЧ-инфекцией. Заражение потерпевшей при изнасиловании венерическим заболеванием является самостоятельным квалифицирующим признаком, поэтому не требует дополнительной квалификации по ст. 121 УК РФ, несмотря на то, что виновный при этом достоверно знает о наличии у него данной болезни. Что касается заражения ВИЧ-инфекцией, то для квалификации изнасилования по п. «б» ч. 3 ст. 131 УК необходимо доказать отсутствие осведомленности виновного о таком заболевании, то есть неосторожность заражения при изнасиловании. Действия же лица, знавшего о наличии у него ВИЧ-инфекции и заразившего потерпевшую, либо заведомо поставившего ее в опасность заражения этой болезнью, квалифицируются по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 131, 122 УК РФ.