Для общей характеристики обстоятельств, отягчающих убийство, а также для уяснения их сущности определенное значение имеет их классификация. Большинство авторов классифицируют отягчающие обстоятельства по элементам состава преступления[47]. Этим делается попытка дать систематическое изложение отягчающих обстоятельств и подчеркнуть, что они тесно связаны с составом преступления. Вытекающая из закона и приведенная нами классификация обстоятельств, отягчающих убийство, имеет в виду, прежде всего другие цели, о которых уже говорились.
Обстоятельства, отягчающие убийство по действующему УК РФ, правильнее объединить в две группы: 1) предусмотренные п. «а», «в», «г», «д», «е», «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ (в этих пунктах уголовного закона характеризуются объективные свойства отягчающих обстоятельств убийства); 2) предусмотренные п. «б», «ж», «з», «и», «к», «л», ч. 2 ст. 105 УК РФ (здесь характеризуются субъективные свойства отягчающих обстоятельств убийства).
Предложеннаяклассификация отягчающих обстоятельств убийства получила поддержку в литературе48. Далее она используется в качестве основы последовательного изложения отягчающих обстоятельств убийства.
2.2Отягчающие обстоятельства, характеризующие объективные свойства убийства
Убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК)
Отнесение убийства двух или более лиц к обстоятельствам, отягчающим это преступление, объясняется тяжестью наступивших последствий и в связи с этим опасностью личности виновного, лишающего жизни нескольких человек.
Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года, при квалификации преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, необходимо исходить из того, что действия виновного при убийстве охватывались единым умыслом и были совершены, как правило, одновременно[48].
О единстве преступного намерения свидетельствуют умысел на лишение жизни двух или более лиц и один и тот же мотив преступления.
Умысел на лишение жизни двух или более лиц – обязательный признак, указывающий на единство преступного намерения виновного. «При признании разновременного убийства двух или более лиц, объединенного единством преступного намерения, должен быть установлен только прямой умысел, а при одновременном убийстве – возможен не только прямой, но и косвенный умысел»[49].
Один и тот же мотив лишения жизни каждого из потерпевших также может свидетельствовать о единстве намерений. Его значение для правильного применения п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ видно из следующего примера. М., будучи в пьяном виде, из хулиганских побуждений убил сожительницу А. Затем на велосипеде поехал в соседнюю деревню, где по тому же мотиву убил сестру А. и покушался на убийство других лиц. Верховный Суд РФ признал правильной квалификацию действий М. по п. «а» и «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В данном случае, о единстве преступного намерения М. на убийство двух или более лиц свидетельствует не только умысел, но и один и тот же мотив совершения преступления. Однако мотив не может считаться во всех случаях обязательным признаком единства преступного намерения виновного. Вполне возможна квалификация по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, когда два лица убиты одно за другим по разным мотивам, например смерть одному потерпевшему причинена из хулиганских побуждений, а другому – в связи с выполнением им общественного долга.
К одновременному убийству двух или более лиц следует отнести такие убийства, при которых потерпевшие лишены жизни без разрыва во времени. Это может быть, например, убийство двух человек одним выстрелом либо причинение смерти потерпевшим одному за другим.
В тех же случаях, когда убийство двух или более лиц совершается не одновременно и не охватывается единым преступным намерением, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ не применяется. Эти убийства подлежат квалификации в зависимости от мотивов и конкретных обстоятельств их совершения.
В судебной практике возник вопрос о том, как квалифицировать одновременно совершение убийства одного лица и покушение на убийство другого. При его решении определились две позиции. Одна из них выражена в деле по обвинению К., который был осужден Пермским областным судом по ст. 15, п. «б» и «з» ст. 102 УК РСФСР, а также по п. «б» и «ж» ст. 102 УК РСФСР (ст. 30; п. «и» и «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также п. «а» и «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ). К. признан судом виновным в том, что из хулиганских побуждений совершил убийство своей жены, находившейся в состоянии беременности, и покушался на убийство тещи. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России признала квалификацию действий осужденного неправильной и указала, что при установлении умысла виновного на лишение жизни двух или более лиц убийство одного и покушение на жизнь другого следует квалифицировать как оконченное преступление по п. «з» ст. 102 УК РСФСР (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Судебная коллегия сохранила квалификацию действий К. по п. «б» и «ж» этой статьи (п. «и» и «г» ч. 2 ст. 105 УК). Эта позиция была отражена в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 3 июля 1963 года[50].
Другая позиция состоит в том, что действия виновного квалифицируются по ст. 30; п. «а» ч. 2 ст. 105 и ч. 1 этой же статьи. По приговору Калужского областного суда так были квалифицированы действия Б., покушавшегося на убийство С. и совершившего убийство Г. Признав такую квалификацию правильной, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России сослалась на то, что преступление в отношении одного человека не доведено до конца и обстоятельства, отягчающие убийство и покушение на убийство, отсутствуют. Именно такое решение вопроса предложил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года. В нем подчеркивается, что «убийство одного человека и покушение на жизнь другого не может рассматриваться как оконченное преступление – убийство двух лиц. В таких случаях независимо от последовательности преступных действий содеянное следует квалифицировать по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ»[51].
Обе позиции небезупречны. Однако менее точной представляется вторая позиция, поскольку в этом случае покушение на жизнь одного человека превращается в покушение на жизнь двух и более лиц, а оконченное убийство не получает юридической оценки по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
По другому должен решаться вопрос в тех случаях, когда одновременно совершено посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (виновный покушался на его жизнь) и убийство лица, не являющегося сотрудником такого органа. Представляется, что действия виновного в отношении работника правоохранительного органа должны быть квалифицированы по ст. 317 УК РФ, а убийство другого лица – по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ при отсутствии других отягчающих обстоятельств. Такое решение вопроса объясняется тем, что посягательство на жизнь работника правоохранительного органа является самостоятельным преступлением и должно получить отдельную квалификацию. Как указал Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 03.07.1963 г., «под посягательством на жизнь работника милиции или народного дружинника в связи с их деятельностью по охране общественного порядка надлежит рассматривать убийство или покушение на убийство этих лиц»[52]. Следовательно, в данной ситуации фактически совершены покушения на убийство и убийство, которые получают указанную выше квалификацию по совокупности.
Убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека либо захватом заложника (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК)
Судебно-следственная практика по применению понятия «беспомощное состояние» при квалификации преступлений против жизни складывается в настоящее время противоречиво. За короткий промежуток времени, начиная с января 1997 по январь 2002 г., подход Верховного Суда РФ изменился радикально. «Первоначально существовала позиция, в соответствии с которой убийство спящего лица, находящегося в состоянии сильной степени алкогольного опьянения, признавалась квалифицированным убийством»54. Однако в настоящее время прослеживается иная тенденция в решении данного вопроса.
Так, в обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за второй квартал 1997 года убийство спящего потерпевшего путем нанесения ему трех ударов топором по голове было признано совершенным в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии[53]. В другом случае Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ признала убийство лица, находящегося в сильной степени алкогольного опьянения, как преступление, совершенное в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Обстоятельства дела следующие.
Верховным Судом Республики Татарстан 22 апреля 1997 г. Хайруллин осужден по п.п. «в», «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ к лишению свободы сроком на 13 лет.
Он признан виновным в умышленном убийстве с особой жестокостью Хисматуллина, заведомо для него находившегося в беспомощном состоянии.
Хайруллин 15 января 1997 г. в ходе возникшей ссоры ударил Хисматуллина в грудь, отчего тот упал. Затем Хайруллин стал избивать его ногами, обутыми в зимние сапоги, нанося удары по различным частям тела. Свои действия он не прекращал и после вмешательства подошедшего Гильмутдинова, пытавшегося его успокоить и вывести из дома на улицу. Напротив, он обеими ногами прыгнул на грудь лежащему потерпевшему. От полученных телесных повреждений Хисматуллин скончался на месте происшествия[54].