Согласно Конституции РФ, законы и иные нормативные правовые акты субъектов РФ не могут противоречить федеральным законам, принятым в соответствии с Конституцией РФ: в случае противоречия между федеральным законом и иным актом, изданным в России, действует федеральный закон. В то же время, в случае противоречия между федеральным законом и актом субъекта Федерации, изданным вне пределов ведения РФ или совместного ведения РФ и ее субъектов, действует нормативный правовой акт субъекта Российской Федерации. По вопросам исключительной компетенции субъектов Российской Федерации последние осуществляют собственное правовое регулирование, то есть принимают законы и иные нормативные правовые акты независимо от федерального законодательства. Они решают их по своему усмотрению, и единственным ограничением здесь является универсальное требование – требование соблюдения прав и свобод человека и гражданина[54].
Однако определение предметов ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, институт «совместного ведения» настолько расплывчаты, что правовое регулирование на их основе невозможно. Нерешенность проблемы соотношения центра и мест привела к созданию Указом Президента РФ от 13 мая 2000 года федеральных округов с назначением полномочных представителей[55]. Мера, безусловно, полезная, но в тексте Конституции РФ для нее вряд ли можно найти иное основание, кроме части 1 статьи 90 (Президент РФ издает указы…») и пункта «к» статьи 83 (о назначении и освобождении полномочных представителей) Конституции РФ. Конституция РФ 1993 года предоставила субъектам федерации полную свободу в формировании органов власти, способствуя тем самым подрыву единства государства[56]. Отсюда и возникла необходимость создания федеральных округов.
Благодаря использованию законодательных механизмов, применяемых на
основе Конституции РФ, без изменения ее текста удается совершенствовать отношения «федеральный центр-периферия», которые в действующей Конституции, как уже было отмечено выше, урегулированы недостаточно, нечетко, а иногда и противоречиво. Законодательное совершенствование этих отношений идет в основном в трех направлениях:
1) введение институтов федерального воздействия (принуждения), если субъект Федерации нарушает Конституцию РФ, общепризнанные принципы и нормы международного права, договоры Российской федерации;
2) уточнение роли внутрифедеративных договоров и соглашений, заключаемых между органами исполнительной власти Российской Федерации и субъектов Российской Федерации;
3) разграничение полномочий в дихотометрии «центр-периферия» (значительное внимание в этом уделяется вопросам бюджетного федерализма). Решению указанных проблем было в основном посвящено законодательство 2000-2003 г.г., в результате чего сложилась новая модель федеративных отношений в России[57].
Проблема федерального воздействия в целях обеспечения верховенства Конституции и федеральных законов, обеспечения единого правового пространства в России особенно эффективно начала решаться начиная с 2000 года. В Федеральный Закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» от 6 октября 1999 года в 2000 г., а затем в 2003 г[58]. были включены нормы, усиливающие ответственность органов государственной власти субъектов Российской Федерации и их должностных лиц за принятие нормативных правовых актов, нарушающих Конституцию РФ и федеральные законы. В частности, была предусмотрена возможность роспуска фе-
деральным законом законодательного (представительного) органа субъекта Федерации и отрешения (освобождения) от должности главы администрации субъекта Российской Федерации (президента республики, губернатора и др.).
Вместе с тем, поправки в Федеральный закон 1999 года предусмотрели необходимые гарантии для субъектов Российской Федерации, а именно: факт издания субъектом Российской Федерации противоправного акта должен признаваться только судом, необходимы предварительные предупреждения и установлены сроки для исправления или отмены противоправного акта органами самого субъекта Федерации.
Не менее сложные преобразования конституционного характера, но без изменения текста самой Конституции РФ, происходят и в сфере разграничения полномочий (компетенции прав) Федерации и ее субъектов.
Помимо общих для многих федераций проблем, связанных с категорией совместных полномочий (по Конституции РФ – «предметов ведения»), в России порядок разграничения осложняется дополнительными обстоятельствами. В частности, к ним относится упомянутое введение в конституционный текст формулировки, неизвестной другим конституциям, - «предметы ведения». Таких предметов три группы: предметы ведения Федерации, ее субъектов (в форме остаточных полномочий) и совместные предметы ведения Федерации и ее субъектов. Понятие «предметы ведения», с одной стороны, усложняет решение вопросов о разграничении предметов ведения и конкретных полномочий (прав и обязанностей), с другой – оно создает предпосылки для решения вопроса, являющегося одним из сложнейших во многих федерациях – вопроса о разграничении полномочий внутри совместных предметов ведения[59].
3.2. Проблемы прямого действия Конституции РФ
Конституция современного демократического государства должна обладать одним важным свойством - она должна быть актом прямого действия. Прямое действие конституции – это ее способность быть реальным регулятором общественных отношений, когда непосредственно на основе конституционных предписаний разрешаются дела в судах, органах исполнительной и законодательной власти. Прямое действие конституции означает, что она подлежит реализации независимо от наличия конкретизирующих и развивающих ее нормативных актов[60].
Практическое значение прямого действия конституции состоит в том, что у гражданина непосредственно на основе конституционных норм возникают права, за защитой которых он имеет право обратиться в суд, ссылаясь исключительно на статью конституции, а суд не вправе отказать в рассмотрении дела, ссылаясь на то, что нет конкретизирующих данную норму законов или подзаконных актов. Таким образом, прямое действие конституции означает, что органы государства обязаны рассматривать нормы конституции в качестве непосредственной нормативной основы правоприменения и использовать их для разрешения конкретных дел.
Нормативным актом прямого действия является и Конституция Российской Федерации, принятая на референдуме в декабре 1993 г. Часть 1 статьи 15 в ней гласит: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации». В предыдущих конституциях России такого указания не было. Оно означает, что новая Конституция Российской Федерации не торжественная декларация, а полноценно действующий нормативно-правовой акт, нормы которого можно использовать для решения конкретных споров, рассмотрения жалоб и заявлений граждан, то есть для разрешения дел по существу.
Указание на прямое действие Конституции гарантирует ее самодостаточность в условиях отсутствия законодательства, конкретизирующего ее положения (часть 1 статьи 15 Конституции РФ). Сфера, где принцип непосредственного действия Конституции является безусловным, – права и свободы человека и гражданина. В тех вопросах, где речь идет о свободе личности, отсутствие федерального закона не может служить основанием для отказа лицу в реализации права, а тем более его защите[61].
Прямое действие Конституции - большое завоевание демократической России, не менее важное, чем, например, частная собственность или свобода массовой информации. При этом, конечно, нужно понимать, что прямое действие Конституции - это не просто изменение принципа действия Основного Закона путем росчерка пера законодателя, а следствие глубоких социально-экономических преобразований, становления гражданского общества.
В статье 18 Конституции РФ сказано: «Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием».
В то же время прямое действие Конституции, обязывающее органы государства использовать ее нормы в качестве непосредственной нормативной основы правоприменения, имеет отношение не только к правам граждан, но и означает, что государство получает возможность непосредственно на основе норм Конституции в рамках применения права предпринимать властно-принудительные действия в целях восстановления конституционного порядка, сохранения своей целостности, ликвидации незаконных вооруженных формирований и т.п.
Профессор А. Б. Венгеров справедливо замечает, что «государственный орган, используя свойство непосредственного действия конституционной нормы, может на ее основе запустить соответствующий принудительный механизм, в том числе и силовой»[62].