Множатся факты завладения и применения огнестрельного оружия, сопротивления и злостного неповиновения законным требованиям работников милиции. Возрастает вовлечение несовершеннолетних в сферу межнациональных конфликтов и войн, что стимулирует деятельность экстремистских национал-патриотических и шовинистически настроенных организаций и движений.
В среде несовершеннолетних все больше распространяются такие виды преступлений, которые ранее были присущи в основном взрослым: торговля оружием и наркотиками; притоносодержательство и сутенерство; разбойные нападения на предпринимателей и иностранцев посягательство на жизнь и здоровье граждан с использованием пыток, других жестоких способов обращения; изготовление или сбыт фальшивых денег; мошеннические действия с валютой и ценными бумагами; компьютерные преступления; торговля краденым; рэкет в своей среде; участие в насильственном перераспределении дефицитных товаров.
Все это позволяет сделать вывод, что рост преступности несовершеннолетних в Российской Федерации в 90-е гг. ХХ века, отражаемый статистикой, — это реальный факт, а не результат активизации деятельности правоохранительных органов, как часто пытаются его объяснить заинтересованные ведомства и обслуживающие их исследователи. Больше того, есть основания утверждать, что сведения официальной статистики с каждым днем все меньше соответствуют картине действительного роста преступности.
С точки зрения криминологической оценки происходящего важно также ответить на вопрос, как в действительности складывалось в эти годы соотношение насильственной и корыстной преступности несовершеннолетних, какие реально происходили мотивационные изменения.
Корыстная мотивация преступлений, совершаемых несовершеннолетними, за последние годы присутствует практически если не по всем, то по абсолютному большинству составов. Ее реальный удельный вес по сравнению с мотивацией иного порядка в настоящее время самый высокий (35—45%).
Реальный рост корыстной направленности в преступности подтверждается и динамикой конкретных видов корыстных преступлений, их значительным увеличением, в том числе и в силу экономических трудностей, снижения жизненного уровня основной массы населения, утраты перспектив сохранить привычные материальные и бытовые условия.
90-е годы вновь стали периодом в жизни многих беспризорных детей, когда они вынуждены совершать хищения продуктов питания, одежды, чтобы обеспечить себе элементарную возможность просто выжить. Семьи, где они живут и воспитываются, во многих регионах страны остались без самого необходимого — работы, зарплаты, пищи[20].
Одной из типичных, сохраняющихся характеристик преступности несовершеннолетних, является ее повышенная латентность. Преступления подростков чаще остаются за пределами статистики и правового реагирования по целому ряду причин: многие содержащие признаки преступлений деяния совершаются ими в среде сверстников, предпочитающих скрывать конфликты и проблемы от взрослых; нередко родители, педагоги не придают огласке известные им факторы правонарушающего поведения подростков, надеясь на будущее исправление либо не желая «выносить сор из избы» из соображений престижа, возможной негативной оценки собственной воспитательной деятельности, либо разуверившись в эффективности применяемых мер. К тому же растущая распространенность тяжких, организованных, жестоких преступлений в обществе в целом снижает внимание правоохранительных органов и общественности к сравнительно менее общественно опасным деяниям.
«Снисходительное» отношение к преступлениям несовершеннолетних таит в себе между тем значительную опасность. Речь идет не об обязательном применении суровых мер наказания за деяния сравнительно невысокой степени общественной опасности (законодательством установлены и другие меры воздействия, применимые к несовершеннолетним правонарушителям), а о необходимости реагирования на факты нарушения уголовного закона. Отказ от нравственной и правовой оценки преступления способствует углублению деморализации личности, совершению несовершеннолетними новых, нередко более тяжких деяний. Существенно, что безответственность нарушений формирует отношение к преступному поведению как к допустимому, что ведет к дальнейшей эскалации правонарушающего поведения среди молодежи[21].
Статистика преступности последних лет свидетельствует о ее «омоложении». Аналогичное прослеживается и в рамках преступности несовершеннолетних: доля подростков 14— 15 лет среди совершивших преступления увеличивается, составляет в настоящее время 30% по сравнению с 8 — 10% в середине 80-х годов[22].
Криминологические исследования указывают еще на одну крайне негативную качественную характеристику преступности несовершеннолетних, ранее остававшуюся вне сферы внимания науки и практики, — связь с организованной преступностью.
Приведенные данные показывают, что принимавшиеся все прежние годы меры по борьбе с преступностью данного контингента оказались явно недостаточными, чтобы изменить такое развитие событий. В этой связи особенно важно отметить, по крайней мере, пять обстоятельств негативного свойства, доказывающих, что в настоящее время требуется во многом иной подход к решению наиболее важных проблем, существующих в данной области.
1. Российская Федерация все годы, в течение которых ведется статистическое наблюдение, имела наиболее высокий уровень преступности несовершеннолетних и отличавшихся наиболее интенсивными темпами ее роста по сравнению с республиками бывшего СССР.
2. Рост преступности несовершеннолетних происходил в периоды сокращения общей численности этой возрастной группы в населении России.
3. Он происходил вместе с общим ростом преступности в России, охватывавшим и иные возрастные группы населения, но практически всегда был более интенсивным.
4. Преступность несовершеннолетних росла несмотря на то, что в отдельные периоды карательная практика в отношении этой категории населения была достаточно суровой. В период 1973—1984 гг. темпы роста судимости несовершеннолетних опережали рост выявленной преступности этого контингента, а общая численность подростков, осужденных в этот период к мерам, связанным с лишением свободы, была значительной. В 1981—1985 гг. среднегодовое число осужденных несовершеннолетних было самым большим за все годы, когда велось статистическое наблюдение. Однако остановить рост преступности подростков так и не удалось.
5. Весьма существенную поправку в статистическую картину состояния и динамики преступности несовершеннолетних может внести более полный учет такого явления, как латентность. Из-за плохого выявления дефектов регистрации совершаемых подростками преступлений фактический уровень этой преступности, если судить по оценкам специалистов-экспертов, в 3—4 раза выше, чем официально отражаемый статистикой.
§ 1. 3. Криминологическая характеристика преступности несовершеннолетних в региональном аспекте
Необходимо отметить, что наивысший уровень преступной активности несовершеннолетних все последние годы наблюдался в Еврейской а.о., Республике Коми, Сахалинской области, Приморском крае, Хабаровском крае, Республике Бурятия, (300— 500 преступников на 10 тыс. населения в возрасте 14—17 лет). Самые низкие показатели в Республике Дагестан, Кабардино-Балкарской Республике, Республике Северная Осетия (75—90 преступников). Разница в уровне преступности несовершеннолетних между этими группами регионов достигает 5—7 раз. Причем любые изменения, будь то годовые колебания либо устойчивая тенденция роста или снижения, фиксируемые в статистике на протяжении многих лет в перечисленных регионах, как правило, не влияют сколько-нибудь на эти количественные различия.
Подробный анализ региональных особенностей преступности несовершеннолетних представлен в трудах Г. Забрянского[23]. Он делит регионы Российской Федерации по коэффициенту криминальной пораженности несовершеннолетних на шесть групп (классов): низкой криминальной пораженности (от 481,5 до 1135,4 зарегистрированных преступлений на 100 тыс. населения соответствующего возраста — 14-17 лет), в которую входят пять республик Северного Кавказа, Ульяновская область и Москва; низко-средней криминальной пораженности (от 1266,5 до 1523,1), куда входит десять регионов; средне-низкой пораженности (от 1577,1 до 2195,8) — 24 региона, включая Санкт-Петербург; средне-высокой пораженности (от 2324,7 до 3113,3) — 22 региона; высоко-средней пораженности (от 3075,1 до 3525,1) — 9 регионов; высокой криминальной пораженности несовершеннолетних (от 3633,5 до 4584,1) — 6 регионов (Бурятия, Томская, Новосибирская, Сахалинская области, Хабаровский край, Еврейская АО). Таким образом, наблюдается разрыв между наиболее и наименее благополучными регионами в 10 раз[24]. Далее Г. Забрянский соотносит вышеназванные группы с экономическими районами России. Экономическими районами с низкой криминальной активностью несовершеннолетних оказались Северо-Кавказский (коэффициент 1104,1), Поволжский (1473,0), Центрально-Черноземный (1613,0) и Центральный (1792,1). Районы со средней криминальной пораженностью — Волго-Вятский (1991,6), Северо-Западный (2467,5), Уральский (2362,3), Западно-Сибирский (2457,5) и Северный (2630,1). К экономическим районам с высокой криминальной пораженностью подростков относятся Восточно-Сибирский (2881,2) и Дальневосточный (3396,7)[25]. Таким образом, можно сделать вывод о том, что криминальная активность несовершеннолетних достаточно точно отражает социально-экономические условия существования регионов.