Кроме того, как отмечает профессор В.В. Мальцев, историко-правовой анализ либо укрепляет основания научной концепции, отражая ее соответствие национальному законодательству и общественным традициям, либо ослабляет эти основания, показывая ее инородность к тому и другому[3]. Разработка предложений по совершенствованию уголовно-правовых норм, связанных с вовлечением несовершеннолетнего в преступление, невозможна без учета предшествующего опыта законодателя.
Первые упоминания о действиях взрослого лица, связанных с вовлечением несовершеннолетнего в преступление, встречаются в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Ст. 147 Уложения гласила: «когда доказано, что несовершеннолетний вовлечен в преступление другим совершеннолетним, то мера следующего ему наказания может, по усмотрению суда, быть уменьшена одной или двумя степенями, но, однако же без изменения рода определенного законом за то преступление наказания»[4]. Анализ процитированного законоположения показывает, что Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. регулировало только вопросы наказания, то есть определяло систему наказания, устанавливало порядок его назначения вовлекателю и вовлекаемому и не содержало уголовно-правовую оценку действий взрослого лица по вовлечению несовершеннолетнего в преступление.
Законодатель того времени не предлагал ни дефиницию этого понятия, ни его признаки. Он учитывал лишь факт вовлечения как результат противоправных действий взрослого лица по отношению к несовершеннолетнему, совершившему под его влиянием преступление. Тем не менее, историческое значение указанной уголовно-правовой нормы трудно переоценить. Она, по существу явилась своеобразной законодательной моделью, прообразом ныне действующей уголовно-правовой нормы.
Дальнейшее развитие исследуемых норм было связано с разработкой Проекта Уголовного Уложения 1903 года. Здесь законодатель дал возрастные разграничения потерпевшего: до 12 лет - ребенок, от 12 до 16 - малолетний; в качестве самостоятельной группы выделены лица в возрасте от 16 до 21 года. В ст. 361 главы XVIII «Посягательства на союз семейный» Уложения 1903 года предусматривалась уголовная ответственность родителей и лиц, осуществляющих попечение и надзор за малолетним, в частности, за обращение или отдачу не достигшего 17 лет для нищенствования, бродяжничества или безнравственного занятия. Уголовной ответственности подлежали также виновные в принятии такого лица для обращения в перечисленные виды антиобщественных занятий.
Периоды социальных потрясений в обществе 1917-1920 г. характеризуются резким повышением уровня антиобщественного, результатом чего стал неудержимым рост преступности. Высокая смертность взрослого населения страны явилась одной из причин быстрого увеличения числа безнадзорных детей и подростков. Многие из них, попадая в поле зрения преступных элементов, привлекались к совершению преступлений, занятию проституцией, попрошайничеством, приобщались к ведению преступного образа жизни. В целом такая ситуация свидетельствовала о перспективах роста преступности несовершеннолетних в ближайшие годы.
Данные обстоятельства активизировали деятельность законодателя по разработке соответствующих норм об уголовной ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления или других антиобщественных действий. Так, 4 марта 1920 г. был принят декрет СНК РСФСР «О делах несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных действиях», в соответствии с которым была разработана и утверждена постановлением НКЮ «Инструкция комиссиям по делам несовершеннолетних». Ст. 14 Инструкции возлагала на комиссии обязанность привлекать к судебной ответственности взрослых лиц с немедленной передачей дел о них в народный суд:
а) за подстрекательство и склонение несовершеннолетних и малолетних к совершению общественно опасных деяний;
б) за соучастие с ними в преступлении или за попустительство такового;
в) за склонение несовершеннолетнего или малолетнего к проституции и половым извращениям, за сводничество и т.п.
г) за эксплуатацию труда несовершеннолетних и малолетних;
д) за жестокое обращение с несовершеннолетними и малолетними[5].
Данная норма, по сути, является попыткой законодателя систематизировать преступления, посягающие на процесс нормального физического и нравственного развития несовершеннолетних. Но признаки указанных преступлений описываются им весьма неточно. Во-первых, в ст. 14 Инструкции комиссиям по делам несовершеннолетних не используется понятие вовлечения, хотя оно наиболее точно отражает сущность рассматриваемых нами преступлений. Вместо него встречается понятие подстрекательства и склонения, которые в контексте этой статьи несут одинаковую смысловую нагрузку и, кроме того, не пригодны для описания преступных действий взрослых лиц, связанных с приобщением несовершеннолетних к конкретным видам преступной деятельности. Во-вторых, перечень преступных действий действий исчерпывается указанием на «общественно опасные деяния».
Положения ст. 14 Инструкции комиссиям по делам несовершеннолетних нуждались в дальнейшей законодательной доработке. Вышеуказанные недостатки могли бы быть устранены при разработке проекта первого Уголовного кодекса России послереволюционного периода. Однако этого не произошло, первый УК РСФСР 1922 г., а в последующем УК 1926 г. самостоятельной статьи, устанавливающей уголовную ответственность взрослых лиц за вовлечение несовершеннолетних в совершение преступления и антиобщественную деятельность, не имел.
Такая ситуация существовала до середины 30-х гг. и кардинально изменилась с принятием постановления ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних». В ст. 2 постановления указывалось: «Лиц, уличенных в подстрекательстве или в привлечении несовершеннолетних к участию в различных преступлениях, а также в понуждении несовершеннолетних к занятию спекуляцией, проституцией, нищенством и т.п., - карать тюремным заключением не ниже 5 лет»[6]. Постановление стало серьезным шагом в развитии норм, предусматривающих уголовную ответственность за вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность хотя, конечно, оно не было лишено недостатков. Фактически постановление установило ответственность за два самостоятельных преступления, объединенных законодателем в одну норму. При описании их объективных признаков термин «вовлечение», как и в вышеупомянутой Инструкции комиссиям по делам несовершеннолетних, не используется. Преступные действия, согласно п.2 постановления, заключались в подстрекательстве или привлечении к участию в совершении преступления, либо понуждении к совершению антиобщественных действий.
Последующее существование нормы было связано с фактом включения ее в уголовный закон. Постановлением ВЦИК и СНК от 25 ноября 1935 г. «Об изменении действующего законодательства РСФСР о мерах борьбы с преступностью несовершеннолетних, с детской беспризорностью и безнадзорностью»[7] УК РСФСР 1926 г. был дополнен ст. 732, дословно воспроизводившей текст ст. 2 постановления от 7 апреля 1935 г. Таким образом, в уголовном законодательстве России появилась специальная норма, непосредственно предусматривающая ответственность за вовлечение несовершеннолетних в преступную и иную антиобщественную деятельность.
Дальнейшее развитие норм об уголовной ответственности за вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность связано с принятием 27 октября 1960 г. Уголовного кодекса РСФСР[8]. В процессе его разработки учеными было высказано мнение о необходимости объединить все преступления, направленные против несовершеннолетних, в самостоятельную главу – о преступлениях против семьи и молодежи[9]. Это должно было, во-первых, способствовать повышению эффективности борьбы с преступлениями против несовершеннолетних и, во-вторых, стать одним из средств предупреждения преступности несовершеннолетних. Однако такая позиция не получила законодательного закрепления и преступления против несовершеннолетних были рассредоточены по разным главам Особенной части УК.
Уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетних в антиобщественную деятельность была предусмотрена ст. 210 УК РСФСР 1960 г. При этом наименование «Вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность» – не совпадало с содержанием статьи, поскольку диспозиция указывала на признаки двух составов преступлений: а) вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность; б) вовлечение несовершеннолетних в пьянство, в занятие попрошайничеством, проституцией, азартными играми, а равно использование несовершеннолетних для паразитического существования (что охватывается общим понятием антиобщественной деятельности).
То обстоятельство, что ст. 210 УК РСФСР включала в себя два самостоятельных состава преступления (вовлечение несовершеннолетнего в преступление и вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий) объясняется традициями советского нормотворчества, пренебрегающим во многом смысловым значением употребляемых в законодательстве понятий. Вместе с тем, содержание этой статьи имело ряд преимуществ по отношению к предшествовавшим ей уголовно-правовым нормам. В частности, для описания рассматриваемого общественно опасного деяния законодатель применил понятие «вовлечение», наделив его весьма широким смысловым значением. В теории и практике применения закона «вовлечение» означало все известные разновидности подстрекательских действий (уговор, подкуп, угрозы, обещания и т.д.). И в этом плане законодатель, безусловно, активизировал борьбу с вовлечением несовершеннолетних в совершение преступления и совершение антиобщественных действий уголовно-правовыми средствами, усилил профилактическую функцию закона.