Другой термин — «договаривающееся государство» означает государство, которое согласилось на обязательность для него договора, независимо от того, вступил он в силу или нет.
Практически эта сложная для понимания формула имеет в виду следующие ситуации:
а) для двусторонних договоров: одно государство подписывает договор ad referendum, подтверждает подпись и становится договаривающимся государством до тех пор, пока другое государство не сделает того же и не состоится обмен ратификационными грамотами;
б) для многосторонних договоров, включая общие договоры: каждое государство, сдавшее на хранение ратификационные или иные предусмотренные договором грамоты, становится договаривающимся государством до даты вступления договора в силу или для последующих государств — до даты вступления договора в силу для каждого из них.
в) для многосторонних договоров с ограниченным числом участников (см. ниже): несколько необходимых его будущих участников согласились предусмотренным способом на обязательность для них договора и стали договаривающимися государствами до тех пор, пока остальные необходимые его участники не сделают того же самого; после этого все такие государства становятся участниками договора.
Термин «договор с ограниченным числом участников» не фигурирует в Венской конвенции 1969 г., но это понятие вытекает из п. 2 ст. 20 этой Конвенции, который гласит: «Если из ограниченного числа участвовавших в переговорах государств и из объекта и целей договора явствует, что применение договора в целом между всеми его участниками является существенным условием для согласия каждого участника на обязательность для него договора, то оговорка требует принятия ее всеми участниками».
Таким образом, рассматриваемое понятие сформулировано применительно к оговорке, которая, согласно Конвенции, означает одностороннее заявление в любой формулировке и под любым наименованием, сделанное государством при подписании, ратификации или утверждении договора или присоединении к нему, посредством которого оно желает исключить или изменить юридическое действие определенных положений договора в их применении к данному государству.
Однако согласие всех его необходимых участников существенно важно и для ряда других условий заключения и исполнения договора с ограниченным числом участников.
Поясним это на примере. Допустим, что три или большее число государств, учитывая соответствующие возможности каждого из них, согласились сконструировать и производить некий летательный аппарат, что и составляет объект и цель заключаемого ими договора. Естественно, что эта цель может быть достигнута только при условии, что все эти государства согласились с условиями договора (приняв, в частности, ту или иную оговорку), а затем добросовестно и в установленные сроки его исполняют. Отказ одного из таких государств участвовать в договоре (в том числе отказ его ратифицировать) или отказ по той или иной причине выполнять поставки в соответствии с договором делают цель договора недостижимой, и сам такой договор утрачивает смысл.
Согласно рассматриваемой Конвенции, каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться. Это правило часто выражается широко известной латинской формулой pacta sunt servanda. В преамбуле Конвенции подчеркивается, что принципы свободного согласия (с заключаемым договором) и добросовестности и норма pacta sunt servanda получили всеобщее признание. Но это частный случай другого общепризнанного правила: международные обязательства государств и других субъектов международного права должны добросовестно ими выполняться, независимо от происхождения (обычного, договорного или иного) этого обязательства.
Однако применительно к договорам речь идет о действующих, т.е. действительных и применимых в том или ином случае, договорах, а также о не приостановленных и не прекращенных договорах в целом или для данного участника (вышедшего из многостороннего договора). Все это регулируется Конвенцией.
Что же касается условий недейстительности договоров, то они могут рассматриваться как условия абсолютные и относительные, зависящие от усмотрения соответствующего государства.
Договор является недействительным, юридически ничтожным, если в момент заключения он противоречит императивной норме общего международного права.
Договор может быть объявлен недействительным государством, давшим свое согласие на обязательность для него договора, если при этом было явно нарушено важное положение его внутреннего права, касающееся компетенции заключать договоры; если имела место определенного характера ошибка в договоре; если договор был заключен под влиянием обманных действий другого государства, или в результате таких обманных действий, или в результате прямого либо косвенного подкупа или принуждения его представителя.
Однако государство может не учитывать указанные обстоятельства и не дезавуировать свое согласие на обязательность для него в таких случаях договора.
Государство утрачивает право дезавуировать свое согласие на обязательность для него договора, если оно, зная о наличии обстоятельства, позволяющего это сделать, применяет и исполняет положения этого договора. Иначе говоря, оно рассматривается в таком случае как молчаливо согласившееся сохранить его в силе. Это правило именуется в международном праве правилом эстопеля (estopel). Оно изложено, в частности, в ст. 45 Конвенции.
Договоры не имеют обратной силы, если иное намерение не явствует из договора или не установлено иным образом. Это означает, что положения договора не применяются в отношении любых действий его участника, фактов или ситуаций, которые имели место до вступления договора в силу для данного его участника. Придание договорам обратной силы — явление не только редчайшее, но и исключительное.
Договор обязателен для каждого государства-участника для всей его территории, если в нем не установлено, что он будет применяться лишь в отношении части его территории (например, в случае ее демилитаризации или нейтрализации).
Это правило действует независимо от того, является ли государство-участник унитарным, федеральным или каким-либо иным по своему политическому устройству, и независимо от его административно-территориального устройства. Территория государства едина, как бы она не подразделялась, согласно внутреннему праву государства, для целей государственного управления. Государственная власть также едина, как бы осуществляющие ее органы государства не подразделялись по своим функциям и правомочиям на органы законодательной, исполнительной, судебной (правоохранительной) или иной государственной власти.
Соответственно политические и административно-территориальные подразделения государства не являются субъектами международного права вообще и права международных договоров в частности.
Венская конвенция 1986 г., кодифицировавшая соответствующие нормы международного права, построена по принципиально той же схеме, что и Венская конвенция 1969 г. Более того, с учетом их тесной взаимосвязи, что подчеркивается в преамбуле Конвенции 1986 г., сохранен полный параллелизм между оперативными статьями обеих конвенций: статьи под тем же номером обеих конвенций содержат аналогичные положения.
В то же время Венская конвенция 1986 г. неизбежно должна учитывать особенности положения международной организации как субъекта международного права, иного, чем государство. Это, в частности, нашло свое отражение в специфичности некоторых терминов-понятий, используемых применительно к международным организациям.
Так, ст. 6 Конвенции гласит, что правоспособность международной организации заключать международные договоры регулируется правилами этой организации. Иными словами, международная организация может заключать лишь такие договоры, которые необходимы для выполнения ее функций и целей. Например, каждая такая организация должна заключить договор с государством пребывания своей штаб-квартиры или иных органов о юридическом статусе и правовом режиме соответствующих своих органов на территории государства их пребывания. Но иные договоры с государствами или другими организациями она может заключать лишь в пределах своей компетенции и с учетом своих соответствующих правил.
Согласно Конвенции, правила организации означают, в частности, учредительные акты организации, принятые в соответствии с ними решения и резолюции, а также твердо установившуюся практику организации, т.е. такую практику, в отношении которой существует консенсус (отсутствие возражений) государств — членов организации.
В отличие от государств, организации не имеют лиц, способных ех officio представлять организацию для целей, связанных с заключением договоров. Лицо считается представляющим международную организацию в целях принятия текста договора или установления его аутентичности либо в целях выражения согласия организации на обязательность для нее договора, если:
а) это лицо предъявит соответствующие полномочия, или
б) из обстоятельств явствует, что намерение заинтересованных государств и международных организаций заключается в том, чтобы это лицо рассматривалось как представляющее данную организацию для этих целей в соответствии с правилами организации без необходимости предъявления полномочий.
В необходимых случаях международная организация принимает «акт официального подтверждения» — международный акт, который соответствует акту ратификации государством и посредством которого международная организация выражает в международном плане свое согласие на обязательность для нее договора. Это акт соответствующий, но не идентичный ратификации, поскольку органы международной организации не осуществляют власти ни во взаимоотношениях между ними внутри организации, ни в ее внешних сношениях.