Примером преступления с косвенным умыслом может служить дело Авдеева, который был осужден по ч.1 ст. 218 и п. «д» и «з» ст. 102 УК РСФСР. Он изготовил из приобретенных ранее взрывчатого вещества и электродетонатора взрывное устройство и установил его у входа на свой земельный участок. При попытке группы подростков проникнуть на участок устройство сработало, и взрывом трое из них (Зеленов, Майер и Грошев) были убиты. В кассационных жалобах осужденный и его адвокат просили переквалифицировать действия Авдеева на статью 106 УК РСФСР, считая данное преступление неосторожным. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения, указав следующее. За год до преступления в 1990 году Авдеев уже изготовил и использовал аналогичное взрывное устройство, следовательно, имел опыт обращения со взрывчатыми веществами. Незадолго до повторной установки взрывчатого устройства он высказывал в разговоре со свидетелями намерение напугать лиц, желающих проникнуть на его участок, «более серьезно», чем это сделал в первый раз. Эти обстоятельства, как установила Судебная коллегия, свидетельствуют о том, что Авдеев «сознавал общественную опасность своих действий, предвидел их общественно опасные последствия и сознательно допускал наступление этих последствий».
При преступном легкомыслии в отличие от косвенного умысла сознание и воля не безграничны к возможным отрицательным последствиям своего деяния, а направлены на их предотвращение. Закон характеризует волевое содержание легкомыслия не только как надежду, а именно как расчет на предотвращение общественно опасных последствий, имеющий под собой вполне реальные, хотя и недостаточные основания. Совершая преступление с преступным легкомыслием субъект, предвидя в весьма абстрактной форме возможность наступления общественно опасных последствий, не проявляет безразличия, не рассчитывает на случайность, на «авось», которые якобы смогут, по его мнению, противодействовать преступному результату, а надеется на объективные обстоятельства, на действия других лиц, механизмы, предохранительные устройства, на силы природы, значение которых он оценивает неправильно, вследствие чего и расчет на предотвращение преступного результата оказывается неосновательным, самонадеянным, не имеющим достаточных к тому оснований.
Примером может служить дело Ш., который был осужден за умышленное убийство подростка при следующих обстоятельствах. В целях предупреждения кражи рыбы из мереж он сделал сигнализацию, для чего к мосткам, с которых мережи ставились в реку, провел из своего дома провода и подключил их к электросети напряжением 220 В, а в доме установил звонок. При попытке разъединить провода от сигнализации с целью кражи мереж ночью несовершеннолетний похититель был убит электротоком. Ш. предвидел возможность наступления тяжких последствий и с целью их предотвращения оповестил односельчан о существовании сигнализации под значительным напряжением и просил соседей не допускать детей к этому месту, а также показывал сигнализацию пастухам. Кроме того, он принял целый ряд технических мер по предупреждению случайного поражения электротоком, к тому же подключал сигнализацию к электросети лишь в ночное время и только тогда, когда он сам находился дома. Поэтому в постановлении по этому делу Пленум Верховного Суда СССР с полным основанием указал, что «в данном случае Ш. проявил преступную самонадеянность, поскольку он знал об опасности, которую представляет для человека электроток напряжением 220 В, но легкомысленно надеялся на предотвращение тяжких последствий. При этом он рассчитывал не на случайность, а на такие объективные факторы, которые, по его мнению, исключали возможность наступления тяжких последствий». При такой ситуации содеянное Ш. содержит состав не умышленного, а неосторожного убийства.
Расчет, хотя и необоснованный, самонадеянный, на конкретные факторы, способные, по мнению виновного, предотвратить наступление общественно опасных последствий, существенно отличает преступное легкомыслие от косвенного умысла, при котором такой расчет отсутствует, хотя и возможна ни на чем не основанная надежда, что вредные последствия не наступят.
В целом итогом по данному вопросу можно считать, что основу психического отношения лица к общественно опасным последствиям при преступной самонадеянности составляет момент интеллектуальный. Воля по отношению к ним бездействует, хотя само поведение субъекта волевое.
Проблема преступной небрежности (неосознанной неосторожности) является более сложной и недостаточно разработанной в теории уголовного права. О преступной небрежности (неосознанной неосторожности) может идти речь, когда на лице в силу тех или иных оснований лежит обязанность определенного поведения, исключающего наступление вредных последствий. При этом уголовное законодательство требует существования не одного из двух критериев ответственности – объективного или субъективного, а их одновременного наличия.
В законодательстве стран Западной Европы выдвигается объективный критерий для установления преступной небрежности. Определено, что возможность предвидеть наступление преступных последствий может иметь место лишь тогда, когда при данных обстоятельствах эти последствия мог предвидеть «средний благоразумный человек». «Использование лишь объективного критерия для установления небрежности, - указывал А.А. Пионтковский, - неизбежно приводит к признанию виновными лиц, которые в действительности не обладают предусмотрительностью «среднего благоразумного человека». Использование объективного критерия «среднего благоразумного человека» фактически освобождает от необходимости искать в преступлениях, где ответственность наступает за неосторожную вину, реальное психическое отношение к общественно опасному результату. Это означает отказ от принципа ответственности лишь при наличии вины и переход на позиции объективного вменения».[18]
Для преступной небрежности как одной из форм вины более значим правовой, нормативный характер. В законе определено, какие общественно опасные последствия побочного характера считать преступными при неосторожности. Только в связи с этим приобретает правовое значение и психическое отношение субъекта к этим последствиям. По своей же психологической сути само действие (бездействие) при небрежности, в результате которого нарушаются правила предосторожности, является мотивированным и целенаправленным, волевым и сознательным.
В соответствии с действующим законодательством (ч.3 ст. 26 УК РФ) для преступной небрежности характерно непредвидение возможности наступления общественно опасных последствий при наличии обязанности (долженствования) и возможности предвидеть эти последствия. Из прошлого законодательного определения преступной небрежности не было видно, каким должно быть психическое отношение виновного к своему деянию. В ч.3 ст. 26 УК РФ говорится о том, что преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть. Для преступления, совершенного по небрежности, характерно меньшее либо ошибочное осознание виновным фактических и социальных признаков деяния. Субъект не сознает, но обязан и имел возможность сознавать характер своих деяний.
Интеллектуальное содержание небрежности характеризуется двумя признаками: отрицательным и положительным. Отрицательный признак небрежности заключается в непредвидении лицом возможности наступления преступных последствий и в отсутствии осознания противоправности совершаемого деяния (действия или бездействия). Психическое отношение виновного к своему деянию при небрежности характеризуется сознанием нарушения определенных запретов, непредвидением наступления преступных последствий, либо тем, что лицо, совершая волевой поступок, не сознает, что оно нарушает правила предосторожности, либо отсутствием волевого контроля, который утрачен по вине этого лица. Положительный признак интеллектуального момента преступной небрежности состоит в том, что виновный должен был и мог проявить необходимую внимательность и предусмотрительность и предвидеть наступление фактически причиненных преступных (общественно опасных) последствий. Именно этот признак превращает небрежность в разновидность вины в ее уголовно-правовом понимании. Он устанавливается с помощью двух критериев: должествование означает объективный критерий, а возможность предвидения - субъективный критерий преступной небрежности.
Волевой момент преступной небрежности заключается в том, что виновный, имея реальную возможность предотвратить преступные последствия совершаемого им деяния, не активизирует свои психические силы и способности для совершения волевых действий, необходимых для предотвращения преступных последствий, и, следовательно, не превышает реальную возможность в действительность.
Ответственность за преступную небрежность наступает лишь в случае, если лицо хотя и не предвидело возможности наступления преступного последствия, но должно и могло предвидеть его наступление. Должен ли был и мог ли виновный предвидеть последствия своего деяния, можно установить на основе объективного и субъективного критерия. Долженствование - объективный критерий небрежности, а возможность предвидения - субъективный.
Объективный критерий небрежности носит нормативный характер и означает обязанность лица предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий с соблюдением требований обязательных для этого лица мер предосторожности и необходимой внимательности. Эта обязанность может основываться на законе, на должностном статусе виновного, на профессиональных функциях, на основе правил техники безопасности, эксплуатации различных механизмов, общежития и т.д. Отсутствие обязанности предвидеть последствия исключает вину данного лица в их фактическом причинении.