Приведем еще одно высказывание современных российских юристов, уже другой, не менее известной, чем московская, школы – уральской. В учебнике “Теория государства и права” под редакцией В.М.Корельского и В.Д.Перевалова при определении принципиальных подходов к анализу государства и права прямо утверждается, что “нашей отечественной науке присуща ориентация на материалистический подход, согласно которому глубинные, сущностные стороны государства и права предопределяются в конечном счете экономикой, наличными формами собственности. Материалистический подход позволяет проследить связь государства и права с реальными процессами, выявить и исследовать их возможности для упрочения материальных основ и увеличения экономического потенциала общества”12. Экономика с позиций авторов учебника выступает как первопричина права13.
Не подвергая, опять-таки, сомнению исходный тезис авторов о соотношении экономики и права, укажем лишь на спорность положения о том, что отечественной науке присуща ориентации именно на материалистический подход. Если это действительно так, то с какого времени авторы считают российскую юридическую науку отечественной? Трудно, например, причислить к числу последовательных сторонников материалистического подхода таких столпов российской юридической науки, как Н.М.Коркунова14, Л.И.Петражицкого15, П.И.Новгородцева16 и многих других.
Обращает на себя внимание и способ защиты авторами необходимости материалистической ориентации науки. Оказывается, что с помощью материалистического метода наука реализует как главную цель – выявление возможностей государства и права для увеличения экономического потенциала общества. Не принижая значения роста экономического потенциала общества, хотелось бы думать, что государство и право имеют некую большую значимость для общества, чем просто орудий для повышения производительности труда.
Оценивая позиции современных российских ученых-юристов по проблеме соотношения экономики, политики и права, нельзя не отметить то обстоятельство, что во многих работах, в отличие, скажем, от работ десятилетней давности, марксистские подходы прямо не отстаиваются. Однако и взамен ничего позитивного не предлагается. Поэтому сама проблема, если она вообще выделяется, предстает в достаточно размытом, четко не зафиксированном виде.
Например, в учебнике В.Н.Хропанюка выделен целый абзац, который так и обозначен “Право и экономика”. В чем же видит автор суть их соотношения? Его позиция своеобразна и может быть сведена к сочетанию: с одной стороны, так, а с другой стороны,– не совсем. В.Н. Хропанюк пишет: “Взаимодействие права и экономики подчиняется общим закономерностям общественного развития (правда, в чем они состоят из данного произведения понять достаточно сложно, ибо этот вопрос в качестве самостоятельного автором не выделяется – А.В.Петров). С одной стороны, экономические потребности общества объективно порождают необходимость правовой формы регулирования экономических отношений, юридического закрепления и охраны различных форм собственности... С другой стороны, правовая форма экономических отношений является не просто необходимостью, а выполняет активную организующую функцию и потому глубоко проникает в экономическую жизнь общества в качестве важного компонента механизма экономических процессов”17.
Почему именно взаимосвязь права и экономики выделена в качестве узловой общественной связи, разве другие общественные отношения не опосредствуются правом? Оказывает экономический строй общества определяющее воздействие на всю правовую систему или только на ту ее часть, которая обеспечивает механизм экономических процессов? Насколько глубоко право проникает в систему экономических отношений: настолько, что может их кардинально изменить? По всем этим вопросом обнаруживается какая-то недоговоренность, хотя, скажем, в вопросе о происхождении государства и права, автор стоит на четких позициях экономического детерминизма.
Точно так же в учебнике под общей редакцией А.С.Пиголкина выделена целая глава “Право и экономика” и значительная ее часть посвящена критике традиционного подхода отечественной науки к вопросу о соотношении права и экономики. Под традиционным для отечественной науки понимается именно марксистский подход в его советской интерпретации, и именно эта наука критикуется за непоследовательность, недооценку экономических потребностей, заидеологизированность и т.п.18 При этом остается не вполне ясным: разделяют или не разделяют авторы основной марксистский постулат о первенстве экономики над правом? Как следует с точки зрения современных научных позиций понимать соотношение экономики, политики и права?
Выделим здесь одну принципиальную теоретическую проблему. Современная российская теория государства и права в основном отказалась от прямолинейной оценки сущности государства и права как основных средств классовой борьбы, и сейчас вряд ли встретишь утверждение о том, что государство и право – это орудия диктатуры экономически господствующего класса. Чаще проводится идея об общесоциальном характере государства и права, или, по крайней мере, о дуалистическом (классовом и общесоциальном) характере их сущности.
Однако, и это важно подчеркнуть, классовое понимание государства и права логически последовательно вытекает из общего материалистического подхода к анализу исторического процесса развития общества и его узлового положения об экономическом детерминизме, определяющей роли экономического базиса по отношению к другим элементам общественной жизни, в том числе к государству и праву. Поэтому, не отказавшись от идеи экономического детерминизма, нельзя выйти за пределы классового понимания сущности государства и права. Осознается ли в достаточной мере эта логическая взаимосвязь современной юридической наукой? Скорее можно констатировать состояние признания логически несовместимых концепций, что неизбежно приводит к теоретической путанице и отмеченным выше неопределенностям позиций.
Хотя можно отметить и попытки выделить данную теоретическую проблему и найти пути ее разрешения. Приведем в этой связи некоторые рассуждения Р.З.Лившица. “Конечно, связь между экономическим базисом и правом существует,– пишет он,– но она довольно сложна и не может быть сведена к однозначному пониманию первичности базиса и вторичности права. Взаимодействие базиса и надстройки многограннее. В самых общих чертах взаимосвязь базиса, производственных отношений, с одной стороны, и права, с другой,– может быть охарактеризована так. Первичный фактор развития и формирования общественных отношений – интересы людей. Интересы касаются разных сторон общественных отношений – производственных (базис) и правовых, национальных, религиозных, культурных и др. (надстройка). Претворение интересов в жизнь зависит от десятков многочисленных факторов. Нельзя определить единственный или даже преобладающий путь реализации интересов: все зависит от содержания интересов, поддержки интересов, противодействия им, ситуации в обществе. Очень многочисленны ситуации, когда интересы получают реализацию прежде всего в праве и лишь затем, опираясь на право, претворяются в другие сферы общественных отношений, в том числе и в производственные. В подобных ситуациях можно говорить о приоритете права перед экономикой и другими областями общественных отношений. Но так же часты ситуации, когда интересы сначала претворяются в новые общественные отношения, в том числе производственные, и лишь затем закрепляются в праве. Здесь можно и нужно говорить о приоритете экономики перед правом”19. “Таким образом соотношение права и экономического базиса может быть охарактеризовано как взаимосвязь, взаимодействие, но не как непременный приоритет одних факторов перед другими”20.
Отметим, что сделанный Р.З. Лившицем шаг в сторону отрицания принципа экономического детерминизма последователен в том отношении, что автором отстаивается идея об общесоциальном характере сущности права. Автор отчетливо понимает, что именно в идее экономического детерминизма лежат корни классового понимания сущности социальных явлений и процессов. Вместе с тем автор еще как бы связан традиционными представлениями юридической науки, не делает этот шаг недостаточно решительно. Например, даже терминологически право относится им к надстройке, а производственные отношения – к базису (т.е. основе) общества. Если экономика не является приоритетной по отношению к праву, то как она может составлять его базис?
К тому же, правильно обращая внимание на узловой пункт общественной жизни – человека и его интересы, которые в равной степени определяют все стороны человеческой жизнедеятельности, Р.З. Лившиц, вместо анализа того, как соотносится содержание экономических и правовых интересов, неожиданно переходит на вопрос о путях, о средствах реализации разнообразных человеческих интересов и соответственно о соотношении этих средств.
Суть же заключается в том, что, с точки зрения марксизма, за любым другим человеческим интересом стоит и определяет в конечном счете его содержание материальный, экономический интерес. Право не потому относится к надстройке, что оно как одно из отдельных явлений общественной жизни не может быть предметом самостоятельного интереса, а потому, что содержание интереса к праву в итоге, по марксизму, запрограммировано экономическими интересами общества. Ведь право с этих позиций порождается экономическими потребностями и существует, прежде всего, для их обслуживания.
Теорию экономического детерминизма вообще невозможно поколебать, пока право будет рассматриваться только как средство, обслуживающее какие-либо иные области общественной жизни, а не полагаться в качестве самостоятельной сферы бытия, имеющей свои особые цели, независимые от целей экономической, политической, религиозной и других сфер. Поэтому автору можно было подчеркнуть, что как право выступает средством реализации экономических или политических интересов, точно так же экономика и политика могут быть средствами реализации целей права.