Самостоятельность указанной главы УК РФ означает, что субъектами перечисленных в ней военных преступлений могут быть не только военнослужащие (а именно на это указывало помещение норм об ответственности за военные преступления в ранее действовавшем УК в главу «Воинские преступления»), но и гражданские лица.
Между тем термин «военные преступления» в тексте УК РФ не использован, что порождает различные мнения о том, что собственно следует считать военными преступлениями по российскому уголовному законодательству.
Согласно наиболее распространенной точке зрения к военным преступлениям по УК РФ необходимо относить: разработку, производство, накопление, приобретение или сбыт оружия массового поражения (ст. 355); применение запрещенных средств и методов ведения войны (ст. 356) и наемничество (ст. 359)[53].
В соответствии с другой точкой зрения к военным преступлениям следует отнести также геноцид (ст. 357) и экоцид (ст. 358)[54]. И.М. Махниборода к военным преступлениям относит исключительно преступления, предусмотренные ст. 355 и ст. 356 УК РФ[55]. По мнению М.Г. Янаевой, «то, что в международно-правовых нормах определено как военное преступление, в УК РФ названо применением запрещенных средств и методов ведения войны»[56].
Наконец, в ряде работ военные преступления вообще не выделяются как самостоятельная группа преступлений против мира и безопасности человечества[57].
На мой взгляд, в УК РФ предусмотрена ответственность за военные преступления, причем следует согласиться именно с теми авторами, которые к военным преступлениям относят применение запрещенных средств и методов ведения войны (ст. 356) и наемничество (ст. 359)[58]. Ведь эти преступления уже по определению являются военными, так как всегда совершаются в связи с вооруженными конфликтами либо в ходе таких конфликтов, и на признание этих преступлений преступными нарушениями правил ведения вооруженных конфликтов прямо указывают международно-правовые акты.
В связи с отсутствием единого мнения о видах военных преступлений по УК РФ законодателю следует недвусмысленно выразить свое отношение к ним, например, путем особого выделения военных преступлений среди других преступлений, предусмотренных гл. 34 УК РФ, либо путем обособления норм об ответственности за военные преступления в отдельную главу УК РФ, по примеру УК Республики Беларусь 1999 г.[59] Четко определив деяния, являющиеся военными преступлениями, законодатель сможет скорректировать свой подход к этим преступлениям, как того требует международное право, в частности запретить применение срока давности к ним.
Несмотря на прочную правовую базу деятельности по борьбе с военными преступлениями как на международном, так и на национальном уровне, военные преступления совершаются повсеместно, по сути, ни один вооруженный конфликт не обходится без их совершения.
Однако в Российской Федерации, на территории которой, как было отмечено выше, имеет место вооруженный конфликт немеждународного характера, военные преступления хотя и совершаются, но уголовные дела о таких преступлениях возбуждаются крайне редко. Так, ст. 356 УК РФ на практике вовсе не применяется[60], притом что преступления, подлежащие квалификации по данной статье УК РФ, отмечаются с ужасающей регулярностью. Именно по ч. 1 ст. 356 УК РФ следовало квалифицировать, в частности, действия прямого начальника группы капитана Ульмана, 11 января 2002 г. отдавшего приказ расстрелять у селения Дай пятерых задержанных граждан, и расстрел российскими военнослужащими троих местных жителей на окраине г. Старая Сунжа 15 ноября 2005 г.
Конечно, виновные не остаются совершенно безнаказанными. Их привлекают к уголовной ответственности за совершение иных преступлений, сопряженных с военными преступлениями (убийство, изнасилование, нанесение тяжких телесных повреждений и др.). Однако, как верно отмечает П. Апраксин, деяния, которые не квалифицируются специально в качестве военных преступлений, не будут подпадать под действие специальных принципов, предусмотренных для преследования лиц, совершивших военные преступления (например, неприменимость срока давности)[61]. К тому же правильная квалификация преступных деяний как военных преступлений в ряде случаев позволяет назначить виновному более жесткое наказание, а при определенных обстоятельствах назначить наказание по совокупности преступлений.
Трудности в квалификации представляет именно ст. 356 УК РФ, устанавливающая уголовную ответственность за деяния, которые все специалисты безоговорочно относят к военным преступлениям.
В ч. 1 ст. 356 УК РФ говорится о таких деяниях, как жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением, депортация гражданского населения, разграбление национального имущества на оккупированной территории, применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации. В ч. 2 установлена ответственность за применение оружия массового поражения, запрещенного международным договором Российской Федерации.
Нельзя согласиться с некоторыми учеными (в частности, Ю.А. Красиковым[62], А.В. Наумовым[63]) в том, что предусмотренный ч. 2 ст. 356 УК РФ состав преступления является квалифицированным видом применения запрещенных средств и методов ведения войны, то есть применение оружия массового поражения есть отягчающее обстоятельство при деяниях, предусмотренных ч. 1 ст. 356 УК РФ[64].
Действительно, совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 356 УК РФ, наказывается строже, чем совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 356 УК РФ. Хотя верхний предел наказания санкций ч. 1 и ч. 2 ст. 356 УК РФ одинаков и составляет 20 лет лишения свободы, нижний предел наказания явно свидетельствует о более жестком наказании за применение оружия массового поражения.
Между тем для вменения в вину отягчающего (квалифицирующего) обстоятельства необходимо установить наличие основного состава преступления. То есть, чтобы инкриминировать лицу применение оружия массового поражения, требуется установить наличие какого-либо из деяний, предусмотренных в ч. 1 ст. 356 УК РФ. Если же применение оружия массового поражения имело место без совершения любого из деяний, предусмотренных ч. 1 ст. 356 УК РФ, то оно не может быть вменено как квалифицирующее обстоятельство, так как не установлены необходимые признаки основного состава.
Таким образом, очевидно, что в ст. 356 УК РФ содержатся два самостоятельных состава преступления, а значит, совершение одним и тем же лицом деяний, предусмотренных в ч. ч. 1 и 2 ст. 356 УК РФ, должно квалифицироваться по совокупности преступлений.
Следующий момент, на который необходимо обратить внимание при квалификации военных преступлений, состоит в том, что понятие «применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации» является общим (родовым) и по своему содержанию охватывает все деяния, предусмотренные в ч. ч. 1 и 2 ст. 356 УК РФ. То есть квалификация содеянного как применение в вооруженном конфликте средства или метода, запрещенного международным договором Российской Федерации, возможна только в том случае, если данное средство или метод не подпадает под содержание иных действий, указанных в ч. ч. 1 и 2 ст. 356 УК РФ.
Следовательно, в силу правил конкуренции общей и специальной норм квалификация содеянного как деяния в виде применения в вооруженном конфликте запрещенного средства или метода должна осуществляться по остаточному принципу, то есть если эти средства или методы не образуют других деяний, указанных в ст. 356 УК РФ.
Иными словами, нельзя, например, убийство военнопленного квалифицировать одновременно и как жестокое обращение с военнопленным, и как применение в вооруженном конфликте метода, запрещенного международным договором РФ, ведь в силу ст. 6 УК РФ никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление.
Особенно важно это понимать в контексте того, что ст. 356 УК РФ содержит два самостоятельных состава преступления, что предполагает возможность квалификации содеянного по совокупности преступлений.
Следует обратить внимание на то обстоятельство, что в литературе обосновывается точка зрения, согласно которой при квалификации применения запрещенных средств и методов ведения войны по УК РФ не требуется дополнительной квалификации совершения любого общеуголовного преступления против личности, за исключением убийства при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105 УК РФ).
Учитывая тот факт, что санкция ч. 2 ст. 105 УК РФ предусматривает более суровое наказание - пожизненное заключение и даже смертную казнь, Р.А. Адельханян справедливо отмечает, что убийство военнопленного или гражданского лица, совершенное при отягчающих обстоятельствах, не охватывается диспозицией ч. 1 ст. 356 УК РФ и требует дополнительной квалификации по соответствующему пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ[65].
Правильной квалификации деяний, несомненно, мешает некоторая «ограниченность» объективной стороны преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 356 УК РФ. Несмотря на то что согласно международному праву понятие «военное преступление» включает в себя многие преступные деяния, в ст. 356 УК РФ они прямо не названы, хотя и охватываются понятием «применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации».