Существенным аргументом, выступающим против передачи гражданского иска для разрешения в порядке гражданского судопроизводства, является и лишение обвиняемого права на применение к нему более мягкого наказания в случае добровольного возмещения вреда. Это обусловлено тем, что в случае неустановления размера вреда он не может быть возмещен в полном объеме. В связи с неудовлетворительным качеством работы правоохранительных органов по возмещению вреда, причиненного преступлением, добровольное возмещение вреда имеет исключительную важность. В этом заинтересовано как само пострадавшее лицо, так и государство, расходующее значительные средства на содержание института судебных исполнителей [18, c.29].
Изложенное позволяет сделать вывод о недопустимости передачи гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства в соответствии с ч. 3 ст. 155 УПК, так как данная норма противоречит задачам уголовного процесса. Полагаем, что норма этой статьи подлежит исключению из УПК.
Следует отметить, что расследование дела не всегда оканчивается вынесением приговора. Значительная часть уголовных дел прекращается производством как на стадии предварительного расследования, так и на стадии судебного следствия. Кроме того, прекращает уголовные дела и прокурор. Все эти случаи являются основанием для разрешения гражданского иска в порядке гражданского судопроизводства. Правовое положение гражданского истца при этом значительно хуже, нежели после вынесения приговора по делу, так как объем доказывания для него увеличивается. В связи с этим считаем необходимым исключить в законе возможность прекращения по нереабилитирующим основаниям уголовных дел в случае, когда не возмещен в полном объеме причиненный преступлением вред.
Заслуживает внимания еще один проблемный вопрос, имеющий существенное значение для судьбы гражданского иска, это признание лица, пострадавшего от преступления, гражданским истцом. Практика показывает, что нередки случаи признания этих лиц гражданскими истцами только на стадии окончания предварительного расследования, а порой они вообще таковыми не признаются. В этих случаях лица, пострадавшие от преступления, лишаются возможности использовать свои процессуальные права и влиять на ход расследования дела в части, связанной с доказыванием гражданского иска.
Корни указанных выше нарушений кроются в формальном подходе органа предварительного расследования к разъяснению прав участникам процесса и недостаточной нормативной урегулированности (ст.ст. 52, 150 УПК). Дело в том, что, как правило, преступление раскрывается на первоначальном этапе расследования, и это означает, что в этот же период времени появляется физическое или юридическое лицо, пострадавшее от преступления, которое должно признаваться гражданским истцом. Оперативное признание его таковым и разъяснение принадлежащих ему прав позволит, с одной стороны, привлечь это лицо к активному участию в процессе, а с другой, обеспечить всестороннее, полное и объективное расследование по делу. В связи с этим полагаем необходимым изменить содержание нормы ч. 1 ст. 150 УПК и изложить ее в следующей редакции: "При установлении наличия вреда, причиненного физическому или юридическому лицу преступлением или предусмотренным уголовным законом общественно опасным деянием невменяемого, орган уголовного преследования или суд незамедлительно разъясняют им или их представителям право предъявить гражданский иск, о чем составляется протокол или делается письменное уведомление"; а содержание нормы ч. 1 ст. 52 УПК необходимо дополнить словами: "Постановление (определение) о признании лица гражданским истцом выносится незамедлительно после подачи им искового заявления".
Важность такого процессуального действия, как признание лица гражданским истцом, обусловлена наличием еще одного обстоятельства. Необходимо стремиться к тому, чтобы в каждом случае причинения вреда было предъявлено требование о его возмещении или компенсации. Особенно это касается компенсации морального вреда, которая возможна только посредством предъявления иска (имущественный вред, например, может быть возмещен посредством уголовно-правовой реституции). Однако не существует законных оснований для того, чтобы обязать пострадавшего обратиться с иском о компенсации морального вреда, так как праву требования возмещения в полной мере присущ один из принципов римского частного права nemo invitus agere cogitur (никто не может принудить истца обратиться к суду за защитой). Вместе с тем обязательное требование пострадавшего лица о компенсации или возмещении вреда имеет важное значение для реализации задач уголовного процесса.
Проиллюстрируем данную ситуацию следующим примером.
По рассмотренному судом уголовному делу, возбужденному по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 207 УК Республики Беларусь (разбой), З., находясь в состоянии алкогольного опьянения, угрожая ножом, пытался похитить имущество К., однако К. сумел предотвратить его действия. В постановлении о признании потерпевшим указано, что К. причинен моральный вред, однако К. иск не предъявлял и компенсацию за вред не получил. В данном случае ответственность З. за совершенное преступление является неполной, и правосудие не достигло своей цели, так как, на наш взгляд, только одновременное привлечение виновного к уголовной ответственности за совершенное преступление и к имущественной ответственности за причиненный вред соответствует смыслу ч. 1 ст. 7 УПК о справедливом наказании и обеспечивает достижение целей правосудия [18, c.14].
Приведенный пример является характерным для правоприменительной практики и в другом смысле. Причины отказа К. от своего права на возмещение вреда ни органом предварительного расследования, ни судом не были выяснены. Можно предположить, что такое решение было вызвано невозможностью К. в силу ряда обстоятельств (болезнь, отсутствие средств или времени и другие) осуществить свое право. В этом случае осуществить право К. вправе и, как мы считаем, обязаны прокурор и суд, что предусмотрено ч.ч. 6,8 ст. 149 УПК. В связи с этим следует предусмотреть в УПК обязанность органа, ведущего уголовный процесс, выяснять причины отказа пострадавшего от права на возмещение вреда, причиненного преступлением, с обязательным занесением этих сведений в протокол.
Подводя итог, отметим, что это далеко не все проблемные вопросы, касающиеся возмещения вреда, причиненного преступлением. Вместе с тем законодательное решение даже названных вопросов позволило бы существенно улучшить качество работы по рассмотрению гражданских исков, в частности и по возмещению и компенсации вреда в уголовном процессе в целом.
3.2 Вопросы гражданского иска, связанные с компенсацией морального вреда
Право требования возмещения морального вреда в соответствии с действующим законодательством Республики Беларусь возникает как из уголовных, так и из гражданских дел и, соответственно, рассматривается как в уголовном, так и в гражданском судопроизводстве. Общей проблемой применения института возмещения морального вреда является отсутствие в правоприменительной деятельности практики использования психологических знаний в вопросах установления факта причинения морального вреда и определения размера компенсации. Проблемы установления реальности причинения морального вреда, индивидуализация его количественных и качественных характеристик представляются неразрешимыми без применения психологических знаний.
Основным вопросом, подлежащим решению по данной категории дел, является установление самого факта причинения потерпевшему морального вреда.
Постановлением Пленума Верховного Суда от 28 сентября 2000 г. №7 "О практике применения судами законодательства, регулирующего компенсацию морального вреда" моральный вред определяется как физические и (или) нравственные страдания, которые выразились в физической боли, функциональном расстройстве организма, изменениями в эмоционально-волевой сфере, иных отклонениях от обычного состояния здоровья (физические страдания) либо в ощущениях страха, стыда, унижения, иных негативных переживаниях (нравственные страдания), при условии, что все проявления и изменения явились следствием неправомерного посягательства [5, c.16].
Основным в содержании понятия морального вреда является психологический аспект - наличие негативных эмоциональных переживаний, вызванных неправомерными действиями причинителя вреда. Физические страдания, содержащиеся в определении в качестве основания возникновения права на компенсацию, на наш взгляд, самостоятельного значения не имеют, поскольку такие проявления как "физическая боль", "функциональное расстройство организма" неизбежно сопровождаются негативными переживаниями. Поэтому рассмотрение физиологических проявлений, как самостоятельного основания возникновения права на возмещение морального вреда, представляется не оправданным.