Правовой нигилизм - сложное и многоаспектное явление. Это касается и его структурного состава. Так, если рассматривать данный феномен как деформацию правосознания, в его состав должны входить психологический и идеологический аспекты. Соответственно нигилистически-правовую психологию можно будет определить как совокупность чувств, эмоций, переживаний, настроений, привычек и стереотипов, направленных на отторжение юридических предписаний и возможностей, ими предусмотренных.
В литературе отмечается существование по меньшей мере трех "юридических нигилизмов": легистского, социологического и собственно правового (М.В. Варламова). Каждая из указанных разновидностей раскрывается исходя из трехкомпонентной структуры социальной установки, включающей когнитивную (осознание объекта и ситуации), аффективную (их эмоциональная оценка) и конативную (собственно поведенческая установка, готовность реагировать) составляющие. В диссертации они подробно освещаются.
В.А. Туманов выделил в структуре правового нигилизма идеологический, обыденный и ведомственный уровни. Первый из них был связан с тем, что принижение роли закона в жизни общества и государства, развивавшееся в России исторически, в советское время было возведено в ранг постулата государственной политики.
Приведенными разновидностями перечень ипостасей юридического нигилизма не исчерпывается. Например, в предыдущей главе нами приводилась классификация философа В.Н. Гуляихина, выделившего пять форм проявления правового отрицания: инфантильную, фрустрационную, мстительную, возмещающую и регрессивную.
Автор полагает, что наряду с достоинствами классификация В.Н. Гуляихина имеет ряд существенных недостатков. Во-первых, происходит смешение категорий. В результате в обозначенных автором пяти «формах» правового нигилизма также выделяются формы его проявления. Во-вторых, философско-психологическое основание деления отвлекает внимание от юридической сути вопроса, тем самым усложняя его рассмотрение.
Более обоснованными нам представляются классификации, предложенные учеными-юристами. Так, В.Г. Сафонов разделяет правовой нигилизм по субъектам в зависимости от сфер государственной деятельности. По этому основанию он предлагает выделять следующие разновидности данного зла: правовой нигилизм Президента РФ; правовой нигилизм глав субъектов Федерации; правовой нигилизм представителей законодательной власти РФ и субъектов РФ; правовой нигилизм представителей исполнительной власти; правовой нигилизм судей.
В реферате рассматриваются и другие виды правового нигилизма. В частности, конституционный, который изначально подразумевает специального субъекта правового отчуждения, а именно представителей власти. Речь идет прежде всего о власти законодательной. Да и объект данного вида нигилизма весьма специфичен - Конституция страны и положения, непосредственно ее конкретизирующие.
В качестве иных видов правового нигилизма в реферате рассматриваются стойкий и спонтанный, активный и пассивный, постоянный и ситуативный, а также национально-правовой нигилизм, имеющий множество форм проявления.
Автор подчеркивает мысль о многоликости и разнообразии правового нигилизма. И, следовательно, преодолевать этот полиструктурный феномен необходимо системно, комплексно и на каждом отдельном уровне.
1.4. Формы выражения правового нигилизма.
Существует множество различных форм, сторон, граней его конкретного проявления. Укажем лишь на некоторые из них, наиболее яркие и очевидные.
Прежде всего это прямые преднамеренные нарушения действующих законов и иных нормативно-правовых актов. Эти нарушения составляют огромный, труднообозримый массив уголовно наказуемых деяний, а также гражданских, административных и дисциплинарных проступков. Злостный, корыстный уголовный криминал – наиболее грубый и опасный вид правового нигилизма, наносящий неисчислимый, не поддающийся точному определению вред обществу – физический, материальный, моральный.
Криминогенная ситуация в стране оценивается сегодня с помощью таких эпитетов, как разгул, обвал, беспредел. Преступность за последние годы возросла в 8 раз и приобрела мафиозно-организованный характер с преобладанием жестоких насильственных форм. Произошло сращивание ее с коррумпированной частью госаппарата, что, собственно, является определяющим признаком мафии.
Законы попираются открыто, цинично и почти безнаказанно. Преступный мир диктует свои условия, ведет наступление на само государство, претендует на власть. Он отслеживает и отчасти контролирует действия правоохранительных органов, использует по отношению к ним методы шантажа, подкупа, угроз, не останавливается перед расправой с законодателями, журналистами, судьями, банкирами, предпринимателями.
Еще одной из наиболее распространенных форм выражения правового нигилизма в сегодняшней России является осознанная деятельность организованной преступности. Преступная деятельность в нашем обществе сегодня для значительного числа лиц превратилась в источник существования. При этом наибольшую опасность представляет то обстоятельство, что организованная преступность срослась с коррумпированной частью госаппарата. В своей деятельности преступные сообщества руководствуются не правовыми нормами и установками, а нормами преступного мира, где преобладают жестокие насильственные методы, такие как шантаж, угрозы, подкупы, физическая расправа. В настоящее время очевиден симбиоз уголовного мира и органов власти и управления, который ставит превыше всего интересы частных лиц и структур.
Преступность – мощный катализатор правового нигилизма, мрачная зона которого стремительно расширяется, захватывая все новые и новые сферы влияния. Помимо теневой экономики, которая была и раньше, возникла теневая политика, невидимые кланы и группы давления. Злоумышленники не боятся законов, умело обходят их, используя разного рода правовые «дыры» и «щели». Действуют вполне легально или полулегально.
Слово «нигилизм» – слишком мягкое для отражения всего происходящего в данной области. Это – некая запредельность, «законы джунглей». Давно установлены международные преступные связи. По степени продажности своих чиновников Россия входит в первую десятку наиболее коррумпированных стран мира.
Повсеместное массовое несоблюдение и неисполнение юридических предписаний, когда субъекты (граждане, должностные лица государственные органы, общественные организации) попросту не соотносят свое поведение с требованиями правовых норм, а стремятся жить и действовать по «своим правилам»[5]. В одном из своих предвыборных выступлений Президент РФ признал, что «сегодня в России царит правовая анархия, законы никто не выполняет».
Законы легко переступают, блокируют, с ними не считаются, что означает своего рода социальный бойкот, саботаж, обструкцию. Закон для многих стал весьма условным понятием. Случается, что указы Президента России не признаются или толкуются на свой лад местными властями. Расхожая мысль о том, что законы пишутся для того, чтобы их нарушать, нередко у нас, к сожалению, оправдывается. Некоторые лица и структуры весьма стесненно чувствуют себя в конституционных рамках, они постоянно пытаются выйти из них.
Немалый вред правопорядку, интересам личности и общества причиняет и обыкновенное воровство – застарелая черта российского национального быта. На Руси воровали всегда, воруют и сейчас. Закон же, будучи не в состоянии эффективно пресечь это массовое зло, практически молчит, хотя Уголовный кодекс РФ предусматривает состав мелкого хищения. На такой «ухоженной» почве нравственно-правовой нигилизм процветает без особых помех.
Еще римские юристы провозгласили: бессмысленны законы в безнравственной стране. Они также утверждали, что бездействующий закон хуже отсутствующего. Война законов, издание противоречивых, параллельных или даже взаимоисключающих правовых актов как бы нейтрализуют друг друга, растрачивая бесполезно свою силу.
С другой стороны, имеются значительные пласты общественных отношений, не опосредуемых правом, хотя объективно нуждающихся в этом. Дает о себе знать и перенасыщенная регламентация отдельных сторон жизни общества, сохраняющаяся с прежних времен. Все это создает правовой беспорядок, неразбериху, войну законов и властей. Именно поэтому наше общество нередко называют системой, где все можно и в то же время ничего нельзя, где многое делается не благодаря, а вопреки закону. Запутанность же законодательства дает простор для волюнтаристских действий должностных лиц, властных структур.
Известно, что некоторые республики в составе РФ провозгласили приоритет своих законов над общероссийскими. А ведь именно с этого началась в начале 90-х годов война законов в СССР, послужившая одной из причин его распада. Сегодня мы имеем «второе издание» этой войны, но уже между новым центром и новыми его субъектами. Кстати, ни в одной стране мира с федеративным устройством региональные законы не имеют превосходства над федеральными. В противном случае был бы налицо государственный нигилизм.
К сожалению, Конституция РФ четко не разграничивает предметы. законотворчества и «указотворчества», не оговаривает твердо и однозначно, что законы обладают высшей юридической слой, по сравнению со всеми иными нормативными актами, в том числе и указами, хотя этот основополагающий принцип является общепризнанным во всем мировом опыте.
Подмена законности политической, идеологической или прагматической целесообразностью, выходы различных официальных должностных лиц и органов, общественных групп и сил на неправовое поле деятельности, стремление реализовать свои интересы вне рамок Конституции или в «разреженном правовом пространстве» – вот приметы нынешней политической жизни в России.