Когда представители определенных политических и юридических групп – и в первую очередь президент России – сетуют на правовой нигилизм общества – они должны понимать, что сами виновны в его распространении.
Потому что если человек, избранный Президентом, одним из первых своих решений инициирует продление срока президентских, равно как и парламентских полномочий – он уже содействует падению престижа закона как такового.
Юридический закон – вещь деликатная и противоречивая. С одной стороны, в отличии от моральных норм, он потому и является законом, то есть явлением сферы права, что предполагает применение неких форм кары за его неисполнение. «Право есть ничто без силы, способной принудить к соблюдению права».
С другой – жизнь нельзя строить исключительно на применении насилия и карательных санкций – ресурсов не хватит. Закон будет исполняться тогда, когда он уважаем. А уважение складывается из нескольких составных: определенной степени соответствия принятым ценностным началам, постоянства действия, создания в обществе атмосферы, устраивающей основные группы общества.
В конечном счете, человек, чтобы уважать закон, должен видеть, что этот закон и эта паровая система ему дает. То есть – он должен от соблюдения закона видеть для себя выгоду. Видеть защиту законом его интересов – и одновременно осознавать ущерб, включая риск кары. От несоблюдения этого закона.
В истории России закон слишком часто отражал не интересы большинства людей – народа. Общества – а либо интересы исключительно властвующего меньшинства, либо представления о должном властвующих групп, откровенно игнорирующих привычки и ожидания основной массы населения.
В современной России (т.е. России последних двух десятилетий) закон и правовая система обладают почти всеми качествами, необходимыми для создания атмосферы неуважения к закону.
Законы не отражают повседневных и тем более долговременных интересов большинства граждан: даже когда законы фиксируют права граждан, а не полномочия власти, они обставляют возможность их реализации таким количеством оговорок и необходимых формальностей, что делают их исключительно иллюзорными.
Вообще, в современной России трудно назвать какой либо закон, который был бы с одной стороны выгоден гражданам, а с доступен для использования ими.
Законы часто меняются – и для выродившихся российских законодателей уже родилась некая «норма обычая» гласящая: давайте примем, посмотрим, как работает, а там поправим». В результате граждане никогда не могут быть уверены. Надолго ли утверждена та или иная норма закона, и не будет ли она изменена к тому времени, когда с ней реально столкнется человек. А потому, среди прочего, оказывается просто бессмысленно пытаться ее выучить и к ней привыкнуть пока это произойдет, закон может быть изменен.
Законы вообще рождаются не из некой потребности общества, которую оно впрочем не имеет возможности доводить до власти – а из текущих интересов власти, а подчас и простых сиюминутных фантазий ее носителей и представителей.
Как некая мелочь в этом отношении – российское общество при всем критическом отношении к деятельности МВД – привыкло к названию «милиция». Но у Дмитрия Медведева в голове фантазия – не назвать ли ее по дореволюционному «полиция» (говорят, он очень гордится реальным или мнимым сходством с Николаем Вторым) – и хотя эту затею поддерживает немногим более 10 % граждан страны – она, все равно подлежит реализации в жизни. Барин забавляется, страну тошнит…
К тому же власть вообще сама плохо исполняет собственные законы. Как потому. что глупые законы вообще трудно исполнять – нужно слишком много вышколенных исполнителей, готовых не задумываясь исполнять любые приказы – а их просто не хватает, в частности и потому, что для этого им нужно создавать слишком привилегированное и комфортное положение – а власть даже на это денег жалеет.
Так и потому. что сами исполнители – то есть чиновники на местах, хорошо понимают глупость многих властных установлений и не торопятся их исполнять, верным чиновничьем инстинктом понимая, что, с одной стороны, пока начнешь исполнять – могут и отменить, с другой – что сам можешь оказаться виновным в случае чересчур большой исполнительности, с третьей – что законы эти в большинстве случаев просто глупы и вредны и для страны, и для людей.
Россия привыкла ругать свою бюрократию за множество грехов – но мы забываем, что во многих случаях именно рядовая бюрократия – которая, кстати, в общем-то, довольно тесно связана на бытовом уровне с гражданами – и спасает страну от безумных инициатив полуграмотных политических деятелей.
Судя по последним Левадовским данным, лишь 33 % граждан говорят, что закон их защищает – и 58 % откровенно признают, что не чувствуют его защиты.
Было бы просто странно, если бы эти 58 % (плюс 9 %, не определившиеся с ответом) уважали и старались закон, который к ним откровенно враждебен.
При этом 17 % говорит, что не чувствует себя под охраной закона потому, что закон постоянно меняется.
32 % - потому, что закон произвольно трактуется теми, кто находится у власти.
46 % - потому, что законы вообще писаны не для всех и появилось слишком много людей. стоящих над законом.
Строго говоря, современная российская правовая система – это не система защиты интересов граждан и утверждения обязанностей государства по отношению к ним – это система защиты интересов власти и утверждения обязанностей человека по отношению к власти. Российские же суды и судьи – это не органы и люди, защищающие закон – а органы и порученцы для обеспечения трактовки спорных юридических положений в интересах власти и высших собственников.
Медведев утверждает о необходимости полной независимости судебной власти – пусть откажется от президентского права назначать судей и вступит с инициативой их либо прямого избрания гражданами – что в нынешней ситуации может и не помочь – или назначения органами представительной власти, но при условии единогласия входящих них фракций. Есть правда, и более радикальное решение – передать право на формирование судейского корпуса оппозиционным фракциям этих органов: пусть власть действует – а оппозиция пусть судит о законности ее действий. Потом поменяются.
Еще 42 % просто отвечает: «Потому что все коррумпированы, и я не могу
надеяться на честное и объективное рассмотрение моего дела в суде». И 16 % - «Потому что у людей нет средств воздействовать на власть».
Одно из двух – либо граждане в силу субъективного заблуждения не видят для себя защиты от закона – но тогда как же нужно постараться защищать интересы людей так, чтобы они этого не заметили. Либо он их и действительно не защищает.
Но если существующая система законодательства и права такова, что оказывается не выгода и враждебна гражданам – абсолютно неоснователен расчет на то, что они будут уважать и соблюдать законы.
При такой правовой системе и таких законах, какие существуют в России – правовой нигилизм есть не зло, а добро, не негативная, а позитивная характеристика. Он, с одной стороны есть средство и естественная реакция для защиты их от враждебного им закона. Если современная политическая философия, вслед за декларацией независимости США утверждает, что в случае, когда народ подвергается угнетению, он имеет не только право, но и обязанность на восстание против угнетающей его власти, то нужно признать нечто аналогичное и в праве. А именно: что если закон не выражает интересов гражданина, не защищает его и враждебен ему – то не только правом, но и обязанностью гражданина является неисполнение подобного закона.
С другой же стороны – в подобной ситуации пресловутый правовой нигилизм является как раз свидетельством развитого чувства самоуважения гражданина и его развитого гражданского и правового сознания.
Кстати, во времена Великой Английской революции оглашался принцип: «Никакой гражданин не обязан исполнять закон, в принятии которого он не принимал участия».
Закон, противоречащий интересам большинства – не подлежит исполнению гражданами. Государственная система, принимающая законы. Враждебные интересам большинства – должна уничтожаться организованными действиями тех, чьи интересы она ущемляет.
2.3. Смертная казнь.
| Конституционный суд РФ (КС РФ) продлил мораторий на применение в России смертной казни, срок действия которого истекал 1 января 2010 года. Убийцам, педофилам, садистам и расхитителям народного добра в РФ вышка не грозит. Либералы ликуют: они победили в споре о высшей мере наказания. Только общественное мнение не столь однозначно. Опросы показывают, что до 80% россиян – за смертную казнь для совершивших тягчайшие преступления. Не было единодушия и среди судей КС. Двое проголосовали против моратория. С этими двумя солидарен депутат фракции КПРФ, опытный юрист, член думского Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству Вадим СОЛОВЬЁВ. – Наш Конституционный суд пошел на поводу у европейского общественного мнения. Европа запретила смертную казнь и потребовала, чтобы и Россия ввела запрет в связи с подписанием протокола №6 Конвенции по правам человека. Сработало также мнение президента, высказавшего, что поддерживает европейскую точку зрения. Я считаю, что Конституционный суд в РФ вынес не правовое, а политическое решение. Потому что Конституция РФ и действующий Уголовный кодекс РФ устанавливают смертную казнь по пяти тяжелейшим преступлениям. Применяться смертная казнь должна только по решению суда присяжных. С 1 января 2010 г. будет действовать такой суд в Чеченской Республике, последнем субъекте, где сформирован такой суд. С этого момента должны были бы заработать положения Конституции и Уголовного кодекса РФ. Но КС, по моему мнению, проявил правовой нигилизм и пошел на поводу у мнений отдельных должностных лиц или государственных деятелей других стран. Это абсолютно неправильное решение! КС должен руководствоваться исключительно положениями нашей Конституции и закона в этой ситуации. – Какими будут последствия этого решения, если учесть, что вокруг разгул преступности? – Самые печальные. КС занял неправовую позицию, а потом удивляемся, откуда у нас такой правовой нигилизм. Россия между тем переживает бум криминализации общества. Ежегодно в стране фиксируется до 30 тыс. убийств, более 30 тыс. людей бесследно исчезают. Не исключаю, что из числа пропавших без вести до 90% убиты… Наркомания захлестнула страну, торговля наркотиками, хищения, коррупция. Но никто не спешит расширять перечень преступлений, за которые предусмотрена смертная казнь. По всей видимости, нет на то политической воли. – Противники смертной казни говорят о судебных ошибках, когда этой мере наказания подвергали невиновных. Велика вероятность таких ошибок? – Любая человеческая деятельность несет в себе риск ошибки. Хирург делает операцию, бывает, ошибается, и человек умирает. Но это же не означает, что мы должны отказаться от хирургического лечения? У нас более 30 тыс. человек в год гибнет на дорогах. Но это не означает, что мы должны запретить использование автомобилей. Другое дело, что нужно ужесточить процедуру расследования. На следствия по делам, которые тянут на применение смертной казни, должны отбираться наиболее квалифицированные юристы, судьи. Главным в цепочке контроля за следствием по таким делам является суд присяжных, когда решение о применении смертной казни принимает не профессиональный судья, а 12 граждан. Присяжные заседатели жестко, скрупулезно относятся к таким делам. Вероятность ошибки при таком контроле минимальная. Да и после приговора к смертной казни существует еще процедура помилования. Она растягивается на 5–7 лет, и этого времени вполне достаточно, чтобы ошибка была установлена и исправлена. – Каким слоям общества в РФ выгоден мораторий на смертную казнь? – С моей точки зрения, у нас две категории граждан, которые заинтересованы в таком моратории и пытаются вызвать отрицательное отношение у граждан к смертной казни. Это, во-первых, наш правящий слой, который в период приватизации и беззастенчивого захвата государственной собственности допустил такие нарушения закона, что если бы существовал прежний Уголовный кодекс со смертной казнью, то очень многие из них подпали под действие этой статьи. Плюс дикая коррупция. В советском Уголовном кодексе за коррупцию, за взятки в особо крупных размерах грозил расстрел. Кто у нас коррумпирован? Вся чиновничья вертикаль сверху донизу. – Насильственных преступников тоже избавили от смертной казни. – Это вторая категория, заинтересованная в моратории. Его добивалась часть адвокатов, обслуживающих преступные сообщества, разумеется, за огромные деньги. Именно эти преступные кланы заинтересованы в том, чтобы смертной казни не было. Они нанимают профессиональных убийц, совершают нападения, убивают прокуроров, судей. Так, в Саратове был убит прокурор области. Он занимался экономическими преступлениями, поэтому его и убили. В Самаре было совершено покушение на убийство председателя суда, к счастью, женщина выжила. Преступные группировки нанимают и журналистов, и адвокатов, и мнимых ученых, которые кричат на весь мир и на всю Россию о том, что нельзя вводить смертную казнь, что это негуманно. – А гуманно ли спасать преступников, заменив им смертную казнь пожизненным заключением? – Любая гуманность в отношение преступника, который покушается на чужую жизнь, оборачивается негуманностью к законопослушным людям, жестокостью к жертве преступника. Это извращенное понимание гуманизма, если в отношении нелюдей не применять смертную казнь, заменив ее на пожизненное тюремное заключение. Это абсолютно неадекватное наказание. Каждый из них надеется выжить и выйти на свободу, что нередко и происходит. А человека, которого он лишил жизни, уже не вернуть. Если же потенциальный убийца, насильник будет знать, что его ждет смерть, то рука его может дрогнуть, и преступление будет предотвращено. В этом особый смысл и значение неотвратимости смертной казни за тяжкие преступления. |
Глава 3. Правовой нигилизм в сфере прав человека и способы его преодоления (на примере Кабардино-Балкарской Республики)