С другой стороны, не менее «подкованные» в вопросах корпоративных конфликтов акционеры «Русфинтеха» (в частности, представители компании вели акционерные споры на Новосибирском авиаремонтном заводе, в Институте прикладной физики) работают не всегда силами своих специалистов, а отчасти прибегают к услугам компании «Сибирский центр конфликтологии».
Но дальше в плане организации работы по корпоративным разбирательствам пошли акционеры холдинга ОАО «Электрокомплектсервис» (включает торговую сеть «Планета «Электрика», Новосибирский электромеханический завод, компанию «Евроэлектрострой« и др.). Они создали компанию, которая фактически специализируется на ведении акционерных разбирательств, — это промышленно-инвестиционная компания »Статус-Капитал« (данную функцию компании неофициально подтверждают ее представители). Формально же «Статус-Капитал» позиционирует себя как юрлицо, занимающееся непрофильными активами «Электрокомплектсервиса».
Тем не менее сложно оценить, есть ли преимущества выделения «конфликтной« деятельности в отдельную структуру. Например, сами представители «Статус-Капитала» затрудняются с оценкой результатов своей деятельности: в компании не берутся прогнозировать, когда и чем завершится акционерный конфликт на новосибирском предприятии «Реминструмент». Также в руководстве компании признают, что недавно вынуждены были уступить позиции противоположной стороне на Омском проектно-техническом институте «Агропромпроект«. В то же время в администрации Новосибирской области отмечают, что на счету « Статус-Капитала» есть и удачный шаг — присоединение к числу активов «Электрокомплектсервиса» Новосибирского электромеханического завода.
В любом случае потенциальные исполнители понимают, что заказы на услуги по сопровождению акционерного конфликта не являются для них источником постоянного дохода. «Хотя мы и позиционируем себя как компанию, которая может оказать услуги по обслуживанию корпоративных конфликтов, но целенаправленно заказы не ищем, — подчеркивает гендиректор Сибирской юридической компании Сергей Карпекин. — Нет никакого смысла навязывать свои услуги в этой деятельности, так как предприятия делают выбор, основываясь на личных отношениях. Если до этого у предприятия был опыт работы с конкретной юридической компанией, то скорее всего и за корпоративной защитой оно обратится именно к этим знакомым специалистам. Цена доверия очень высока, а опытом можно подпитаться».
Время от времени подрабатывают на сопровождении конфликтов и политические «пиарщики». Хотя они признают эту деятельность более интересной и прибыльной, чем политический «сенокос», однако подчеркивают, что делать ее своим основным видом деятельности смысла нет — заказы хоть и хороши, но нестабильны
За что платят антирейдерам
Репутация. Самое большое опасение при найме консультанта — это «попасть на рейдера», особенно на «черного». Исходя из этого заказчики обращают внимание не столько на опытность консультанта, сколько на его «моральный облик». Но практически все консультанты позиционируют себя как антирейдеры, декларируя работу исключительно на защиту от рейдеров.
Связи. «Рынок услуг, связанных с корпоративными спорами, в СФО больше похож на базар, — считает Сергей Учитель («Регион-Сервис»). — Основную массу составляют неформализованные полулегальные группы, специализирующиеся на нелегальных захватах собственности, использующие пробелы в действующем законодательстве, коррупционные связи в судебных органах и неповоротливость наших правоохранителей. Как раз вот с такими «специалистами« по корпоративным спорам приходится практически ежедневно сталкиваться нашим адвокатам, защищающим интересы пострадавшей стороны».
Нередко и сам заказчик не стесняется в выборе средств ради успеха. В этом случае он платит не только за юридические услуги, но и за такие вещи, как «доступ к телу» кого-либо из высокопоставленных чиновников (для разговора о помощи в решении возникших проблем), а также за возможность достижения неформальных договоренностей в судах и прочих инстанциях.
Столичность. «Московские специалисты нереально дороги (по словам экспертов, только абонентская плата московскому пиар-агентству составляет порядка $30 тыс. в месяц). Причем надо понимать, что при этом нет гарантии качества работы. В Сибири цены за те же услуги более приемлемы», — отмечает Владимир Хританков («Карачинский источник»). Подобный настрой заказчика — редкость, признают сами региональные консультанты. Они отмечают, что заказчик нередко готов платить больше, но только пользоваться услугами москвичей. Как правило, еще меньше доверяют регионалам московские заказчики. Однако сами сибирские консультанты признаются, что участие их московских коллег в антирейдерской компании может сводиться лишь к общему руководству. Дело в том, что те нередко нанимают региональных консультантов в «субподрядчики». В результате, как с грустью отмечают регионалы, часть денег за услуги просто не «доезжает» до Новосибирска, оседая в столице.
Среди участников антирейдерского рынка есть мнение, что качество собранной под заказ команды определяет не столичность, а прежде всего бюджет, который выделен на ее работу. «Не секрет, что когда затрагиваются большие интересы, то начинается игра кошельков: выигрывает тот, у кого он толще. К сожалению, иногда у одной из сторон есть хорошие шансы на победу, но уже нет финансовой возможности ее добиваться», — отмечает Владимир Смирнов («Кузбасская корпорация частной охраны и сыска»).
На чем «спотыкается» консультант
Консультанты отмечают, что в ряде случаев риски неблагоприятного разрешения конфликта велики. «Если мы предвидим, что можем на одном из этапов «подвернуть ногу«, то предупреждаем заказчика, что этот риск неуспеха он должен будет принять на себя», — признает Владимир Смирнов («Кузбасская корпорация частной охраны и сыска»). К числу таких кризисных факторов он относит наличие у одной из сторон административного ресурса. «Иногда сталкиваемся с тем, что не можем помочь людям из-за нехватки административного ресурса, — признает Смирнов. — Иногда нас просто останавливают: «Не вмешивайтесь в этот вопрос, там интересы такого-то высокопоставленного чиновника. Потеряете время и деньги». Тем не менее Владимир Смирнов отмечает, что в настоящее время отрабатывает подобный рискованный заказ: «У бизнесмена отобрали 16 заправок, причем, по нашим данным, сделали это околовластные структуры. Несмотря на присутствие в деле административного ресурса, я полагаю, что шансов на успех немало, но и риск выше обычного».
Немаловажно, на каком счету у региональной власти и сами консультанты. Например, Сергей Репников успешно работал в отношении «Сиблитмаша« до тех пор, пока в защиту его противников не выступил публично губернатор Новосибирской области Виктор Толоконский.
Цена конфликта
Деньги за помощь в ведении корпоративного конфликта — вопрос почти интимный, решается он в каждом случае индивидуально и, конечно, зависит от результата. «Когда все делается своевременно и качественно, есть результат, следовательно, работа сделана хорошо», — считает Сергей Карпекин. В качестве примера своевременности услуг Сергей приводит постоянный мониторинг в арбитражном суде. «Мы узнаем обо всех исках, поданных против наших заказчиков, день в день — это позволяет быстро начать работать, знакомиться с материалами дел, принимать контрмеры». При этом Карпекин отмечает, что расчет с заказчиком происходил по часам: работа специалиста в зависимости от его уровня стоит примерно 1,5 тыс. рублей за час.
Большинство других опрошенных консультантов воздержались от более или менее конкретного ответа о стоимости своих услуг, отметив, что это «зависит от характера помощи и потраченных усилий». «Для нас, адвокатов, не совсем корректно говорить о размере и параметрах вознаграждения, получаемого за помощь в корпоративном конфликте, так как согласно ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре« адвокатская деятельность не является предпринимательской и, следовательно, не преследует цели извлечения прибыли, — отмечает Сергей Учитель. — У нас есть проекты, которые мы ведем на безвозмездной основе, но есть и многолетние дорогостоящие проекты».
Зато участники рынка делились информацией о том, сколько стоят услуги конкурентов. «Хорошо известны московские расценки за организацию «отъема собственности относительно честными способами« — до десяти процентов от рыночной стоимости актива, но не ниже 500 тыс. рублей», — говорит Марат Авдыев.
«Некоторые наши конкуренты определяют вознаграждение просто — за возврат бизнеса берут до 50% стоимости компании, — отмечает Владимир Смирнов. — Мы так не работаем, а просто определяем примерные затраты и временной ресурс на то, чтобы выиграть».
Марат Авдыев подчеркивает, что вопрос стоимости услуг по разрешению конфликта можно обсуждать после проведения диагностики конфликтной ситуации: «Заказчик и консультант могут исходить из твердого тарифа, почасовой оплаты, премии от экономических показателей или оплаты, зависящей от результата разрешения конфликта. Мы используем все три способа ценообразования, их комбинацию, однако для «больших» проектов предпочтение отдается последнему: «гонорар успеха« или премия, зависящая от качества результата разрешения конфликта». Марат Авдыев отмечает, что изначально очень полезно описать цель, которую ставит заказчик перед исполнителем, критерии положительного, условно положительного и отрицательного результата.
Но главное для заказчика — вовремя расстаться с консультантом. Каким бы ни был конфликт, важно, чтобы он как можно быстрее закончился, не успев нанести серьезный ущерб бизнесу. Участники рынка консалтинга отмечают, что нередко стороны «садятся на иглу» корпоративных конфликтов, — тогда споры тянутся годами. Попытки консультантов убедить стороны в преимуществе несудебных методов разрешения противоречий не всегда успешны. Причину эксперты склонны видеть в психологии конфликтующих — нередко они руководствуются эмоциями, желанием добиться справедливости или «проучить» другую сторону. Правда, сами конфликтующие акционеры скептически относятся к такому мнению. Все, кого корреспонденту удалось опросить в ходе подготовки этого материала, уверенно заявили, что руководствуются здравым смыслом и в ближайшее время обязательно выиграют дело.