Советское законодательство о смертной казни (стр. 1 из 6)

Советское законодательство о смертной казни.

© Позднов М.С. Москва, 2002 г.

26 октября 1917 декретом II Всероссийского съезда Советов было объявлено об отмене смертной казни. Это был первый акт нового государства в области уголовного права и уголовной политики. По состоянию на этот день смертная казнь существовала только на фронте, причем 28 сентября 1917 г. телеграммой А.Ф. Керенского исполнение смертных приговоров предлагалось приостановить до особого распоряжения. Этот политический, а не юридический шаг направлялся на максимальное сглаживание нарождающихся противоречий. Смертная казнь в массовом сознании ассоциировалась с орудием подавления революционных сил со стороны царской власти; классовая сущность смертной казни подчеркивалась её применением в последние годы империи в основном к лицам, оказывающим активное политическое сопротивление режиму. Отмена смертной казни явилась также реализацией политических требований большевиков.

Через несколько месяцев стало ясным, что ситуация не позволяет обходиться без такого важного инструмента как смертная казнь. Однако не следует думать, что государство овладело лишь старым, доставшимся в наследство, институтом репрессии. Под видом уголовного наказания смертная казнь становится орудием активной обороны государства, орудием террора, как её называли сами большевики. В чрезвычайных условиях её использовали специальные государственные органы, перед которыми задача непосредственной борьбы с общеуголовной преступностью не стояла.

21 февраля 1918 года СНК РСФСР в обстановке угрожающей неопределенности в вопросе о перемирии с наступающей Германией принимает декрет "Социалистическое отечество в опасности”[1]. Пункт 8 декрета предусматривал, что «неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления». Строго говоря, речь не шла о смертной казни - расстрел рассматривался не как способ её исполнения, а как общепревентивная мера пресечения опасной деятельности. После Брестского мира декрет практически утратил свою актуальность. Многие авторы считают, что «расстрел на месте преступления» производился почему-то ВЧК. ВЧК действительно 23 февраля отреагировала на этот декрет, но не вышла в полном составе во главе с Ф. Дзержинским на улицы, чтобы расстреливать спекулянтов, а стала применять смертную казнь по своим делам, чего, в общем-то, декрет не предусматривал. С. Мельгунов приводит интервью Дзержинского и Закса, данное ими «Новой Жизни» 8 июня 1918 г. "Напрасно нас обвиняют в анонимных убийствах, - комиссия (ВЧК – авт.) состоит из 18 испытанных революционеров, представителей Ц. К. партии и представителей Ц.И.К. Казнь возможна лишь по единогласному постановлению всeх членов комиссии в полном составe. Достаточно одному высказаться против расстрeла, и жизнь обвиняемого спасена. Мы судим быстро. В большинствe случаев от поимки преступника до постановления проходят сутки или нeсколько суток, но это однако не значит, что приговоры наши не обоснованы. Конечно, и мы можем ошибаться, но до сих пор ошибок не было и тому доказательство - наши протоколы. Почти во всeх случаях преступники, припертые к стeнe уликами, сознаются в преступленiи, а какой же аргумент имeет больший вeс, чeм собственное признание обвиняемого"[2]. Согласно официальным данным, ВЧК применила смертную казнь в 22 случаях[3].

16 июня 1918 г. Наркомюст РСФСР принял постановление, установившее, что революционные трибуналы в выборе мер борьбы с контрреволюционным саботажем и прочими преступлениями не связаны никакими ограничениями, за исключением случаев, когда в законе определена мера в выражениях: "не ниже такого-то наказания"[4]. Соответственно, трибуналам предоставлялось право выносить приговоры к расстрелу. В ночь на 22 июня 1918 г. по приговору Верховного Революционного Трибунала был расстрелян командующий Балтфлотом А. Щастный.

Летом 1918 г. разворачивается широкое примение расстрелов, носящих характер террора, осуществляемое ВЧК и губернскими чрезвычайными комиссиями. Обычные суды РСФСР, действующие на основании декретов о суде, применять смертную казнь не могли, однако в годы гражданской войны они иногда нарушали «революционную законность», также назначая смертную казнь за различные контрреволюционные преступления, когда случались обострения политической ситуации или когда ревтрибуналы были в данный момент недоступны. Впрочем, это случалось весьма редко, учитывая политические соображения Советской власти (и позднее в Руководящих Началах 1919 г. и УК 1922 г. содержалось специальное указание, что народные суды не применяют смертной казни).

2 сентября ВЦИК РСФСР объявляет страну военным лагерем, а 5 сентября СНК РСФСР принимает декрет «О красном терроре»[5], в котором было устанавлено, что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам. При этом предписывалось опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры[6]. Советское государство объявило красный террор как ответ на обострившийся летом 1918 г. белый террор, после покушения на В.И.Ленина 30 августа. Антисоветски настроенные авторы считают иначе : белый террор был порожден красным.

17 февраля 1919 г. Декрет ВЦИК «О Всероссийской чрезвычайной комиссии»[7] установил, что при наличии вооруженных выступлений за чрезвычайными комиссиями сохраняется право внесудебной расправы для пресечения преступлений.

12 апреля 1919 г. Декретом ВЦИК утверждено "Положение о ревтрибуналах"[8], подтвердившее их неограниченное право определения меры репрессии. Подсудность ревтрибуналов то расширялась, то сужалась, но все равно трибуналы рассматривали огромное количество различных дел, а значит довольно широкий перечень деяний мог быть наказуем смертной казнью.

11 июня 1919 г. по предложению Ф. Дзержинского на заседании ЦК РКП(б) признано возможным в местностях, объявленных на военном положении, применять без суда расстрел, как меру наказания, к продавцам кокаина, взломщикам общественных лавок, поджигателям, фальшивомонетчикам, шпионам и предателям[9]. Одновременно было поручено разработать проект декрета с перечнем преступлений, караемых расстрелом в порядке военного положения. Согласно Декрету ВЦИК от 20 июня 1919 г.[10] сохранялось право непосредственной расправы, вплоть до расстрела в местностях, объявленных на военном положении, за преступления, указанные в самом постановлении о введении военного положения, а именно: за государственную измену, шпионаж, укрывательство изменников и шпионов, принадлежность к контрреволюционным организациям и участие в заговоре против Советской власти, сокрытие в контрреволюционных целях боевого оружия, подделку денежных знаков, подлог в контрреволюционных целях в поджогах и взрывах, умышленное истребление или повреждение железнодорожных путей, мостов и других сооружений, телеграфного и телефонного сообщения, складов воинского сооружения, снаряжения, продовольственных и фуражных запасов, бандитизм, разбой и вооруженный грабеж, взлом советских и общественных складов и магазинов с целью незаконного хищения, незаконную торговлю кокаином. Однако, этот декрет, по своей форме лишь разъясняющий декрет о ВЧК от 17 февраля, установил, что внесудебная расправа осуществляется за доказанные преступные деяния, а не для пресечения преступлений.

Принятое 20 ноября 1919 г. Положение о революционных военных трибуналах[11] также закрепляло возможность выбора ими любой меры репрессии (п.3).

Таким образом, по состоянию на конец 1919 г. смертная казнь применялась ревтрибуналами всех уровней (включая РВТ и РВЖТ), ВЧК и губернскими ЧК. Также в течение одного месяца у губернских комиссий по борьбе с дезертирством была возможность применять смертную казнь по делам дезертиров в соответствии с Постановлением Совета рабочей и крестьянской обороны 11 декабря 1919 г., предоставившем комиссиям права ревтрибуналов[12].

В отдельные периоды гражданской войны Советская власть не контролировала и половины территории республики, поэтому стоит обратить внимание на отношение к смертной казни различных контрреволюционных правительств. Все они не в меньшей степени использовали смертную казнь и как орудие террора и как уголовное наказание, не утруждая себя всякими судебными формальностями. Так, например, А.И. Деникин в Наказе Особому Совещанию 14 декабря 1919 г. указывал: «…всякие противодействия власти – и справа, и слева – карать… Суровыми мерами за бунт, руководительство анархическими течениями, спекуляцию, грабеж, взяточничество, дезертирство и прочие смертные грехи не только пугать, а осуществлять их при непосредственном вмешательстве Управления Юстиции, Главного военного прокурора, Управления внутренних дел и контроля. Смертная казнь – наиболее соответственное наказание….».

Колчакский генерал Майковский в приказе № 564 30 сентября 1919 г. предписывал: «В каждой деревне района восстания подробно обыскивать, захваченных с оружием в руках, как врагов, расстреливать на месте… Восставшие вновь деревни ликвидировать с удвоенной строгостью, вплоть до уничтожения всей деревни».

В 1918-19 гг. широко применялись расстрелы, связанные с «красным» и «белым» террором и гражданской войной, в результате которых погибли, вероятно, сотни тысяч людей. Конечно, смертная казнь, и даже политическая юстиция, не имеют отношения к этой кровавой бойне. Официальные данные о смертной казни в 18-19-е годы говорят об около 10 тысячах казненных, реально их все-таки больше, но пристегивать красный террор к институту смертной казни вряд ли правильно. Тем не менее число жертв войны и террора огромно, хотя точные цифры установить просто невозможно. Выдворенный из РСФСР историк С.П. Мельгунов в объемной монографии «Красный террор в России» приводит некоторые итоговые подсчеты. Так, по данным деникинской Особой комиссии по расследованию деяний большевиков число жертв красного террора в 1918-1919 гг. составляет 1700 тыс. человек, приблизительно столько же называет некий шотландский профессор Сароли.[13] Сам Мельгунов цифр не называет (не видит возможности), но считает возможной статистику Е. Рулева, чьи расчеты говорят, что расстреливалось в среднем 5000 человек в день (!), т.е. 1,5 миллиона в год[14]. В предмет данной работы не входит опровержение или подтверждение их подсчетов.