В ст. 37 УК посягательства подразделяются на два вида: сопряженное с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, или с непосредственной угрозой его применения и не сопряженное с таким насилием или такой угрозой. Для первого вида посягательств превышение пределов необходимой обороны законом не предусмотрено.
Условиями правомерности необходимой обороны, относящимися к посягательству, являются: общественная опасность, действительность и наличность посягательства.
Признак общественной опасности посягательства означает, что совершаемые действия угрожают причинением серьезного вреда охраняемым уголовным законам интересам личности, общества, государства. Малозначительное посягательство не дает права на причинение вреда, поэтому, например, не является необходимой обороной причинение вреда лицу, пытающемуся украсть несколько яблок из чужого сада.
Необходимая оборона недопустима против действий, которые сами совершены в состоянии необходимой обороны.[9]
Второе условие правомерности — действительность посягательства означает, что оборона допустима лишь против реального посягательства, которое существует в объективной действительности, а не в воображении обороняющегося. Отсутствие этого условия позволяет говорить о мнимой обороне.
Так, По приговору Московского городского суда Мосолов осужден за убийство Гуреева и Трубицыной по п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Изменяя приговор, Судебная коллегия указала на то, что конфликт между Мосоловым, с одной стороны, и Гуреевым и Трубицыной, с другой - произошел в его квартире. Причиной конфликта явилось поведение потерпевших, которые отказались выполнить требование Мосолова покинуть его квартиру, что вызвало словесную перебранку. После этого Гуреев подошел к Мосолову и приставил к его шее нож.
Судебная коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции о том, что действия Гуреева не давали Мосолову оснований полагать, что на него совершается реальное посягательство. Учитывая конфликтную ситуацию, созданную Гуреевым и Трубицыной, во время которой Гуреев вооружился ножом и приставил его к жизненно важной части тела Мосолова, последний мог воспринять действия Гуреева как угрозу жизни и здоровью.
Однако причиненный Мосоловым вред и примененные средства защиты не вызывались конкретной обстановкой и не соответствовали характеру и интенсивности нападения.
В связи с этим действия Мосолова в отношении Гуреева переквалифицированы на ч. 1 ст. 108 УК РФ как убийство при превышении пределов необходимой обороны, а в отношении Трубицыной - на ч. 1 ст. 105 УК РФ.[10]
Мнимая оборона есть ситуация, когда лицо под влиянием фактической ошибки причиняет вред гражданину при отсутствии реального нападения (кажущееся нападение) с его стороны. Вопрос об уголовной ответственности за вред, причиненный в состоянии мнимой обороны, должен решаться по правилам фактической ошибки.
Третье условие правомерности — наличность посягательства. Существование нападения в действительности еще не порождает права на необходимую оборону. Необходимо, чтобы это нападение было налично, т. е. либо уже началось и еще не завершилось, либо непосредственно предстоит, грозит немедленно начаться, когда промедление с оборонительными действиями смерти подобно.
Каждый раз вопрос о наличности посягательства должен решаться на основе анализа всей совокупности обстоятельств и фактов, при которых оно осуществляется. Возможны случаи, когда необходимая оборона следует за оконченным посягательством, но по обстоятельствам дела для оборонявшегося не был ясен момент его окончания.
Так по делу К. суд, признав ее виновной в совершении убийства при превышении пределов необходимой обороны, в приговоре констатировал, что она, увидев в руках Сафронова нож, могла реально опасаться за свою жизнь, однако, вырвав из его рук нож, т.е. завладев им, К. не попыталась покинуть квартиру или предотвратить конфликт иным путем, менее опасным для жизни Сафронова, а, ненавидя потерпевшего, сознательно допуская возможность причинения смерти, нанесла ему со значительной силой удар ножом в жизненно важную часть тела – грудь, причинив повреждение сердца, от чего он скончался на месте преступления.
Президиум Московского городского суда дело прекратил за отсутствием в деянии К. состава преступления, указав следующее: "Как видно из материалов дела, К. находилась наедине с Сафроновым в закрытой комнате, в отсутствие соседей по коммунальной квартире. Он в этот вечер был в состоянии алкогольного опьянения, вел себя агрессивно, подошел к К., держа нож на уровне ее груди. Она, понимая, что для ее жизни существует реальная угроза, защищаясь, вырвала нож и нанесла им удар Сафронову в грудь. Следовательно, действия К. соответствовали характеру и степени общественной опасности посягательства. Поэтому осуждение ее за убийство при превышении пределов необходимой обороны нельзя признать обоснованным". В данном случае, хотя К., обезоружив нападающего, и приобрела преимущество, однако полагая, что посягательство на нее не окончилось, продолжала защищаться, используя вырванный у нападавшего нож.[11]
Существенное значение имеет момент окончания посягательства, так как в случае причинения вреда посягавшему после явного окончания нападения или его предотвращения действия оборонявшегося не могут считаться совершенными в состоянии необходимой обороны. В этих случаях ответственность наступает на общих основаниях, но необходимо тщательно выяснять, не совершены ли эти действия в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями.[12]
Не менее важны условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите. К ним относятся: защита только законных прав и интересов, как своих личных, так и других лиц; причинение вреда только самому нападающему; недопущение превышения пределов необходимой обороны.
Первое условие – защищать можно только интересы, охраняемые законом, как свои личные, так и интересы других физических и юридических лиц, а также государства.
Вторым условием правомерности оборонительных действий является то, что вред при защите должен причиняться только самому нападающему (его жизни, здоровью, телесной неприкосновенности, собственности и т. д.), но никак не третьим лицам. В случае причинения вреда иным лицам содеянное может рассматриваться по правилам крайней необходимости.
Причинение смерти посягающему — особый случай, для которого судебная практика очертила определенные границы. Такие последствия признаются обоснованными, если: а) нападение сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия; б) обороняющийся вследствие неожиданности посягательства не мог объективно оценить степень и характер опасности нападения.[13]
В соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ в постановлении от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» под насилием, опасным для жизни, следует понимать такое насилие, которое независимо от причиненных телесных повреждений в момент применения создавало реальную опасность для жизни и здоровья потерпевшего.[14]
Защита не должна превышать пределов необходимой обороны. В науке уголовного права и в судебной практике такие пределы определяются совокупностью признаков, характеризующих интенсивность нападения (с количественной и качественной сторон), и ценностью защищаемого блага. Из смысла ч. 2 ст. 37 УК вытекает, что пределами необходимой обороны являются действия, которые соответствуют характеру и степени общественной опасности посягательства. При этом важно подчеркнуть, что обороняющийся, находясь в состоянии душевного волнения, вызванного посягательством, не всегда может точно взвесить характер опасности и избрать соразмерные средства защиты. Основное требование при этом — не допустить явного несоответствия защиты характеру и опасности посягательства. Закон не раскрывает подробно всех признаков, характеризующих пределы необходимой обороны. Данное понятие является оценочным, т.е. вопрос о пределах необходимой обороны есть вопрос факта. Только на основании анализа конкретных обстоятельств дела можно определить пределы защиты, в теории же могут быть даны лишь общие принципы.[15]
2.1 Превышение пределов необходимой обороны
Для определения понятия превышения пределов необходимой обороны необходимо, прежде всего, обратиться к рассмотрению положений законодательства, регламентирующего необходимую оборону.
На законодательном уровне закрепление нормы права, определяющей понятие пределов необходимой обороны, осуществляется в уголовном законе. С точки зрения теоретиков уголовного права исследование законодательных подходов в урегулировании пределов необходимой обороны целесообразно начинать с проекта Уголовного Уложения 1903 г., в ч.2 ст.37 которого предусматривалось, что превышение пределов обороны наказывается только в случаях «особо законом указанных». Таким случаем, особо указанным в законе, была ст. 389 Уложения, предусматривающая ответственность за превышение пределов необходимой обороны.
В советском же уголовном законодательстве долгое время критерии предела необходимой обороны отсутствовали. Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. ограничивался одним общим требованием, чтобы при необходимой обороне не было допущено превышения ее пределов. Лишь в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. было сформулировано понятие превышения пределов необходимой обороны как явное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства (ст. 13), перешедшее в дальнейшем в УК РСФСР. Практически в том же виде оно фигурирует и в действующем УК РФ (ч.2 ст.37).