Постановлением Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 октября 1998 г. № 13/14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами» (п. 15) предусмотрено, что при наличии в договоре условий о начислении при просрочке возврата долга повышенных процентов, а также неустойки за то же нарушение (за исключением штрафной) кредитор вправе предъявить требование о применении одной из мер ответственности, не доказывая факта и размера убытков, понесенных им при неисполнении денежного обязательства.
Развитие кредитных отношений в современной России способствует расширению оборота имущественных прав, вытекающих из кредитного договора. Имущественное право кредитора требовать возврата кредита нередко становится объектом сделок. Возможность уступки данного требования признана в юридической литературе и в арбитражной практике. Кроме этого, кредитный договор содержит в себе ряд прав и обязанностей, которые также требуют анализа с точки зрения возможности выступать объектом гражданского оборота.
Кредитный договор порождает договорное правоотношение со сложной структурой, которое условно может быть разделено на ряд составляющих его отдельных правоотношений, с простым содержанием, состоящим из одного конкретного субъективного права и корреспондирующей ему обязанности. В литературе обосновано мнение, что предметом уступки в смысле действующего законодательства (гл. 24 ГК РФ) могут являться именно данные права, т.е. входящие в содержание отдельного правоотношения («обязательства в узком смысле») [20, с. 47-61]. Вместе с этим, однако, обоснованным представляется мнение Л. А. Новоселовой о том, что при отчуждении права и переводе долга нельзя не учитывать сложную структуру правоотношения, возникающего на основе взаимного договора[15, с. 24-29].
Одной из существенных особенностей кредитного договора, отличающих его, в частности, от договора займа, является наличие обязанности кредитора предоставить кредит. Данной обязанности корреспондирует право заемщика требовать выдачи кредита в размере и на условиях, предусмотренных кредитным договором.
По вопросу о возможности уступки права требовать выдачи кредита в литературе существует две позиции. Исходя из первой позиции, отстаиваемой Р.И. Каримуллиным, заемщик имеет возможность уступить свое право требовать предоставления кредита третьему лицу без какой-либо специфики. При этом заемщик не выбывает из обязательства по возврату полученной суммы кредита и уплаты процентов на нее. Эта позиция обосновывается признанием обязанности кредитора выдать кредит денежным обязательством и отсутствием в российском законодательстве запрета уступки рассматриваемого права. При этом отмечается возможность защиты интересов банка установлением целевого характера кредита, установлением в договоре необходимости получить согласие на уступку прав (п. 2 ст. 382 ГК РФ), а также возможность отказаться от предоставления кредита при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих об угрозе его возврата (п. 1 ст. 821 ГК РФ) [10, с.17, 47-48]. Представители другой позиции (например, В.В. Витрянский, М.В. Трофимов) отрицают возможность уступки рассматриваемого права заемщика. Такой вывод, по мнению сторонников данной точки зрения, связан со своеобразной природой права требования выдачи суммы кредита, обусловливающей специфику его правового режима. Специфику данные авторы видят, прежде всего, в лично-доверительных отношениях между заемщиком и кредитором[8, с. 61].
Действительно, решение банка о заключении кредитного договора во многом обусловлено личными качествами заемщика, а именно: соответствующим имущественным положением субъекта, стабильностью и доходностью его хозяйственной деятельности. Принимается во внимание также и деловая репутация заемщика. Однако, как представляется, в силу п. 2 ст. 388 ГК РФ лично-доверительный характер отношений сторон в принципе не является препятствием для уступки права, требуется лишь согласие должника.
Аргументируя свою позицию, В.В. Витрянский исходит из того, что обязательство по предоставлению кредита по своей правовой природе не является денежным обязательством, а представляет собой «...обязательство по передаче имущества, имеющее своим объектом денежные средства (наличные деньги и безналичные денежные средства) и преследующее цель эффективного использования указанных денежных средств в имущественном обороте, что предполагает получение соответствующего прироста денежной суммы» [8, с. 57].
Правовая природа права требовать выдачи кредита, по мнению данного автора, обусловливает невозможность истребования суммы кредита, поскольку ни наличные деньги, ни права требования к банку (суть безналичные денежные средства) на основе действующего законодательства (ст. 398 ГК РФ) не могут быть истребованы в натуре, так как не являются индивидуально определенными вещами. Такой подход к правовой природе обязательства выдать кредит обоснован в юридической литературе и реализуется в судебно-арбитражной практике [16, с. 25-26]. Из этих посылок В.В. Витрянский делает спорный вывод о невозможности использования права требования выдачи кредита в качестве объекта гражданского оборота. Представляется, что невозможность истребовать кредит (как это трактует В. Витрянский) не может служить обоснованием такого вывода [8, с. 60].
Во-первых, невозможность принудительного осуществления права требовать выдачи кредита не означает отсутствия судебной защиты.
Во-вторых, признание объектами гражданского оборота только охраноспособных имущественных прав (т.е., по определению В.В. Витрянского, тех, по которым можно истребовать имущество в натуре) необоснованно исключает из числа объектов гражданских прав имущественные права по денежным обязательствам и иным обязательствам, предметом которых являются вещи, определенные родовыми признаками.
Уступка права требовать выдачи кредита третьему лицу при условии сохранения у заемщика обязанностей по возврату кредита и уплате процентов, по мнению В. В. Витрянского, является неприемлемой, поскольку в такой ситуации возможны злоупотребления со стороны лица, пользующегося кредитом, освобожденного от обязанностей и ответственности по кредитному договору.
Правоотношение, возникающее из кредитного договора, имеет сложную структуру, где субъективные права и обязанности взаимосвязаны. Наиболее отчетливо это проявляется, когда выдача кредита производится частями (траншами). Допустим ситуацию, когда заемщик, получив часть кредита, уступает право требовать выдачи другой части кредита третьему лицу. В случае если заемщик окажется несостоятельным, третье лицо не сможет воспользоваться приобретенным правом получения кредита, поскольку банк вправе отказать в выдаче кредита на основании п. 1 ст. 821 ГК РФ. Очевидно, что третье лицо окажется в этом случае в затруднительном положении, поскольку не сможет защитить свои интересы не только истребованием суммы кредита, но и путем взыскания с банка убытков на основании ст. 394 ГК РФ, а также неустойки (в случае наличия такого условия в договоре).
Исходя из изложенного, нельзя согласиться с мнением об абсолютной невозможности уступки права требовать выдачи кредита по кредитному договору. Данное право может участвовать в обороте (хотя и весьма ограниченно) при соблюдении двух условий: только с согласия банка и при условии перевода долга заемщика на другое лицо. С практической точки зрения во избежание возможных споров данные условия должны быть отражены в кредитном договоре.
Заключение
Оценивая результаты проведённого исследования, можно говорить, что задачи, поставленные в начале работы нами выполнены: определены понятия договоров товарного и коммерческого кредита, дана характеристика данных договоров, проанализированы проблемы, возникающие в процессе заключения и исполнения договоров товарного и коммерческого кредита, выделены наиболее приемлемые пути решения проблем кредитования по товарному и коммерческому кредиту.
Подводя итог к вышесказанному, можно сделать некоторые обобщающие выводы.
Сегодня и доктрина, и судебная практика исходят из того, что сам факт наличия в гражданско-правовых договорах указанных условий (о предварительной оплате, авансовых платежах, отсрочке или рассрочке оплаты) служит достаточным основанием для признания соответствующих правоотношений сторон коммерческим кредитом. И рассмотрение вопроса переносится в плоскость возможности применения к этим отношениям (коммерческого кредита) норм о договоре займа без того, чтобы это противоречило существу гражданско-правовых договоров. Между тем такой подход видится несколько упрощенным, не в полной мере соответствующим истинному содержанию нормы п. 1 ст. 823 Гражданского кодекса РФ, существо которой состоит в том, что при наличии прочих условий соответствующими договорами «можетпредусматриватьсяпредоставление кредита, в том числе в виде аванса, предварительной оплаты, отсрочки и рассрочки оплаты товаров, работ или услуг (коммерческий кредит), если иное не установлено законом».
В связи с этим представляется, что далеко не всякий договор, содержащий условие об авансовой или предварительной оплате, отсрочке или рассрочке оплаты товаров, работ или услуг, может автоматически признаваться договором, порождающим обязательство коммерческого кредита. Речь может идти лишь об определённой презумции наличия в таком договоре обязательства коммерческого кредита, которая может быть опровергнута заинтересованной стороной, например, в случае, когда будет доказано, что истинная воля сторон не была направлена на предоставление кредита, а включение в договор условия о соответствующем порядке оплаты товара (работ, услуг) преследовало иные цели, предопределяемые, скажем, прежними отношениями сторон или расчетом на получение будущей выгоды.