Из всех предлагаемых концепций наиболее логически обоснованной представляется конструкция так называемого юридического соучастия, в соответствии с которой родители, усыновители или попечитель, давшие согласие на совершение сделки несовершеннолетними детьми, рассматриваются в качестве его юридических соучастников[30], поскольку именно она предполагает юридическую связь контрагента по сделке и законного представителя несовершеннолетнего, выступающего в данном случае в качестве гаранта стабильности возникшего обязательства. На наш взгляд, эта связь носит неразрывный характер, поэтому нельзя согласиться с утверждением о том, что лица, давшие согласие на заключение договора несовершеннолетним лицом, не могут привлекаться к возмещению возникших в результате этого убытков[31].
Нормы ГК РФ действительно устанавливают самостоятельную имущественную ответственность несовершеннолетних лиц по совершаемым ими сделкам (п. 3 ст. 26 ГК РФ), но при таком подходе, во-первых, теряется смысл дифференциации сделок, совершаемых несовершеннолетним самостоятельно, и сделок, совершаемых им с согласия законных представителей, и во-вторых, игнорируются законные интересы контрагентов по сделке, которые оказываются юридически незащищенными в случае отсутствия у несовершеннолетних лиц имущества, достаточного для возмещения причиненных ими убытков.
Обсуждаемую проблему можно решить путем установления в ГК РФ субсидиарной ответственности родителей, усыновителей или попечителя, санкционировавших сделку несовершеннолетних лиц. Такое решение вполне соответствует Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 1994 г., в котором закреплено: "Наличие письменного согласия родителя, усыновителя или попечителя на заключение несовершеннолетним договора возмездного оказания услуг не является основанием для возложения на этих лиц имущественной ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора несовершеннолетним, за исключением случаев, когда в соответствии со ст. 361 ГК РФ был заключен договор поручительства. Вместе с тем родители, усыновители или попечитель могут нести ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора в случае, когда у несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет нет доходов или иного имущества, достаточных для возмещения вреда"[32].
Все сказанное позволяет предложить изложить п. 3 ст. 26 ГК РФ "Дееспособность несовершеннолетних в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет" в следующей редакции:
"3. Несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет самостоятельно несут имущественную ответственность по сделкам, совершенным ими в соответствии с пунктами 1 и 2 настоящей статьи. В случае отсутствия у несовершеннолетнего в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет доходов или иного имущества, достаточных для возмещения убытков, причиненных им по сделкам, заключенным с письменного согласия своих законных представителей - родителей, усыновителей или попечителя, названные лица должны возместить эти убытки полностью или в недостающей части" и далее по тексту.
Однако при решении рассматриваемого вопроса нельзя не учитывать, что в розничной купле-продаже, в организациях общественного питания и культурно-зрелищных мероприятиях сделки с несовершеннолетними лицами в подавляющем большинстве случаев совершаются без выяснения вопроса о наличии у них письменного разрешения родителей, а требования о признании таких сделок недействительными почти не встречаются в судебной практике. Высказанное О. Усмановым еще в 60-х годах прошлого века мнение о том, что договоры розничной купли-продажи могут совершаться несовершеннолетними с 16-летнего возраста самостоятельно, без согласия законных представителей[33], давно заслуживает легального закрепления, так как в настоящее время несовершеннолетние, относящиеся к данной возрастной группе, как правило, достаточно самостоятельны в рассматриваемой сфере, поэтому ст. 26 ГК РФ следует дополнить п. 5, устанавливающим право несовершеннолетних, достигших возраста 16 лет, самостоятельно совершать сделки в сфере розничной купли-продажи, общественного питания и массово-зрелищных мероприятий, что будет соответствовать сложившейся практике.
Определенной корректировке должны быть подвергнуты и правила об ограничении права несовершеннолетнего самостоятельно распоряжаться своими доходами. В соответствии с п. 4 ст. 26 ГК РФ при наличии достаточных оснований суд по ходатайству родителей, усыновителей или попечителя или органа опеки и попечительства может ограничить или лишить несовершеннолетнего права самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией или иными доходами. Однако добиваться в судебном порядке ограничения или лишения детей права распоряжаться получаемыми денежными средствами очень сложно с морально-этической точки зрения, вероятно, именно поэтому дела по соответствующим заявлениям почти не встречаются в судебной практике, поэтому споры о том, какой смысл законодатель вложил в словосочетание "наличие достаточных оснований", имеют не столько практическое, сколько теоретическое значение. Но в любом случае такие основания должны быть конкретизированы, поэтому п. 4 ст. 26 ГК РФ целесообразно изложить в следующей редакции:
"4. Если несовершеннолетний в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет расходует свой заработок, стипендию или иные доходы на приобретение спиртных напитков, наркотических средств или азартные игры, суд по ходатайству родителей, усыновителей или попечителя или органа опеки и попечительства может ограничить или лишить несовершеннолетнего права самостоятельно распоряжаться этими доходами".
Не менее важные проблемы имеются и в законодательной регламентации гражданско-правового положения лиц, признанных недееспособными. Речь в первую очередь идет о необходимости совершенствования механизма восстановления дееспособности таких граждан в случае улучшения состояния их психического здоровья. Как известно, самостоятельное обращение в суд с соответствующим заявлением для гражданина, признанного недееспособным, исключено. Право на подачу заявления принадлежит его опекуну, членам его семьи, а также психоневрологическому или психиатрическому учреждению, в котором гражданин находится на лечении (ч. 2 ст. 286 Гражданского процессуального кодекса РФ). Для опекуна возбуждение производства о признании лица дееспособным в случае отпадения оснований, по которым он ранее был признан недееспособным, одновременно является и правом, и обязанностью (п. 5 ст. 36 ГК РФ), однако ответственность за уклонение от ее исполнения действующим законодательством не установлена. Тем самым законодатель не принял во внимание тот факт, что недобросовестные опекуны могут быть заинтересованы в сохранении своего статуса и соответственно статуса их подопечного из корыстных побуждений.
К такому выводу приводит изучение практики деятельности психиатрических и психоневрологических учреждений, свидетельствующее о том, что нередко лица, страдающие тем или иным психическим расстройством, лишаются дееспособности на неоправданно длительное время, несмотря на существенное улучшение состояния их здоровья, позволяющее им понимать значение своих действий и руководить ими[34]. Учитывая такую возможность, Закон "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании"[35] установил, что администрация психиатрического или психоневрологического учреждения обязана не реже одного раза в год проводить освидетельствование лиц, находящихся в нем на излечении, специальной врачебной комиссией с целью решения вопроса о дальнейшем содержании пациентов, в состоянии которых произошли значительные улучшения. В целях повышения гарантий обеспечения прав граждан, находящихся на излечении в психоневрологических учреждениях, представляется целесообразным установить обязанность проведения такого освидетельствования раз в шесть месяцев, что позволит более оперативно выявлять выздоровевших пациентов и своевременно восстанавливать их дееспособность.
При этом нельзя игнорировать возможность недобросовестного поведения опекунов в отношении принадлежащего недееспособному гражданину имущества, которое на протяжении длительного времени остается в их владении и пользовании. Вопрос об их ответственности можно решать с позиций неосновательного обогащения, обязав возместить подопечному лицу, в отношении которого по вине опекуна не был своевременно поставлен вопрос о признании его дееспособным, то имущество, которое он получил или неосновательно сберег для себя в результате уклонения от подачи в суд соответствующего заявления.