· лица, не достигшие 20-летнего возраста;
· иностранцы;
· граждане, объявленные несостоятельными должниками (банкротами);
· люди, состоявшие на службе от правительства или по выборам, за исключением лиц, занимавших почетные или общественные должности без получения жалованья;
· граждане, подвергающиеся по судебным приговорам лишению или ограничению прав состояния, а также священнослужители, лишенные духовного сана по приговорам духовного суда;
· лица, состоявшие под следствием за преступления или проступки, влекущие за собой, влекущие за собой лишение или ограничение прав состояния, а также те, которое были под судом за такие действия и не оправданы судебными приговорами;
· исключенные из службы по суду или из духовного ведомства за пороки, или же из среды обществ или дворянских собраний по приговорам тех сословий, к которым они принадлежат;
· те, кому по суду были воспрещены хождения по чужим делам, а также исключенные из числа присяжных заседателей.[2]
Вышеуказанным Законом был определен и порядок поступления в число присяжных поверенных. Желающий должен был подать прошение в совет присяжных поверенных, приложив к нему все документы, подтверждающие, что проситель удовлетворяет необходимым по закону условиям.
Согласно толкованию Сената, лица женского пола не могли быть ни присяжными поверенными, ни их помощниками. Данное дискриминационное правило сохранилось до конца существования самого института присяжных поверенных.
Права и обязанности присяжных поверенных.
Положения Судебных уставов 1864 года свидетельствуют о том, что присяжные поверенные не были государственными служащими. Поэтому на них не распространялось чинопроизводство. Не имели они и права на служебные знаки отличия. Присяжные поверенные как лица свободной профессии были независимы от суда в своих действиях по ведению уголовных и гражданских дел, подчинялись только для них предусмотренному особому дисциплинарному порядку.
Закон устанавливал, что присяжные поверенные «могут принимать на себя хождение по делам во всех судебных местах округа судебной палаты, к которой они приписаны».[3]
Присяжные поверенные могли принимать на себя ведение как уголовных, так и гражданских дел. По уголовным делам присяжные поверенные принимали на себя защиту подсудимых либо по соглашению, либо по назначению председателя суда. В уголовных делах, подлежащих ведению общих судебных учреждений, часто практиковалось назначение официальных защитников. По просьбе подсудимого председатель суда назначал ему защитника из состоящих при суде присяжных поверенных, а за недостатком этих лиц – из кандидатов на судебные должности людей, известных председателю своей благонадежностью. Председатель суда обязан был также назначить защитника по делам о преступлениях, совершенных несовершенными лицами от 10 до 17 лет, независимо от желания самих несовершеннолетних, а также их родителей или попечителей. Отказываться от таких поручений присяжные поверенные могли только по уважительным причинам.
Следует подчеркнуть, что в тот период в среде российской адвокатуры боролись две точки зрения на характер уголовной защиты. Одни видели в ней общественное служение. В их представлении защитник по уголовному делу – «муж добрый, опытный в слове» (Квинтилиан), вооруженный знанием и глубокой честностью, бескорыстный и независимый в убеждениях; он – правозаступник, но не слуга своего клиента и не пособник ему в стремлении уйти от заслуженного наказания; он – друг и советчик человека, который, по его мнению, невиновен вовсе или виновен вовсе не так и не в том, как и в чем его обвиняют. Сторонники другой точки зрения утверждали, что защитник – это производитель определенного труда, оплачиваемого клиентом в зависимости от тяжести работы и способности работника. Как для врача в его практической деятельности не может быть дурных и хороших пациентов, так и для защитника всякое уголовное дело – не более чем необходимость противопоставить доводам обвинения всю силу контраргументов, служа ближайшим интересам клиента и не задумываясь об общественном благе. Каждая из этих точек зрения имела право на существование, и преобладание той или другой в практической деятельности защитников зависело, безусловно, от его личных воззрений, но прежде всего от задач конкретного судебного состязания.
В то же время «Учреждение судебных установлений» ставил перед присяжными поверенными определенные запреты, а именно:[4]
· Покупать или каким-либо другим способом приобретать права своих доверителей по тяжбам;
· Вести дела в качестве поверенного против своих родителей, жены, детей, родных братьев, сестер, дядей и двоюродных братьев и сестер;
· Быть поверенными обоих тяжущихся или переходить от одной стороны к другой в одном и том же процессе;
· Оглашать тайны своего доверителя.
Кроме того, присяжный поверенный, назначенный для производства дела, не мог отказаться от исполнения данного ему поручения, не предоставив достаточных для этого причин. Если же он переезжал в другой город, то обязан был передать находящиеся у него дела, с согласия своих доверителей, другому присяжному поверенному.
Каждый присяжный поверенный обязан был вести список дел, порученных ему, и представлять его в совет поверенных по первому его требованию.
В судебном заседании присяжные поверенные пользовались свободой речи, но в то же время не должны были «ни распространяться о предметах, не имеющих никакого отношения к делу, ни позволять себе недолжное уважение к религии, закону и властям, ни употреблять выражения, оскорбительные для чьей бы то ни было личности». Вместе с тем формировавшаяся в те годы доктрина судебной защиты исходила из того, что защитник нуждается в несравненно большей свободе оглашения и оценки, чем частные лица, ибо им руководят соображения общественного интереса. Наконец, на защитнике, как на представителе задач общественных, лежит важная обязанность сообразовать действия свои с требованиями нравственности. Вот почему его оправдательные доводы не должны переходить в дифирамб пороку и злоупотребления; ему должны быть чужды не только заведомо лживые заявления, но и уловки, порождающие в умах судей заблуждение; он не должен превращать защитительную деятельность в личные препирательства с прокуратурой или в корыстный промысел. Правдивость, честность и бескорыстие необходимы для него в той же мере, как и для прокурора.
Оплата труда присяжных поверенных.
Согласно Закону присяжные поверенные могли заключать с клиентами письменные условия о гонораре за ведение дела. Помимо этого, существовала особая такса, имевшая двоякое значение. Во-первых, суд руководствовался ею при исчислении суммы издержек, подлежащих взысканию с проигравшей стороны в пользу выигравшей на оплату услуг адвоката. Во-вторых, суд сам определял размер гонорара поверенного, если тот не имел предварительного письменного условия с клиентом.
Предполагалось, что размер этой «особой таксы» будет устанавливаться Министерством юстиции по представлениям судебных палат и советов присяжных поверенных каждые три года. Однако такса, впервые установленная в 1868 году, сохранилась весь период существования присяжной адвокатуры в России. При определении размера гонорара в расчет принимались прежде всего цена иска. По делам, не подлежащим оценке, гонорар определялся судом исходя из значения и важности дела для тяжущихся сторон, их материального положения, времени и труда, затраченного поверенным. Эта сумма могла составлять от 50 до 1200 рублей.
За ведение дела в первой инстанции присяжный поверенный получал 2/3 определенного таксой гонорара, во второй инстанции – 1/3, в кассационном департаменте Сената – 1/4. Примечательно, что сумма гонорара в случае проигрыша дела уменьшалась: присяжный поверенный истца получал 1\4, а поверенный ответчика – 1/3 положенного ему гонорара.
Из вознаграждений, полученных присяжными поверенными, удерживался определенный процент, отчисляемый на вознаграждение присяжных поверенных, которые вели дела по назначению председателей судебных мест. Собранные таким образом средства распределялись Министерством юстиции между судебными округами пропорционально числу защитников, назначенных председателями из числа присяжных поверенных. В рамках судебных округов эти суммы распределялись советами присяжных поверенных.
Ответственность присяжных поверенных.
Вышеупомянутый Закон предусматривал возможность привлечения присяжных поверенных к уголовной, дисциплинарной и гражданской ответственности.
Уголовная ответственность присяжного поверенного наступала при совершении умышленных действий во вред своим доверителям. В частности, речь могла идти о злонамеренном превышении пределов полномочий и злонамеренном вступлении в сношение или сделки с противниками своего доверителя во вред ему либо о злонамеренной передаче документов противнику своего доверителя. Присяжные поверенные подлежали также уголовному наказанию за оскорбление суда или участвующих в деле лиц, если такое имело место в их судебных речах или процессуальных бумагах.
Гражданская ответственность предусматривалась при совершении действий, сопряженных с нанесением материального ущерба доверителю, а также небрежным исполнением своих обязанностей (пропуск процессуальных сроков и т.п.). Так, за пропуск по вине присяжного поверенного узаконенных сроков и всякое другое нарушение установленных правил и форм, тяжущийся имел право, если потерпел от этого какой-либо ущерб, высказать с поверенного свои убытки через тот суд, в котором он вел дело.