Некоторые процессуалисты высказывались о том, что вообще нет необходимости выделять понятие правоспособности в гражданском процессе. Так, Н. А. Чечина полагает, что понятие правоспособности применимо только в гражданском праве, поскольку с ним закон всегда связывает лишь возможность быть носителем имущественных прав, что к другим отраслям права, в частности, к гражданскому процессуальному праву не относится. По мнению Н. А. Чечиной, субъекты гражданского права обладают не правоспособностью, а правосубъектностью, охватывающей своим содержанием не только возможность иметь права и обязанности, но и способность своими действиями осуществлять их. [Чечина Н. А. Гражданские процессуальные отношения. – Л.: ЛГУ, 1962. – С. 23-25.]
В юридической литературе имеются различные точки зрения на данную проблему: во-первых, одни ученые, такие как Н. Г. Александров, [Александров Н. Г. Законность и правоотношения в советском обществе. – М.: 1955. – С. 134-138.] С. Н. Братусь, [Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. – М.: 1950. – С. 26.] А. В. Венедиктов, [Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность. – М. – Л.: 1948. – С. 615.] А. Вехтнер, [Вехтнер А. Правоспособность предприятия в области трудового права. – Правоведение: 1965. № 42. – С. 78.] С. Ф. Кечекьян, [Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. – М.: Изд. АН СССР. 1958. – С. 85.] считают, что понятие правоспособности тождественно понятию правосубъектности; во-вторых, ряд ученых, такие как С. С. Алексеев, [Алексеев С. С. Общая теория социалистического права. – Свердловск: 1964. – С. 72.] М. А. Викут, [Викут М. А. Вопросы теории гражданских процессуальных правоотношений. // Вопросы теории и практики гражданского процесса. – Саратов: 1979. Вып. 2. – С. 53.] 0. А. Красавчиков, [Красавчиков О. А. Социальное содержание правоспособности советских граждан. – Правоведение: 1960. № 1. – С. 12, 13.] А. В. Мицкевич, [Мицкевич А. В. Субъекты советского права. – М.: 1962. – С. 5.] А. И. Пергамент, [Пергамент А. И. К вопросу о правовом положении несовершеннолетних: Ученые записки ВИЮН. Вып. 3. – М.: 1955. – С. 4-10.] Н. А. Чечина, [Чечина Н. А. Указ, работа. – С. 23.] В. Н. Щеглов, [Щеглов В. Н. Гражданские процессуальные правоотношения. – М.: 1966. – С. 72; Советское гражданское процессуальное право. – Томск: 1976. – С. 76.] полагают, что понятие правоспособности связано с понятием правосубъектности, но последнее – более широкое понятие. По смыслу термины "правоспособность" и "правосубъектность" тождественны, и на первый взгляд, казалось бы, не имеет значения, каким термином определена способность лица обладать правами и нести обязанности: термином правоспособность или термином правосубъектностъ. Субъект права – это лицо, обладающее правами и несущее обязанности. Как правильно заметил О. А. Красавчиков, с понятием субъекта права юридическая наука связывает не только способность лиц к обладанию правами и обязанностями, но и способность к приобретению соответствующих прав и обязанностей. Малолетние и граждане, признанные судом недееспособными вследствие психического расстройства или слабоумия, не имеют возможности самостоятельно приобретать права и обязанности, а следовательно, нельзя согласиться с утверждением Н. Г. Александрова, С. Н. Братуся, А. В. Бенедиктова, А. Вехтнера, С. Ф. Кечекьяна, Ю. К. Толстого о том, что понятия правоспособность и правосубъектность тождественны, т. к. это неминуемо приведет к нарушению прав лиц, не имеющих возможности самостоятельно приобретать права и обязанности.
Нельзя согласиться с мнением Н. А. Чечиной и В. Н. Щеглова. Н. А. Чечина, предлагающая вообще отказаться от термина гражданская процессуальная правоспособность, она неправа, на наш взгляд, не только по формальному основанию. В гражданском процессуальном законодательстве есть термины "гражданская процессуальная правоспособность" и "гражданская процессуальная дееспособность" (ст. ст. 31-32 ГПК РСФСР) и нет термина "гражданская процессуальная правосубъектность". Но неправа Н. А. Чечина и по существу. Если бы в гражданском процессе участвовали только юридические лица, то, разумеется, с Н. А. Чечиной можно было бы согласиться, так как для них наличие гражданской процессуальной правоспособности означает одновременно и наличие гражданской процессуальной дееспособности. Статистика же говорит о том, что в гражданском процессе преимущественно участвуют физические лица. [Корсаков А. П. Соотношение материальной и процессуальной правоспособности. // Материальное право и процессуальное средство его защиты. – Калинин: Калининский госуд. ун-т., 1997., стр. 48.]
Так, например, из одной тысячи рассмотренных Волжским районным народным судом г. Саратова в 2000 г. гражданских дел всего лишь в 198 участвовали юридические лица. [См.: Архив Волжского районного народного суда г. Саратова за 2001 год.,] В отношении же физических лиц (граждан), выступающих в деле в качестве сторон и третьих лиц, понятие правосубъектности, объединяющее гражданскую процессуальную правоспособность и гражданскую процессуальную дееспособность, неприменимо. Граждане всегда имеют гражданскую процессуальную правоспособность, но далеко не все они обладают гражданской процессуальной дееспособностью, а следовательно, не все физические лица могут лично осуществлять в суде свои процессуальные права и исполнять процессуальные обязанности. В силу ст. 32 ГПК РСФСР права и охраняемые законом интересы несовершеннолетних в возрасте от пятнадцати до восемнадцати лет, а также граждан, признанных ограниченно дееспособными, защищаются в суде их родителями, усыновителями или попечителями, однако суд обязан привлекать к участию в таких делах самих несовершеннолетних или граждан, признанных ограниченно дееспособными.
В случаях, предусмотренных законом, по делам, возникающим из трудовых, колхозных и брачно-семейных правоотношений и из сделок, связанных с распоряжением полученным заработком, несовершеннолетние имеют право лично защищать в суде свои права и охраняемые законом интересы. Привлечение к участию в таких делах родителей, усыновителей или попечителей несовершеннолетних для оказания им помощи зависит от усмотрения суда.
Права и охраняемые законом интересы несовершеннолетних, не достигших пятнадцати лет, а также граждан, признанных недееспособными вследствие психического расстройства, защищаются в суде их законными представителями: родителями, усыновителями или опекунами.
Н. А. Чечина не считает недееспособных граждан, чьи права и охраняемые законом интересы защищаются судом, участниками гражданского процесса. К участникам гражданского процесса Н. А. Чечина относит только законных представителей недееспособного лица. Например, как пишет Н. А. Чечина, по иску в защиту имущественных интересов душевнобольного законный представитель (а не душевнобольной человек) может вступить в гражданские процессуальные отношения с судом, может действовать в процессе, и только его отношения с судом регулируются нормами процессуального права. [Чечина Н. А. Гражданские процессуальные отношения. Л.: ЛГУ. 1962. – С. 25.] Логически развивая концепцию Н. А. Чечиной, неизбежно придешь к утверждению о том, что судебное решение по делу создает материально-правовые последствия не для субъектов гражданско-правового спора, а для их законных представителей, которые не состоят в материально-правовых отношениях с противной стороной, что, разумеется, не соответствует действительности. Тот факт, что законные представители недееспособного (например, родители) являются распорядителями семейного бюджета, и они решают вопрос, когда, где, на что и сколько потратить денег недееспособного, не должен приводить к ошибке в определении субъекта гражданско-правового спора. Оспоримость выводов Н. А. Чечиной можно подтвердить таким примером. Предположим, что при рассмотрении дела в суде умер недееспособный гражданин. В соответствии с законом, производство по делу прекращается, если после смерти гражданина, являвшегося одной из сторон по делу, спорное правоотношение не допускает правопреемство. Если даже спорное правоотношение и допускает правопреемство, то правопреемником может быть не обязательно представитель умершего недееспособного гражданина. И наоборот, если в ходе рассмотрения дела в суде умер представитель, то просто заменяется представитель, а производство по делу продолжается, и никоим образом не влияет на материально-правовые интересы представляемого недееспособного лица. Кроме того, Н. А. Чечина в своих утверждениях противоречит требованию закона. Она фактически расширяет перечень лиц, участвующих в деле, предусмотренный в ст. 29 ГПК РСФСР и не подлежащий расширительному толкованию. Н. А. Чечина наделяет представителей не свойственными им материальными правами и обязанностями.
Такие гражданские процессуальные понятия, как гражданская процессуальная правоспособность и гражданская процессуальная дееспособность непосредственно связаны с понятием субъекта гражданского процессуального права, но гражданская процессуальная правоспособность предшествует состоянию субъекта права, т. е. гражданская процессуальная правоспособность – это не что иное, как потенциальная возможность обладать гражданскими процессуальными правами и обязанностями, которые подразумевают статику. А с понятием субъекта права юридическая наука связывает и динамическое начало, т. е. способность к приобретению прав и обязанностей как в праве в целом, так и применительно к гражданскому процессуальному праву, в частности. Гражданская процессуальная дееспособность не является обязательным атрибутом субъекта права, а следовательно, было бы неверно увязывать воедино такие правовые категории, как гражданская процессуальная правоспособность и гражданская процессуальная дееспособность, как предлагает В. Н. Щеглов. [Щеглов В. Н. Гражданские процессуальные правоотношения. – М.: 1966. – С. 109.] По его мнению, гражданская процессуальная правоспособность и гражданская процессуальная дееспособность как процессуальные категории применимы только к сторонам и третьим лицам. В отношении же всех других субъектов гражданского процесса целесообразно применять термин "гражданская процессуальная правосубъектность", которая является единым понятием, включающим одновременно и процессуальную правоспособность, и дееспособность.