Правовой нигилизм 2 (стр. 6 из 8)

Таким образом, законы во многом несовершенны. Но дело не только в этом ведь даже идеальный с точки зрения юридической техники закон не будет работать без действенного, отлаженного механизма его реализации. Ведь еще Ш. Монтескье сказал: “когда я поеду в правовое государство, я спрошу не про то, какие там есть законы, а про то как эти законы работают и воплощаются в жизнь”. Отсутствие вот таких механизмов реализации правовых предписаний, причем механизмов действенных – едва ли не большая проблема, чем несовершенные законы. Ведь написать идеалдьную правовую норму намного легче, чем воплотить её в жизнь: моментально на пути её реализации возникнут сотни препятствий (в том числе и пресловутый правовой нигилизм). Еще во времена римского права было замечено, что игнорирование законов есть страшное зло, в корне подрывающее всю правовую систему государства. Не случайно Международная комиссия по законодательству оценила качество наших законов на “4” (достаточно высокая оценка), а вот уровень их исполнения на “1” (ниже был только “0”) – как говорится, выводы напрашиваются сами собой.

Другой крупной проблемой, вызывающей недоверие людей к законам, является борьба внутри самой власти, точнее борьбы между её ветвями. Когда две ветви единой государственной власти вместо того, чобы заниматься нормотворчеством в пределах своей компетенции повышать уровень законности и правопорядка в стране, никак не могут поделить свои полномочия, издают нормативные акты в пику друг друга, всячески блокируют исполнение решений “конкурентов”, обвиняют перед согражданами друг друга в предательстве государственных интересов, а затем перед всей страной и перед мировым сообществом одна ветвь власти расстреливает другую из танковых орудий, а затем диктует свою волю (как это было в октябре 1993 года), люди перестают верить в действие, каких бы то ни было, законов, наблюдая, как на высшем государственном уровне все проблемы и противоречия с успехом разрешаются с помощью самого убедительного действенного права - “права силы”.

Следующим источником и причиной правового нигилизма является нарушения закона, того нресовершенного и противоречивого закона, о котором уже говорилось выше. По данным Генеральной прокуратуры в 1996 году в России было совершенно более 2 млн. 625 тыс. преступлений – 60% относятся к разряду особо тяжких, из них было совершено более 30 тыс. – умышленные убийства (то есть в день от рук преступников погибало более 80 человек). И эти страшные данные – лишь верхушка айсберга – по признанию Генерального прокурора на каждое зарегестрированное преступление (на основе которых и делается статистика) приходится несколько незарегистрированных. За последние годы произошел невиданный всплеск организованной преступности. Поделив сферы влияния, преступный мир стал рваться во власть, используя при этом коррумпированных чиновников (кстати, коррупция тоже возросла, став практически повсеместной проблемой). В последнее время происходит постепенное сращивание верхушки преступного мира и наиболее коррумпированной части государственного аппарата, что является явным признаком того, что за границей называют “мафией”. Организованная преступность приобрела масштаба национального бедствия. Как объявил Б.Н. Ельцин в своем третьем ежегодном послании Федеральному Собранию: “Преступный мир бросает вызов государству. Он пытается навязать нам свою волю и заставить нас жить по своим законам. Наша задача в этой ситуации – найти эффективные формы противодействия и борьбы, которые позволят нам постепенно уничтожить преступность.”^*. но пока это остается лишь словами, хотя несомненно шаги в нужном направлении были сделаны – был принят ряд нормативных актов об усилении борьбы с организованной преступностью, но их действие и введение в жизнь наталкиваются на множество различных препятствий. А между тем чуть ли не ежедневно из новостей страна узнает о новых криминальных разборках, причем погибают не только бизнессмены, как это было раньше, все чаще под пули киллеров попадают государственные чиновники, что может означать только одно – криминал уже проник во власть и теперь, видимо, закрепляет там свои позиции (здесь будут уместны такие данные, что в федеральном списке , в одной из партий на декабрьских выборах в ГосДуму почти 15 человек подозревались в совершении

*- Ежегодное послание Федеративному Собранию. “Российская газета” от 18.02.1997г.

преступлений, а трое человек вообще находились в федеральном розыске). Все эти факты, а также прошедший период первоначального накопления капитала и то огромное количество правонарушений и преступлений, которые его сопровождали, нанесли также несомненно серьезный удар по вере людей в правовой порядок.

Теперь нужно перейти по цепочке причинно-следственных связей к деятельности правоохранительных органов, вернее к той деформации, которая в этих действиях присутсвует. Эта деформация, по всей видимости, довольно серьезна – иначе как можно объяснить все ухудшающююся криминогенную обстановку, хотя число сотрудников внутренних дел растет, “не по дням, а по часам ”.начать нужнол с признания того факта, что большинство ресурсов органов направлено на поимку мелких преступников, тогда как организованную преступность, которая без сомнения является куда более опасной, беспокоят не часто. Это объясняется, по моему мнению несколькими причинами:

- Мелкие уголовные дела более выгодны с точки зрения отчетности (дела крупных банд могут вестись не один год).

- Они являются менее опасными (на правоохранительные органы – в том числе на следователей органов прокуратуры, расследующих уголовные дела по организованной преступности, часто оказывается различное давление, в том числе и силовое)

- Расследование уже возбужденных уголовных дел всячески тормозится “сверху” – его затягивают те самые “коррупционеры”, которых к несчастью, немало и в правоохранительных органах

Говоря же об обвинениях рядовых граждан необходимо признать, что органы дознания и предварительного следствия часто отходят от требований закона и пользуются недозволенными приемами и средствами для получения нужных показаний подозреваемого обвиняемого им свидетеля. Часто дознаватели просто-напросто “выбивают” признание из человека путем психического или физического насилия. К сожалению реальных механизмов и способов по выявлению и наказанию подобных деятелей пока нет,- если заявление человека о том, что его избивали при допросах поступает в прокуратуру, то она запрашивает тот самый райотдел милиции, на который поступила жалоба, имели ли эти факты место быть. Разумеется, что милиция отрицает вину своих сотрудников. Да и наивно было бы ожидать иного. Поэтому у граждан, подвергшихся такому “воздействию” возникает чувство недоверия к работникам правоохранительных органов. Главной же остается борьба с организованной преступностью, которая находится на весьма и весьма низком уровне. И дело тут совсем не в “плохом качестве” норм уголовного закона которые вроде бы не позволяют квалифицировать многие преступления. Как показывают внутриведомственные опросы, проведеденные среди сотрудников правоохранительных органов (в том числе работников РУБОП'ов) на первом месте названных ими трудностей стоит другая причина – около 67% опрошенных пожаловались на безжалостное давление “сверху”, которое очень сильно мешает им при расследовании соответсвующих деяний оргпреступности (около 20% опрошенных сетовали на отсутствие доказательств по делу и лишь 8% респондентов испытывали трудности при квалификации преступлений). Это, так сказать, ведомственные , “внутренне-подковерные” причины, но есть и чисто внешние факторы, которые напрямую связаны с материальным обеспечением всей правоохранительной системы цликом и каждого сотрудника в частности. В самом деле, поимка одной банды требует подчас немалых материальных и финансовых затрат, а у правоохранительных органов таких средств зачастую нет (я уже не говорю о слабой технической и информационной обеспеченности). Кроме того, зарплата сотрудников оставляет желать лучшего, - будь она на соответствующем уровне, то что большая часть сотрудников правоохранительных органов, которые на сегодняшний день являются информаторами оргпреступности или напрямую сотрудничают с ней, не стали бы марать честь своего мундира. Все эти факторы и приводят к тому, что правоохранительные органы все больше удаляются в своей деятельности от преступности организованной в сторону более мелкой (воистину верна народная мудрость, гласящая: “Мелкий вор бежит, а большой тихо лежит”). Но так или иначе сегодняшняя катастрофическая ситуация в криминогенной обстановке, когда наряду с обычной Россией существует Россия криминальная, вернее вина за нее лежит именно на правоохранительных органах и на тех перекосах и деформациях, что все чаще можно наблюдать в их деятельности. И все это, как нетрудно догадаться, лишний раз правовой нигилизм и самих сотрудников (когда тем не дают довести расследование до конца, буквально заставляя “прикрыть” уголовное дело) и окружающих, которые видят всю беспомощность правоохранительных органов и коррупцию в них (о ней кричат все газеты и ведущие новостей) и все больше разочаровываются в возможности установления в нашей стране правового порядка.