1) при столкновении имущественных и неимущественных прав предпочтение следует отдать нематериальному интересу;
2) при столкновении прав на нематериальные блага различных ценностных групп предпочтение следует отдать личному неимущественному праву на нематериальное благо большей ценности;
3) при столкновении личных неимущественных прав, объектом которых являются нематериальные блага, расположенные в одной ценностной группе, необходимо принять компромиссное решение, подразумевающее учет интересов обладателей обоих конкурирующих прав, учитывая при этом все имеющие значение для разрешения дела обстоятельства.
М.Н. Малеина в коллизионной ситуации предлагает, "не проводя строгой иерархии всех известных субъективных гражданских прав... закрепить в законодательстве в качестве правового принципа положение о том, что субъективные неимущественные права, обеспечивающие физическое и психическое благополучие личности (права на жизнь, здоровье, физическую и психическую неприкосновенность, благоприятную окружающую среду), при их осуществлении имеют приоритет перед другими субъективным правами[91]. Предложенное М.Н. Малеиной решение нельзя признать выходом из сложившейся ситуации по одной причине — оно учитывает интересы обладателей только одной, хотя и, несомненно важной категории прав (нетрудно заметить, что все перечисленные ею права занимают высшую ступень в ценностной системе нематериальных благ). Что касается иных гражданских прав, при их столкновении М.Н. Малеина предлагает ограничивать в разумной степени оба конкурирующих права на усмотрение суда.
Таким образом, все изложенное выше свидетельствует в пользу необходимости внесения изменений в действующее гражданское законодательство в части решения вопроса о злоупотреблении правом. В связи, с чем предлагается статью 10 ГК РФ «Пределы осуществления гражданских прав» изложить в следующей редакции:
1.Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу (злоупотребление правом).
Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.
2. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд может отказать лицу в защите его права.
3. Действия граждан и юридических лиц по осуществлению принадлежащих им гражданских прав, ненамеренно причиняющие вред другим субъектам гражданского права, следует рассматривать как коллизию интересов правообладателей.
Интересы обладателя неимущественного права подлежат преимущественной по сравнению с правами имущественного характера защите.
В тех случаях, когда оба конкурирующих права носят неимущественный либо имущественный характер, суд должен вынести решение, учитывающее интересы обладателей обоих конкурирующих прав, принимая во внимание все имеющие значение для разрешения дела обстоятельства.
4. В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются.
Важное значение наряду с реально существующей возможностью осуществления субъективного права имеет его защита. "Всякое право, в том числе и любое субъективное гражданское право, имеет для субъекта реальное значение, если оно может быть защищено как действиями самого управомоченного субъекта, так и действиями государственных и иных уполномоченных органов", - отмечает B.C. Ем[92]. В.П. Грибанов аргументирует обозначенную позицию следующим образом: "Субъективное право, предоставленное лицу, но не обеспеченное от его нарушения необходимыми средствами защиты, является лишь "декларативным правом". Хотя оно и провозглашено в законе, но, не будучи обеспечено государственными правоохранительными мерами, оно может быть рассчитано лишь на добровольное уважение его со стороны неуправомоченных членов общества и приобретает в силу этого характер лишь морально обеспеченного права, покоящегося лишь на сознательности членов общества и авторитете государственной власти"[93].
Несмотря на то, что проблему защиты субъективных прав вообще и гражданских в частности нельзя отнести к числу новейших или новых (она имеет свою историю), однако нет оснований утверждать, что данная проблема решена во всех ее аспектах или что наука близка к ее разрешению. Так, в цивилистической литературе до сих пор нет однозначного ответа на вопрос, что же следует понимать под правом на защиту? Ответ на данный вопрос предполагает выяснение содержания и соотношения целого ряда категорий, основные из которых - регулирование, охрана, защита и содержание субъективного гражданского права.
Все многообразие взглядов на природу права на защиту может быть сведено к следующему:
1. Согласно традиционной концепции, правомочие на защиту является составной частью содержания соответствующего субъективного права наряду с правомочием на собственные действия и правомочием требовать определенного поведения от обязанных лиц[94].
2. В правовой литературе была высказана иная точка зрения, в соответствии с которой право на защиту является не одним из правомочий соответствующего субъективного гражданского права, а представляет собой право вполне самостоятельное. Однако приверженцы данной точки зрения не едины в своих методологических подходах. Так, Д.М. Чечот, считает, что "возможность прибегнуть к силе государственного принуждения входит в саму сущность субъективного права, не нуждаясь в выделении как самостоятельный элемент субъективного права"[95]. А основой аргументации Е.А. Крашенинникова и его сторонников является различение регулятивных и охранительных норм и правоотношений. С этих позиций право на защиту (охранительное субъективное гражданское право) представляет собой вытекающую из охранительной гражданско-правовой нормы возможность определенного поведения лица в конфликтной ситуации, предоставленную ему в целях защиты регулятивного субъективного права или охраняемого законом интереса[96].
3. Несколько иной точки зрения придерживается Т.И. Илларионова. Она считает, что гражданско-правовая защита может быть определена как "функция гражданско-правовой охранительной системы, которая в форме специальных мер (их совокупности) направлена на пресечение конкретных правонарушений, восстановление (компенсацию) нарушенных интересов или обеспечение условий их удовлетворения в иных формах"[97].
Думается, что все заявленные точки зрения имеют право на существование, поскольку каждая из них опирается на вполне состоятельные доводы. Действительно, с одной стороны, поскольку право на защиту выводимо за скобки в содержании каждого субъективного права (материального и нематериального), есть основания полагать, что это нечто большее, чем просто элемент его (права) содержательной части. С другой стороны, есть основания рассматривать защиту как функцию права в его объективном смысле, поскольку нет ни одного субъективного права, которое при наличии определенных обстоятельств не могло бы быть защищено, иначе речь идет, как уже было отмечено, не о праве, а о его декларации.
Мы придерживаемся традиционной точки зрения и склонны рассматривать защиту как одно из трех правомочий, присущих каждому субъективному праву, аргументируя свою позицию следующим образом.
Длительное время в науке гражданского права господствовала точка зрения, в соответствии с которой неимущественные интересы не подлежат защите гражданско-правовыми средствами. Мотивацией такого подхода выступала, с одной стороны, невозможность денежной оценки нематериальных благ, с другой, - невозможность восстановления большинства личных неимущественных прав в случае их нарушения. Так, по мнению О.С. Иоффе, поскольку специфика метода гражданско-правовой охраны общественных отношений заключается в обеспечении восстановления нарушенных прав, то в качестве предмета гражданско-правовой охраны могут выступать лишь те личные неимущественные права, которые восстановимы и после их нарушения, "Нельзя, например, воссоздать нарушенную тайну переписки, - писал O.C. Иоффе, - ибо то, что уже приобрело характер публичности, невозможно вновь сделать тайным"[98]. Сторонники данной концепции не отрицали необходимость защиты личного интереса, но, по их мнению, она может осуществляться лишь посредством методов, характерных для административного или уголовного права.
История развития правового регулирования отношений, складывающихся по поводу нематериальных благ, а также изучение возможностей гражданского права по вопросу защиты личного интереса, привели ученых к выводу не только о возможности, но и о необходимости гражданско-правовой защиты личных неимущественных прав. Данный вывод в полной мере был реализован лишь в Гражданском кодексе РФ, в соответствии со ст. 150 которого защита нематериальных благ осуществляется в соответствии с Гражданским кодексом РФ и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и в тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав вытекает из существа нарушенного нематериального блага и характера последствий этого нарушения.