В случае водных ресурсов калькуляционный аспект рентной проблематики не проще, чем в случае минеральных. Экономически значимых водных объектов, конечно, больше, чем экономически значимых месторождений. Достаточно отметить, что участки одной и той же реки, отстоящие один о другого на расстояние, измеряемое подчас всего лишь пятью процентами ее протяженности (а бывает и меньше), в аспекте рентообразования должны рассматриваться как различные водные объекты. Но, соответственно, исключительно велико и их разнообразие. Здесь сказывается принципиальное осложнение в сравнении с месторождениями полезных ископаемых: с водными объектами связаны активно функционирующие экологические системы. Это обстоятельство очень трудно поддается экономическому учету (и даже осмыслению) и, видимо, является одной из причин того, что о ренте за использование водных ресурсов говорят сравнительно редко. Отметим, что проблема выявления и оценки негативных воздействий на водные объекты настолько сложна, что обычно из всех таких воздействий для анализа выбирают лишь простейшее в данном аспекте: сброс загрязненных сточных вод.
Из других воздействий для примера назовем размывание берегов судовыми волнами, ухудшение условий для нереста при строительстве и функционировании гидротехнических сооружений, движении судов и пр., что приводит к сокращению, если не гибели рыбного стада или вынуждает его к миграции, подтопление территории при подъеме уровня водохранилища или ее обезвоживание при значительном заборе воды.
Тем самым проблема регулирования остальных воздействий подобного рода перекладывается, хотя бы частично, на систему платежей рентного характера (естественно, если они предусмотрены).
Месторождения и водные ресурсы не продаются на рынке, а если иной раз и становятся объектом купли-продажи (например, на аукционах), то это явление нельзя признать массовым (в отличие от торговли землей). Однако цена обретает свойства, соответствующие теоретическим постулатам, только при массовых сделках. В единичных сделках цена подвержена сильному и практически не выявляемому влиянию случайных, в том числе уникальных событий и обстоятельств, не обладает необходимой усредненностью, устойчивостью и, следовательно, репрезентативностью. Так что рынок - слабый помощник при определении ренты, обусловливаемой эксплуатацией месторождения или водного объекта, хотя вопрос о ее исчислении ставится для экономических условий, определенных именно рынком. Впрочем, он может возникать и в централизованно управляемой экономике - в тех ее версиях, которые разрабатывались в ЦЭМИ АН СССР в 1960-х - 70-х годах .
Специфичны проблемы определения ренты, обусловливаемой использованием биологических ресурсов. К таким ресурсам относятся: лес, промысловые морские гидробионты, рыбные ресурсы вод суши, объекты охоты, дикоросы (лекарственные растения, ягоды, грибы и пр.). Охота, собирательство и любительское рыболовство регулируются установлением нормативов и квот, обеспечивающих устойчивое воспроизводство промысловых животных, растений и грибов, продажей лицензий и т.п., рентные проблемы здесь несущественны с практической точки зрения.
Основной вид лесопользования - заготовки древесины, рентная составляющая в этом производстве значительна по доле в цене и по абсолютному значению. Разнообразие видов (пород) и сортов древесины невелико, очень существенно местоположение - отсутствие инфраструктуры стало основным из факторов, сдерживающих рост лесозаготовок (расчетная лесосека в России в целом не вырубается, хотя в приграничных регионах стал систематическим весьма значительный переруб, особенно по ценным породам). Рента за местоположение, не будучи природной рентой в собственном смысле термина, гораздо сложнее поддается оценке, чем рента, обусловленная использованием лесных ресурсов (лесная рента). Если рента за местоположение известна, то для определения лесной ренты не остается принципиальных трудностей: обилие лесозаготавливающих предприятий (и их подразделений) позволяет получить массив данных, вполне достаточный для достоверного расчета как средней, так и предельной прибыли (по каждой породе и сорту), а затем и выделить из нее рентную составляющую. Однако посылка этого утверждения на практике не выполнена: в Российской Федерации отсутствуют даже попытки (при условии их достаточной обоснованности) оценки ренты за местоположение. Тем не менее, для практических нужд, возможно, нет особой необходимости разделять лесную ренту и ренту за местоположение, вполне достаточно обходиться представлением о сумме этих рент. Имеется, однако, еще одно осложнение: информация о хозяйственной деятельности лесозаготовительных предприятий отличается очень низкой достоверностью, весьма значительное количество древесины обращается в теневой экономике, в том числе ориентированной на экспорт, хотя, казалось бы, не так сложно наладить таможенный контроль вывоза древесины из страны.
Рентная проблематика применительно к добыче морских гидробионтов вполне отчетливо просматривается, когда дело касается лова в экономической зоне России, если же лов производится за ее пределами, то оснований для постановки подобных задач в настоящее время не имеется. Теневые экономические отношения и структуры доминируют и в этой отрасли. Количество видов сырьевой продукции и здесь относительно невелико, возможности информационного обеспечения расчетов по природной ренте были бы относительно благоприятны, если бы имелась достоверная информация о хозяйственной деятельности в отрасли. Однако отличия формального отчета от факта, по различным источникам, оцениваются величиной, не меньшей 50%. .
Приходится констатировать, что наибольшие трудности с оценкой природной ренты возникают в самом существенном случае - минеральных ресурсов, а также водных ресурсов. Эти трудности обусловлены несоответствием объема в принципе возможной информации и потребностей в ней, диктуемой требованием статистической состоятельности результатов. Таким образом, на получение практически пригодных оценок значимости интересующего нас природного фактора статистическими методами рассчитывать не приходится. Для попыток исчисления ренты остаются только теоретические построения маржиналистского типа. Известны два подхода: первый основан на использовании оптимизационных моделей, второй - замыкающих затрат»[16].
3.3. ПРОБЛЕМА ПОВЫШЕНИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРИРОДНОЙ РЕНТЫ В СИСТЕМЕ ФОРМИРОВАНИЯ БЮДЖЕТА СТРАНЫ
Природная рента – один из важнейших вопросов в системе бюджета страны. Резкий рост цен на нефть в 2000-2004 гг., увеличение нефтяных доходов и успешное развитие сырьевых компаний привели к постановке вопроса о необходимости реформирования налогообложения сырьевых отраслей в рамках налоговой реформы.
По ныне действующему Закону «О недрах», пролоббированному нефтяными олигархами, сверхприбыль попадает в карманы частных нефтяных компаний и их владельцев. Стоит лишь заметить, что нигде в мире и сегодня ничего подобного нет. В подавляющем большинстве стран мира от 80 до 90% сверхприбылей от эксплуатации недр поступает в государственную казну. В Саудовской Аравии, например, за счет нефтяной ренты создаются именные счета граждан, которые дают им возможность получать образование, воспитывать детей и приобретать собственность.
В большинстве стран, которым посчастливилось жить «на нефти», недра и их содержимое находятся, так же, как и у нас, по закону, в руках государства.
Исключением являются США, где собственниками недр могут быть и государство, и частные компании. Но при этом, когда некий гражданин качает из земли что-то ценное, то, сколько с него брать налогов и как собранные деньги потратить, решит штат, на чьей территории расположено месторождение.
Посмотрим на пример ближневосточных коллег по нефтяному бизнесу – Бахрейн, Кувейт, Йемен, Саудовская Аравия, ОАЕ. Здесь и разведка, и транспортировка, и добыча, и продажа нефти находятся в руках государственных компаний. Государственное устройство, как правило, – монархии, отсюда нефть фактически принадлежит царствующим династиям. Но даже они нефтедолларами с населением делятся, понятное дело, в пределах разумного по их мнению. Но делятся!
По данным Merrill Linch, которые, кстати, подтверждаются другими независимыми экспертами и аудиторами, эффективная ставка налогообложения, реальная собираемость налогов у большинства российских нефтяных компаний не превышает 14%; исключение составляет Лукойл - 32%. При этом сами нефтяники утверждают, что налоговая нагрузка на их бизнес со всеми «косвенными налогами и выплатами» дотягивает максимум до 38-42%.
«Большинство россиян считают, что предприятия должны платить природную ренту, причем почти то же большинство опрошенных уверены, что в первую очередь ренту должны платить предприятия нефтяной и газовой отраслей.
Простейший способ перераспределения (постоянно эксплуатируемый в политических целях) — распределение собранной ренты между всем населением. Средства собираются в специальный фонд, из которого каждому гражданину выплачивается или перечисляется на личный счет определенная сумма. Обеспечит ли такой вариант распределения средств рост экономической эффективности? Крайне сомнительно. Даже в самом идеальном варианте, когда из нефтяных компаний изымаются только средства, передававшиеся на выплату дивидендов или «неоправданно высокую» заработную плату топменеджмента и уходившие, в конечном счете, на потребление, результатом станет направление средств опять-таки на потребление, теперь уже всего населения.
Проблема социальной эффективности простым распределением средств между всем населением также решена не будет. Распределение средств поровну между гражданами означает пассивную социальную политику, так как успешному менеджеру эти средства нужны меньше, чем пенсионеру, и логичнее было бы направлять нефтяные доходы в зависимости от нуждаемости.