Понятие судебного контроля в досудебном производстве нередко связывает с разрешением возникающих при этом социально-правовых конфликтов. Вопрос о судебной власти и её государственном характере издавна обращал на себя внимание юридической и философской науки. Наибольшее значение он приобрел в конце ХVIII века, когда на Западе Европы приобрели актуальность взгляды Дж. Локка, Ш.Л. Монтескье о разделении властей. Существенные аспекты доктрины разделения властей и их роль в системе судебной власти были рассмотрены Ш.Л. Монтескье, он отмечал: «Все погибло бы, если бы в одном и том же лице или учреждении ... были соединены эти три власти: создавать законы, приводить в исполнение общеобязательные постановления и судить преступления и тяжбы частных лиц, ... подумайте о положении, в которое может быть поставлен гражданин этих республик» .
В вопросе о полноте судебной власти в нашем праве (в России) заслуживают быть отмеченными ст.ст.8-11 Устава уголовного судопроизводства, которыми установлено право контроля судей и прокуратуры над порядком задержания и заключения под стражей, т.е. созданы некоторые гарантии личной свободы. Представляется, что именно здесь исторически заложен ключ к пониманию функции судебного контроля в отечественном уголовном судопроизводстве. Суд по уголовному делу разрешает один конфликт публичного характера - уголовно-правовой: между государством и лицом, совершившим преступление. Именно суд - орган правосудия и он его вершит, признавая или не признавая лицо виновным, назначая или освобождая его от наказания.
При осуществлении судебного контроля представляется, что преследуются другие цели судебной деятельности. Закон возлагает на суд обязанность осуществлять контроль в досудебном производстве, дабы обеспечить законность при установлении юридически значимых обстоятельств: сбора фактического материала, необходимого как для выяснения внешнего состава преступного деяния (следственные действия), так и для предполагаемой виновности подозреваемого (меры уголовно-процессуального принуждения), а также обеспечения всей требуемой законом формы процесса (процессуальные решения). Да, суд - орган правосудия, да, к нему должен быть обеспечен доступ. Санкционирующая деятельность суда сохраняется за ним в полной мере и при отсутствии какого-либо уголовно-правового конфликта. Возможно эта деятельность и чужда суду, потому что при отсутствии столкновения, суд не должен проявлять своей санкционирующей деятельности, но закон обязывает принимать судебные решения и, в частности, в досудебном производстве и при исполнении процессуальных решений
Специфичность судебной власти в досудебном производстве очень интересна: именно судебные следователи, по должности принадлежавшие к судебному ведомству осуществляли контроль за применением принуждения и сбором доказательств. Думается, что именно с позиций разрешения материально-правового конфликта по уголовному делу (одного, а не множества) и необычно для нашего времени и понимания, И. Я. Фойницкий трактовал образ богини юстиции, по преимуществу уголовной - Фемиды: в этой символичной форме меч - эмблема потребностей материального существования, женская фигура с повязкой на глазах - эмблема потребностей чувственных, весы - эмблема потребностей интеллектуальных[27] .
Переосмысление роли суда в системе уголовной юстиции началось практически одновременно с началом судебно-правовой реформы в конце 80-х -начале 90-х гг. XX в. Отмечалось, что суды, находились в центре системы уголовной юстиции, выступали как органы борьбы с преступностью. Это неизбежно вытекало из того, что законодатель ставил перед всеми органами уголовной юстиции общую задачу борьбы с преступностью. Законодатель обращался ко всем представителям правоохранительных органов с общим требованием "О решительном усилении борьбы с преступностью" (Постановление Верховного Совета СССР от 4 августа 1989 года), обязывая в равной степени следственные органы и суды "с максимальной строгостью рассматривать случаи совершения различных преступлений". Однако правовые позиции Конституционного Суда РФ постепенно освободили суд от несвойственной ему функции обвинения, закрепили принцип состязательности в уголовном судопроизводстве, что явилось важнейшим этапом в реализации судебно-правовой реформы. Решение этих вопросов обеспечили судебную защиту прав личности по уголовным делам и исключение из уголовного законодательства многих недемократических форм процессуального контроля: возбуждение уголовного дела судом по своему усмотрению; возвращение дела судом на дополнительное расследование; продолжение рассмотрения уголовного дела при отказе прокурора от государственного обвинения.
Рядом постановлений и определений Конституционный Суд РФ раз-двинул границы применения предписаний ст. 46 Конституции РФ при производстве по уголовным делам. Практически было признано, что суды общей юрисдикции должны принимать и рассматривать по существу жалобы на незаконность любых процессуальных действий и решений органов и должностных лиц, уполномоченных вести досудебное производство по уголовным делам.
Эта линия получила свое дальнейшее развитие в УПК РФ 2001 г. , в первую очередь в его ст. 123 и 125, закрепивших институт судебного контроля в досудебных стадиях уголовного процесса - один из уголовно-процессуальных институтов, призванных обеспечивать законность и обоснованность действий и решений правоохранительных органов и должностных лиц, уполномоченных выявлять преступления и принимать меры к их раскрытию и изобличению виновных. Итак, судебный контроль распространяется на сравнительно ограниченный круг следственный действий и процессуальных решений, затрагивающих конституционные права граждан, обеспечивающих судебную проверку жалоб и ходатайств, заявленных в ходе досудебного производства.[28] В связи с этим считаем возможным согласиться с мнением ряда авторов о том, что понятие судебного контроля применимо лишь для проверочной деятельности суда на досудебных стадиях уголовного судопроизводства.
Понимая различия полномочий суда в досудебном производстве, законодатель по-разному регламентирует порядок их осуществления. Так, суд контролирует избрание меры пресечения в виде заключения под стражу или домашнего ареста, а также продление срока содержания под стражей в порядке, установленном в УПК РФ.[29] Очевидно, в таком же порядке суду надлежит разрешать вопрос об отмене меры пресечения, избранной на основании судебного решения, хотя прямого указания на это закон не содержит, а также о помещении не содержащегося подозреваемого или обвиняемого в стационар для производства экспертизы. Другие же вопросы, перечисленные в п. п. 4-9 и 11 ч. 2 ст. 29 (о производстве следственных действий), − в порядке, закрепленном ст. 165, а временное отстранение обвиняемого от должности − ст. 114 УПК РФ.
Кроме того, ст. 123 УПК РФ предоставляет практически неограниченному кругу лиц право обжаловать любые другие действия (бездействия) как должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование, так и суда в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы. Судебный порядок рассмотрения подобных жалоб определен ст. 125 УПК РФ.
Следовательно, сводить контрольные полномочия суда в досудебном производстве только к рассмотрению им вопросов, перечисленных в ч. 2 ст. 29 УПК РФ, неправильно, т.к. законодатель сделал судебный контроль в досудебном производстве фактически всеобъемлющим. Деятельность эта, как в принципе и любая контрольная деятельность, осуществляется эпизодически. Так же эпизодически осуществляется прокурорский надзор за процессуальной деятельностью органов предварительного расследования.
Конечно же, контрольно-проверочная деятельность суда в досудебном производстве не может рассматриваться как деятельность по отправлению правосудия или разрешению уголовного дела. Дело будет рассмотрено по существу и разрешено в стадии судебного разбирательства, после чего и можно будет сказать, что правосудие свершилось.
Исходя из особой важности гарантируемых Конституцией прав и свобод личности, которые в ходе уголовного судопроизводства с неизбежностью ущемляются в той или иной мере, поскольку оно объективно осуществляется и обеспечивается силой особого рода государственного (уголовно-процессуального) принуждения, какого нет ни в одной другой сфере государственной деятельности, в том числе и судебной, осуществляемой в форме не уголовного, а иного судопроизводства (гражданского, административного или конституционного), законодатель совершенно обоснованно поставил возможность их ограничения под судебный контроль.
Но закон не наделил суд достаточными средствами для осуществления контрольных полномочий в досудебном производстве. Так, признав незаконными или необоснованными действия и решения должностных лиц, проверяемые в порядке ст. 125 УПК РФ, судья не может отменить их. Эффективный контроль за заключением под стражу невозможен без проверки доказанности совершения преступления, за которое по закону может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет.
Рассмотрим судебную практику по данному вопросу.Центральный районный суд города Челябинска — Постановлением Центрального районного суда г. Челябинска от 08.12.2009 г. Мануйлова С. Н. жалоба удовлетворена частично.
Председатель Комитета по управлению имуществом и земельным отношениям г. Челябинска Мануйлов С.Н. и его защитники обратились в суд с жалобой на постановление следователя по ОВД СУ СК при прокуратуре РФ по Челябинской области Гилева А.С. о возбуждении уголовного дела в отношении Мануйлова С.Н. и неустановленных должностных лиц Администрации г. Челябинска по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК РФ. Просили признать постановление незаконным и необоснованным, прекратить уголовное дело и обязать устранить допущенные нарушения.