Но я соглашусь с Денисовой А.В. и Малковым В.П., которые отмечают, что такое утверждение Гаухмана Л.Д. не вполне корректно: «УК РФ действительно ограничивает основание уголовной ответственности совершением деяний, признаки составов которых предусмотрены непосредственно в УК. И норма с бланкетной диспозицией содержит все без исключения признаки состава того или иного преступления. Другое дело, что содержание, описание этих признаков не определено непосредственно в УК, оно конкретизируется в иных отраслях законодательства».[21]
Существование норм с бланкетными диспозициями возможно при соблюдении некоторых условий. Во-первых, эти нормы должны содержать ссылки исключительно на нормативные акты федерального уровня. Во-вторых, эти ссылки допустимы исключительно на законы.
Первое условие вызвано тем, что региональные правила могут противоречить федеральным правовым актам, а так же тем, что на территории России установленные субъектами Федерации правила могут существенно отличаться друг от друга, в связи с чем одни и те же действия, совершенные на территории различных субъектов Федерации, могут быть одновременно преступными и непреступными. Но в настоящее время ряд исследователей активно выступают за расширение регионального уголовного правотворчества. Например, Быкодорова Л.В. вообще говорит об уголовных кодексах субъектов и об Уголовном кодексе РФ как о примерном кодексе для субъектов.[22] Но не следует забывать, что уголовное право – специфическая отрасль права, связанная с ущемлением правового статуса лица на основании предусмотренных ею предписаний. Поэтому конституционное предписание, о том, что права и свободы человека могут быть ограничены только федеральным законом, приобретает здесь особую значимость. Уровень федерального законотворчества позволяет минимизировать возможность нарушения прав человека при конструировании уголовно-правовых норм. Поэтому я полностью соглашусь с Ю.Е. Пудовочкиным в том, что недопустимо «делегирование федеральных полномочий по установлению признаков преступности и наказуемости деяний региональными органами власти, что применительно к рассматриваемым проблемам не позволяет признать возможным существование уголовно-правовых норм с бланкетными диспозициями, отсылающими к нормативным актам регионального уровня».[23]
Как уже говорилось выше, вторым условием существования норм с бланкетными диспозициями является отсылка на закон. Отсылка к подзаконным нормативным актам порождает проблему внедрения исполнительной власти в сферу компетенции законодательной власти. Так как нормативные акты, к которым делается отсылка зачастую еще конкретизируются, разъясняются. Это положение создает исполнительной власти возможность непосредственно влиять на изменение уголовной ответственности, когда это является исключительной прерогативой законодательной власти, и вносить в правовое государство элементы полицейского государства. [24]
С учетов теоретиков уголовного права по вопросу о правовой сущности норм с бланкетной диспозицией, можно сделать вывод о том, что нормативно-правовые акты иной отраслевой принадлежности содержат конкретизированное описание отдельных признаков состава того или иного преступления, предусмотренного бланкетной диспозицией уголовно-правовой нормы, но они не являются самостоятельными источниками отечественного уголовного права.
Не менее спорным и противоречивым является вопрос о правовых актах об амнистии. Законодательно форма правового акта об амнистии не определена. А в литературе до сих пор не решен однозначно вопрос о том, к какой отрасли права следует относить правовые акты об амнистии. Но отраслевая принадлежность правового акта зависит от содержания этого акта, что позволяет говорить о принадлежности актов об амнистии к отрасли уголовного права. Они, временно изменяя общий порядок реализации уголовной ответственности, непосредственно касаются предмета уголовно-правового регулирования. При издании акта амнистии обязательно учитываются следующие положения УК РФ: о преступлении (ст. 14), о категориях преступлений (ст. 15), о рецидиве преступлений (ст. 18), о наказании (ст. 43) и др. Всё это позволяет сделать вывод о том, что амнистия – это уголовно-правовой институт, который дополняет уголовное отечественное законодательство.
В данной главе стоит так же уделить внимание законодательным актам бывшего СССР. Ряд авторов считают, что принятие Уголовного кодекса РФ 1996 года не подводит окончательную черту под советским периодом законодательства и некоторые законодательные акты СССР, содержащие отдельные уголовно-правовые предписания, до сих пор являются источниками уголовного российского права. Я полностью соглашусь с Наумовым А.В., который отмечает, что «новое государство не может сразу же одномоментно обеспечить правовое регулирование во всех сферах своей жизнедеятельности без использования правовых норм старого государства. Возникает известная проблема правопреемства, связанная с немалыми трудностями как правоприменительного, так и правотворческого плана. Не составляет в этом смысле исключение и ситуация с уголовным законодательством бывшего Союза СССР»[25]
Но для того, что бы нормативные акты бывшего СССР сохраняли юридическую силу, необходимо выполнение ряда условия. Во-первых, они были изданы в установленном законом порядке. Во-вторых, не прекратили свое действие в результате их отмены или замены другими актами. В-третьих, наиболее значимое условие, не противоречат новому законодательству Российской Федерации.[26]
К числу нормативных актов СССР – источников современного уголовного права – следует отнести, прежде всего, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 04.03.1965г. «О наказании лиц, виновных в преступлениях против мира и человечности и военных преступлениях, независимо от времени совершения преступления», утвержденный Законом Союза ССР от 02.10.1965г., и сопутствующее ему постановление Президиума Верховного Суда СССР от 03.09.1965г. «О применении Указа Президиума Верховного Совета СССР от 04.03.1965г. «О наказании лиц, виновных в преступлениях против мира и человечности и военных преступлениях, независимо от времени совершения преступления». Так же не утратило своего действия постановление Президиума Верховного Совета СССР от 06.05.1964г. «О применении статей 44, 441 и 45 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик»
Итак, фактически некоторые законодательные акты СССР являются источником современного уголовного права России. Но все же, для устранения некой неопределенности по вопросу об их применимости представляется целесообразным закрепить их в УК РФ 1996г.
Глава V
Акты судебных органов как источники уголовного права
Среди актов судебных органов важное место занимают постановления Пленума Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики по уголовным делам. Они являются результатом обобщения судебной практики по отдельным видам преступлений, базируются на данных судебной статистики, их основу составляют результату изучения большого количества судебных (уголовных) дел. И в настоящее время стоит острый вопрос о признании за постановлениями Пленума статуса источника уголовного права России.
По данному вопросу исследователи имеют два оппозиционного мнения: одни считают, что постановления Пленума Верховного Суда РФ можно считать источником уголовного отечественного права, а другие не признают за судебным прецедентом источник уголовного права.
Например, Ю.Е. Пудовочкин считает, что имеет смысл в законодательном порядке решить вопрос о придании общеобязательной силы постановлениям Пленума Верховного Суда РФ. И аргументирует это следующим образом: «во-первых, судебная практика традиционно использует постановления Пленума в качестве источника права….Разъяснения Пленума ВС РФ давно уже являются источником уголовного права, что подтверждается и проведенным опросом практикующих юристов. Во-вторых, постановления занимают как бы промежуточную позицию между обладающим высоким уровнем абстрактности уголовным законом и вполне конкретными судебными решениями по какому-либо делу. Постановления позволяют конкретизировать предписания УК РФ до такой степени, что их содержание становится максимально приближенным к практике правоприменения и в то же время оно не углубляется в детали, свойственные конкретным делам».[27]
Противники признания постановлений Пленума Верховного Суда РФ источниками уголовного права аргументируют, как правило, свое мнение следующим образом: во-первых, в сферу официально закрепленной компетенции судов входит исключительно правоприменение, а не правотворчество; во-вторых, нормотворчество судей противоречит концепции разделения властей, принципу законности; в-третьих, в толкованиях высшего судебного органа отсутствуют нормы права во всей совокупности логической структуры, а содержатся лишь субъэлементы диспозиций, гипотез, санкций.
Но с этим следует не согласиться, так как судебное нормотворчество является частью судебного правоприменения, восполняя собой недостаточность уголовного закона. Что касается концепции разделения властей, то современное понимание разделения властей, не подразумевает четкого разделения на законодательную, исполнительную и судебную ветвей власти. А принцип исключительности Уголовного кодекса РФ не учитывает случаев регулятивной недостаточности уголовного закона, а значит и не запрещает ее преодоления. Поэтому данное обстоятельство не позволяет рассматривать судебное нормотворчество как совершенно несовместимое с принципом законности в уголовном праве.