Угроза должна быть наличной, создающей опасность немедленного применения насилия. Угроза применить насилие не немедленно, во время и на месте нападения, а в будущем образует признак не разбоя, а вымогательства.
До сознания потерпевшего угроза немедленным применением насилия может быть доведена самыми различными способами: словесно, жестами, демонстрацией оружия; она может быть внушена ему и самой обстановкой совершенного нападения. Однако независимо от способа ее выражения угроза должна быть такой, которая даст понять лицу, подвергшемуся нападению, что ему грозит немедленная и неминуемая расправа, если он не подчинится требованиям нападающего и попытается воспрепятствовать завладению имуществом.
Будучи средством завладения чужим имуществом, как физическое насилие, так и угроза его применения могут быть адресованы и близким собственнику лицами: его родственникам, членам семьи и др. Угроза, например, расправиться с ребенком потерпевшей способна оказать на нее не меньшее, если не большее воздействие. Чем угроза применить насилие к ней самой. Но угроза, адресованная не самому потерпевшему, а близким ему лицам, образует признак разбоя при условии, что может быть реализована немедленно и здесь же, на месте совершения нападения.
Применение насилия в отношении преследователей для избегания задержания не может рассматриваться как признак разбоя, т.к. в этом случае насилие не является средством завладения имуществом или удержания его в своем незаконном обладании. Такое насилие должно быть квалифицировано как самостоятельное преступление против личности наряду с совершенной ранее кражей или ненасильственным грабежом.
Насилие, примененное виновным к потерпевшему уже после того, как похититель убедился в отсутствии у него ценностей, так сказать “в отместку”, также не образует средства завладения имуществом, будучи актом насилия из мести, требующей самостоятельной квалификации.
Не является признаком разбоя и насилие, примененное не как средство завладения имуществом, а совершенное на почве мести, из хулиганских побуждений, с целью сокрытия преступления и его следов и т.п., если даже у лица, подвергшемуся насилию, похищается имущество. В этом случае между насилием и завладением имуществом отсутствует внутреннее единство, служащее основанием признания деяния виновного разбоем, саму сущность которого составляет единство посягательства и на личность и на личную собственность потерпевшего. Поэтому подобные действия должны квалифицироваться как соответствующее преступление против личности и по совокупности как кража или грабеж.
“Элементы разбоя могут составлять лишь такое физическое и психологическое насилие, когда по своему характеру физическое насилие было бы опасным для жизни или здоровья потерпевшего, а психологическое насилие выразилось в угрозе применить именно такое насилие” [15. С.101].
“Опасным для жизни или здоровья нужно признавать такое насилие, которое вообще не причинило никакого вреда его здоровью, однако в момент его применения создавало реальную опасность для жизни или здоровья потерпевшего (попытка удушения, выталкивание из вагона движущегося поезда и т.п.)” [39. С.23].
С учетом повышенной общественной опасности разбоя и в целях усиления охраны личности законодатель конструирует состав этого преступления как усеченный. Это означает, что с момента совершения нападения, даже если при этом виновный не смог завладеть имуществом.
Как следует из п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12. 2002 года «… Разбой считается оконченным с момента нападения в целях хищения чужого имущества, совершенного с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия» [6].
Подводя итог данной главе важно выделить то, что разбой определяется как нападение в целях хищения чужого имущества, совершённое с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, или с угрозой применения такого насилия. Разбой - наиболее общественно опасная, насильственная форма хищения, посягающая не только на собственность, но и на личность (жизнь и здоровье потерпевшего), и является тяжким преступлением. Данный состав сконструирован как формальный, преступление считается оконченным с момента нападения (при условии, что оно совершено с целью хищения).
Состав разбоя отсутствует, если насилие применяется не в целях хищения, а, например, с целью избежать задержания, такие действия квалифицируются по другим составам. Не будет разбоем причинение вреда здоровью потерпевшего из хулиганских и иных (не связанных с хищением) побуждений с последующим хищением его имущества. На практике возникают затруднения при разграничении разбоя и бандитизма, поскольку эти преступления сходны по объективной стороне.
2.2. Субъект и субъективная сторона грабежа и разбоя.
Особенность всех корыстных преступлений против личной собственности состоит в том, что они с субъективной стороны характеризуются виной в виде прямого умысла: виновный не только сознает общественную опасность совершенных им действий и предвидит их общественно-опасные последствия, но и желает совершить именно такие действия, причиняющие имущественный ущерб потерпевшему.
“Но субъективная сторона при разбое не исчерпывается только формой вины, она включает также цель совершаемого деяния. Цель, в свою очередь, обуславливается определенными побудительными мотивами [16. С.35].” Таким мотивом при разбое является корысть. Так, разбой в соответствии со статьей 162 УК РФ определяется как нападение в целях хищения чужого имущества. Наличие такой цели предполагает желание виновного изъять имущество и противоправно распорядиться им как своим собственным. При этом, разумеется, что если умысел виновного был направлен на завладение имуществом, являющимся личной собственностью, его действия следует квалифицировать по статье 162 УК РФ.
В уголовно-правовой теории является бесспорным положение о том, что если нападение совершено не с целью завладения имуществом, а из мести, ревности или для сокрытия другого преступления и нападающий решает завладеть имуществом потерпевшего после того, как убивает или учиняет насилие, опасное для жизни или здоровья, такие действия не образуют состава разбоя. В этих случаях содеянное должно квалифицироваться по соответствующим статьям УК.
В соответствии с “судебной практикой Верховного Суда СССР” в 1989 г. было рассмотрено уголовное дело по обвинению Н., который с целью завладения вещами гражданина К. ударил его камнем по голове и убил, после чего снял с убитого полушубок, шапку и скрылся. Судебная коллегия по уголовным делам Брянского народного суда осудила преступника за разбой по п. “г” ч. 2 ст. 162 УК РФ и убийство по ст. 105 УК РФ. В кассационной жалобе осужденный не отрицал, что убил, но пояснил, что совершил это в результате ссоры и в драке с потерпевшим, который заподозрил Н. в том, что он сообщил органам милиции, что его сестра занимается изготовлением самогона. Вещи преступник взял потому, что было холодно, а ему нужно было скорее к сестре на товарном поезде. Судебная коллегия своим определением от 26 марта 1988 года приговор Брянского районного народного суда изменила, и действия осужденного квалифицировала как убийство и кражу.
Умысел на похищение в данном случае возник после убийства, и убийство было совершено по иным некорыстным мотивам. Следовательно, преступник не может отвечать за разбойное нападение.
«Возникновение и формирование умысла – сложный психологический процесс, включающий в себя такие этапы как, во-первых, возникновение у человека определенной потребности, во-вторых, осознание им этой потребности, возникновение в его сознании определенных мотивов и соответствующего желания (хотения) в виде постановки цели, в третьих, борьба мотивов, в четвертых, принятие решения, в пятых, реализация этого решения» [57. С.56].
Мотив предшествует возникновению умысла, т.е. решение совершить преступление для достижения определенной цели. Мотив, далее приводит к постановке цели действия и выбору средств ее достижения. Чрезвычайно велика роль мотива преступления не только в формулировании умысла, но и постановке цели: каждому мотиву соответствует определенная цель. Без мотива не может быть совершено ни одно умышленное преступление, ибо именно мотив формирует умысел, и цель преступного деяния, будучи той основой, на которой держится преступная цель. «Если мотив дает возможность ответить на вопрос, почему человек поступил определенным образом, то установление цели позволяет выяснить, зачем он совершил преступление, достижение какого результата преследовал его совершением»[13. С.12].
Отсутствие корыстных мотивов означает и отсутствие корыстных целей. Если нападающий преследовал иные цели, квалификация содеянного по ст. 162 УК РФ исключается.
При анализе УК РФ 1996 г. применительно к субъекту преступления следует, прежде всего, обратить внимание на два новых по сравнению с УК РСФСР 1960 г. обстоятельства:
1) в кодексе выделена самостоятельная глава 4 “Лица, подлежащие уголовной ответственности”,
2) сформулированы общие условия уголовной ответственности в отдельной статье.
В тех случаях, когда в статьях Особенной части субъект преступления прямо не обозначен, на практике это понятие широко применяется при анализе каждого преступления. Следователь, судья, прокурор, если не при возбуждении уголовного дела (часть уголовных дел возбуждается по факту преступления), то в ходе предварительного следствия или судебных действий детально исследуется наличие или отсутствие, как самого субъекта преступления, так и признаков, которыми он должен обладать.