Здесь необходимо отметить следующее. Из признания обоснованным логического подхода к пониманию нормы права следует вывод об ошибочности придания самостоятельного статуса «нормы» имеющимся в праве (в том числе уголовном) многочисленным дефинициям. В то же время нельзя в полной мере согласиться и с авторами, вообще отрицающими, что общие предписания и дефиниции в праве являются нормой права. Правильнее в данном случае говорить о том, что сформулированные в праве общие принципы и понятия входят необходимым составным элементом в соответствующую норму права, причём, обладая признаком всеобщности, эти общие принципы и понятия могут обнаруживать себя не в какой-либо одной норме, а во множестве таковых. Такая позиция не противоречит логическому подходу к определению нормы, а лишь уточняет некоторые его моменты с точки зрения информационно-структурного анализа уголовно-правовой нормы права. Кроме того, в свете данного подхода решаются проблемы, связанные с конструированием так называемых «усечённых норм» и нетипичных нормативных положений для объяснения «нестандартности» общих положений и принципов, закреплённых в Общей части УК РФ.
Сказанное позволяет с уверенностью утверждать, что именно логическая норма выделяет всю ту совокупность установлений закона, которая необходима для урегулирования реального правоотношения, возникающего в связи с совершением преступления, причём логическая уголовно-правовая норма позволяет реагировать на развитие преступного поведения отдельного индивида, делает динамической саму отрасль уголовного права; и в то же время имеет важное значение для правотворческого процесса. Отказ от трёхчленной структуры нормы права проистекает от смешения её внутренней логической структуры и редакционного изложения (внешняя форма). Выделение структурных частей той или иной правовой нормы есть определённого рода логическая операция не только по поводу определённой статьи закона, но и в связи с анализом правовых норм той же или иной отрасли права.
Представляется, что избежать в дальнейшем подобной терминологической путаницы возможно, лишь точно разграничив указанные выше понятия.
Глава 3. Проблемы уголовно-правового законодательства
Наука уголовного права - система уголовно-правовых взглядов, идей, знаний, раскрывающих понятие уголовного закона, принципы и практику его применения; историю уголовного права и пути его развития; особенности основных институтов зарубежного уголовного права. Наука уголовного права составляет часть юридической науки. Предметом здесь признается теория уголовного права, изучающая общие понятия основания уголовной ответственности, преступления, наказания, других институтов уголовного права, а также разрабатывающая проблемы борьбы с преступностью.
Предмет науки уголовного права базируется на уголовном законодательстве, правотворческой и правоприменительной – судебной и следственной – практике, прошлых и современных отечественных и зарубежных теоретических концепциях по уголовному праву, а также на положениях философии, общей теории права, социологии. Наука уголовного права не только базируется на правотворческой и правоприменительной практике, но и воздействует на нее, т.е. существует неразрывная связь науки и практики. Наука уголовного права выполняет, как и любая наука, описательную, объяснительную и предсказательную функции. Эти общие функции определяют конкретные функции и соответствующие им задачи, обусловливаемые спецификой уголовного права как отрасли юридической науки. Конкретные функции и задачи заключаются в проведении фундаментальных и прикладных исследований, в которых находят выражение общие функции науки.[30]
Фундаментальные уголовно-правовые исследования характеризуются тем, что они, во-первых, выходят за рамки уголовного законодательства, в т.ч. действующего, во-вторых, базируются на положениях философии, общей теории права, социологии и др. отраслей науки, на изучении экономических, социальных явлений и всей системы общественных отношений во взаимодействии с уголовным правом, в-третьих, ведут к разработке и фиксации преимущественно абстрактных положений, касающихся основных закономерностей содержания и развития науки уголовного права, в-четвертых, представляют собой определенные самостоятельные направления в науке, в-пятых, являются фундаментом прикладных исследований.[31]
Основными задачами являются: разработка фундаментальных проблем теории уголовного права и на этой основе дальнейшее совершенствование уголовного законодательства; изучение эффективности уголовного наказания, практики его исполнения и определение пути более эффективного влияния мер уголовного наказания и иных мер воздействия на лиц, совершивших преступление; разработка рекомендаций по дальнейшему совершенствованию уголовной политики на основе изучения происходящих процессов криминализации и декриминализации ряда общественно опасных деяний; исследование проблем социологии уголовного права в целях дальнейшего укрепления законности и правопорядка; изучение проблем, связанных с освобождением от уголовной ответственности наказания; анализ проявлений организованных форм преступного поведения; изучение субъекта преступления, опасного и особо опасного рецидива; изучение опыта других государств по основным направлениям политики борьбы с преступностью.
Для наиболее удачного рассмотрения вопросов совершенствования уголовного законодательства, хотелось бы привести пару примеров из уголовной практики. Что бы исследование не было узконаправленным, нужно рассмотреть наиболее актуальные вопросы. Таким и является вопрос конфискации имущества.
Думается, наиболее существенным нововведением является тот факт, что конфискация имущества возвращена в сферу регулирования уголовного законодательства, которое в настоящее время определяет круг предметов, подлежащих изъятию, и регламентирует ряд иных связанных с этим вопросов.
На мой взгляд, такой подход законодателя имеет ряд положительных моментов. Полагаю, что введение материально-правовых оснований изъятия имущества позволило решить ряд вопросов, которые оставались открытыми в период, когда конфискация регулировалась исключительно нормами процессуального законодательства.
Так, серьезную проблему составляло законодательное решение вопроса об изъятии денежных средств, полученных в результате преступных действий или нажитых преступным путем, которые находились на счетах или во вкладах. Сложность ситуации была обусловлена следующим. До внесения соответствующих изменений из систематического толкования п. 2.1 ч. 1 ст. 81 и п. 4 ч. 3 ст. 81 УПК РФ следовало, что конфисковано могло быть только то имущество, которое признано вещественным доказательством по уголовному делу. В то же время в роли последнего не могут выступать безналичные денежные средства, ибо вещественные доказательства всегда «материализованы в виде отдельных предметов <...>». Однако безналичные денежные средства лишены признака овеществленности. Аналогичным образом складывалась и ситуация с бездокументарными ценными бумагами.
Что касается нынешнего состояния законодательного регулирования указанной проблемы, то, на мой взгляд, ситуация складывается следующим образом. Из взаимосвязи ст. 104.1 УК РФ и ст. 81 УПК РФ следует, что процессуальные нормы определяют судьбу того имущества, подлежащего конфискации, которое обладает овеществленностью и в силу этого признается вещественным доказательством. В то же время, исходя из содержания ст. 104.1 УК РФ, п. 8 ч. 1 ст. 73, п. 10.1 ч. 1 ст. 299, п. 4.1 ст. 307 УПК РФ, можно предположить, что конфискации подлежит любое имущество, в отношении которого доказана его соответствующая связь с преступным деянием. При этом не играет роли то обстоятельство, овеществлено ли такое имущество и может ли оно в силу этого быть признано вещественным доказательством.
Также в числе плюсов нового Закона необходимо отметить указание на конфискацию средств совершения преступления. Последние, как и орудия, связаны с преступным деянием, способствуют достижению преступного результата и потому также должны быть изъяты.
Кроме того, полагаю, что внесенные изменения способны повысить эффективность конфискации как принудительной меры, связанной с изъятием имущества. Во многом это обусловлено введением нормы, предусматривающей изъятие стоимости определенных предметов в случае, если изъятие этого имущества в натуре невозможно вследствие его использования, продажи или по иной причине, - ст. 104.2 УК РФ. Думается, установление данного механизма делает практически бессмысленными такие действия в отношении имущества, подлежащего конфискации, которые направлены на его сокрытие, отчуждение и т.п.[32]
В свою очередь, повышению эффективности исполнения конфискации может способствовать состоявшееся расширение пределов наложения ареста на имущество. Так, предыдущая редакция ст. 115 УПК РФ допускала наложение ареста только на то имущество, которое потенциально могло быть признано полученным в результате преступных действий или нажитым преступным путем. Как можно заметить, данная мера не была способна обеспечить исполнение конфискации в том случае, если речь шла об орудиях, средствах совершения преступления и пр. Недаром некоторые авторы указывали, что "необходимо предусмотреть наложение ареста на имущество для обеспечения сохранности любого вещественного доказательства". Действующая редакция ст. 115 УПК РФ выгодно отличается тем, что позволяет арестовать любое имущество, которое согласно ч. 1 ст. 104.1 УК РФ может быть в дальнейшем конфисковано.