Семенова заявила, что она очень любит М. М. Безака. Ради него она уже совершила несколько краж. Ради него она решилась и на убийство с целью ограбления Сарры Беккер. С повинной она явилась потому, что Безак вновь стал охладевать к ней, и ей стало жаль невинного человека (Мироновича), привлеченного по данному делу. Однако вскоре Семенова отказалась от своих показаний и заявила, что Сарры Беккер она не убивала. Миронович вновь был арестован, и дальнейшее следствие продолжалось уже против трех лиц. (Безак также был разыскан и содержался под стражей.)
Следствием была выдвинута новая версия, подсказанная Безаком. А именно. Убийство совершено Мироновичем. Однако в момент убийства он был захвачен Семеновой. Чтобы заставить ее молчать, он дал ей несколько ценных вещей, которые Семенова, приняла и затем продала.
С такой формулировкой обвинения дело и поступило в суд. Миронович обвинялся в покушении на изнасилование и убийстве.
Выступление Карабчевского с судебной речью:
Карабчевский обращается к суду с речью. С самого начала своего выступления пробуждает совесть у участвующих лиц, используя свое красноречие, указывая на предубежденность судей и обвинителя по данному делу. «Предубеждение и с нею-то прежде всего приходится столкнуться в этом злополучном деле.»Красочно описывая все ужасы совершенного преступления, указывает на то, что формула следствия была «слажена и подбита» под минутную версию полицейского чина об изнасиловании. Которая без должного рассмотрения возникла лишь на том основании, что жертва находилась с раздвинутыми в стороны ногами и задранной юбкой. А сам факт отождествления Мироновича со словом «Убийца» создал ужасно негативное впечатление о Мироновиче до самого окончания дела. Что является просто не оправданным, т.к. нет никаких обоснованных данных, позволяющих говорить о его виновности.
В своей речи, Карабчевский отмечает, что пропажа улик, вещественных доказательств в виде вырванных и зажатых в руках погибшей чьих-то длинных черных волос, «вырвало» сильный аргумент защиты Мироновича по этому делу, у которого белые и короткие волосы. Быть может, эти волосы и принадлежали настоящему убийце. Возможно Семененовой. Обвинение Мироновича в убийстве на основании его личной характеристики, показаний свидетелей, указывающих на его «чернь», жажду плотских утех и низкий морально-нравственный уровень, по мнению Карабчевского, лишь попытка свести с ним счеты. Не более того, и это не является доказательством его причастности к делу.
Следствие, ссылаясь на похоть Мироновича, утверждало, что имело место домогательство Сарры Беккер. Постоянные приставания и желание удовлетворить свои плотские желания закончились покушением на изнасилование и смертоубийство бедной девочки. Данная версия опровергается показанием двух свидетельниц, которые проживали в одном доме с погибшей. Согласно показаниям этих свидетельниц, Бочковой и Михайловой, девочка жаловалась «на скуку и на то, что работа тяжела, а хозяин требователен: рано приезжает в кассу и за всем сам следит. Когда отец уезжает в Сестрорецк, ей особенно трудно, так как сменить ее уже некому. Нельзя выбежать даже на площадку лестницы.». Карабчевский обращается к суду со словами «Согласитесь, что от этих, вполне естественных, жалоб живой и умной девочки, бессменно прикованной к ростовщической конторке, до каких-либо специфических намеков и жалоб на «приставания» и «шалости» Мироновича совсем далеко. Девочка живая, кокетливая, сознавшая уже свое деловое достоинство. Каждое неудовольствие, любое замечание Мироновича, она могла пытаться объяснить и себе и другим не столько своим промахом, действительной какой-нибудь ошибкой, сколько раздражительностью «старика» за то, что она не обращает на него «никакого внимания», за то, что он даже ей «противен».». Таким образом, из показаний свидетелей нельзя сделать вывода о том, что Миронович желал обладания над Саррой Беккер.
Возвращаясь к экспертизе сделанной Сорокиным, Карабчевский указывает на то, что данная экспертиза, по мнению самого Сорокина в силу ряда дефектов предварительного следствия, не способна с достоверностью констатировать весь акт преступления. А главнейшие свои доводы Сорокин основывает на данных осмотра трупа по следственному протоколу. По мнению Карабчевского, выводы сделанные экспертом излишни самоуверенны и построены на одних лишь предположениях:
«Первое, основное положение экспертизы Сорокина — кресло. Нападение было сделано на кресле, на котором Сарра Беккер и окончила свою жизнь. Ударам по голове предшествовала как бы попытка к удушению платком, найденным во рту жертвы. Таким способом, по мнению эксперта, грабитель никогда не нападает. Грабитель прямо стал бы наносить удары. Поэтому эксперт высказывает уверенность, что в данном случае существовала попытка к изнасилованию. Вы видите, как ничтожна посылка и какой огромный вывод!».
По версии Карабчевского, Семенова «втершись» в доверие к девочке проникла в квартиру с ведома и с согласия самой Сары. После определенного промежутка времени, когда девочка спокойно сидела в кресле и менее всего ожидала нападения, было совершенно злодеяние. Имея в виду, что Семенова имела лишь некоторое преимущество в силе над своей жертвой, становится понятно, почему произошла довольно продолжительная борьба на кресле.
Значительно более сильный субъект сразу бы покончил со своей жертвой. «Навалившись всем туловищем на опрокинутую и потому значительно обессиленную Сарру, Семенова Должна была проделать именно все то, что относит эксперт на счет насилователя — Мироновича.». Далее Карабчевский ссылается на то, что экспертиза проведенная Сорокином и установившая попытку изнасилования опровергается как по смыслу происходящего, так и тремя другими суд. мед. экспертами утверждающими, что никаких следов покушения на изнасилование обнаружено не было. И делает заключение, что данная экспертиза не отвечает ни строгим требованиям науки, ни фактам, ни еще более строгим требованиям судейской совести.
Карабчевский переходит к рассмотрению последнего доказательства вины Мироновича – показаниям старушки Егоровой, проживающей в доме, где совершилось убийство. Эти показания заключались в том, что свидетельница поздней ночью видела, как шарабан Мироновича, запряженный в одну лошадь, подъехал и остановился к леднику дома. Карабчевский уверенно обращается к суду, что обвинение должно было отступиться от этих показаний, как от непригодных. «Мало ли что может привидеться дряхлой старухе, измученной зубной болью и бессонницей, в глухую, темную ночь. Лошадь и шарабан Мироновича ежедневно стояли перед ее окнами на одном и том же месте и, по простому навыку зрения, могли ей померещиться в бессонную ночь. Во всяком случае, полагаться на подобное удостоверение представлялось бы более чем рискованным». Тем более алиби Мироновича установлено. Около 11 часов ночи, он уже спал в своей кровати. Можно с уверенностью заявить, что последнее доказательство вины Мироновича была опровергнуто, снято с пьедестала абсолютной истинности.
Перед Карабчевским предстала последняя задача, показать истинного преступника суду, выставить его напоказ и указать на все промахи следствия. Карабчевский переходит к последнему этапу судебного разбирательства и уверенно начинает развивать версию вины Семеновой. Начиная с того, что Семенова пришла к следствию с повинной о том, что именно она является истинным убийцей Сарры Беккер, и позже, отказалась от своих слов. Согласно судебно-психиатрической экспертизы было установлено, что Семенова имеет психические и психопатические заболевания психики, которые и сыграли важную роль в её первоначальных показаниях. «Лишь на первых порах Семенова была правдива и искренна настолько, насколько натура, характеризованная экспертами в качестве психопатической, может быть искренной. Она была искренна и в силу ненависти своей к Безаку, и в силу безысходности своего душевного состояния, в котором ей казалось терять больше нечего.». Карабчевский переходит к описанию протокола показаний Семеновой, где та красочно и во всех деталях описывает все события преступления. Начиная от того, как вкралась в доверие к Сарре Беккер и заканчивая жестоким убийством, после чего осторожно выкрала вещи из витрины для того, чтобы перевезти их в Финляндскую гостиницу к Безаку. По мнению Карабчевского, на такое описание способен лишь талантливый художник или реальный убийца.
Список литературы: