Экономический вред причиняется материальным интересам природопользователя. Такой вред может быть причинен, в частности, рыбному, лесному, сельскому хозяйству.
Экологический вред причиняется отношениям по охране природы и обеспечению экологической безопасности. Он проявляется в загрязнении, истощении природной среды, разрушении ее экологических связей. Прямым следствием этих процессов является вред жизни и здоровью человека, что выражается в росте заболеваний, смертности, появлении неполноценного в физическом и умственном смысле потомства, снижении сопротивления организма к заболеваниям, снижении и утрате трудоспособности, формировании негативных наследственных качеств последующих поколений (вред на генетическом уровне). УК РФ 1996 г. в отличии от УК РСФСР 1960 г. учитывает такой вред в большинстве составов преступлений. [43, c. 638]
Для квалификации экологических преступлений большое значение имеет установление обстановки, времени, места, способа, орудий совершения преступления. Так, в статьях о незаконной добыче водных животных и растений (ст. 256 УК), незаконной охоте (ст. 258 УК) незаконность этих действий состоит в том, что они совершаются в запрещенных местах, запрещенными способами и орудиями, в запретное время.
Как факультативные признаки состава экологического преступления место, время, способ, орудия, средства и методы его совершения могут иметь такое же значение, как и последствия. Кроме того, некоторые из них, например способ и место, могут выступать в качестве обстоятельств, отягчающих ответственность.
2.2 Субъективные признаки экологических преступлений
Проблема определения субъективных признаков экологических преступлений - одна из актуальных задач, имеющая большое значение для правильного применения уголовного закона.
Теория уголовного права, уголовное законодательство и судебная практика исходят из принципа, что уголовная ответственность возможна лишь при наличии вины лица, совершившего преступление. Никто не может быть признан виновным в его совершении, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда в соответствии с законом (ст. 49 Конституции Российской Федерации). Однако, соблюдая этот принцип, суды в приговорах по делам об экологических преступлениях зачастую избегают исследовать конкретное содержание субъективной стороны, указывать форму и вид вины.
Обусловлено это различными причинами.
Во-первых, процесс установления и доказывания признаков субъективной стороны, как правило, более сложен, чем процесс доказывания объективных обстоятельств.
Во-вторых, законодательное описание большинства экологических преступлений традиционно не содержит юридической характеристики субъективной стороны.
В-третьих, со стороны ряда работников правоприменительных органов наблюдается недооценка значения субъективных признаков преступления как факторов, оказывающих влияние на его квалификацию и на назначение наказания.
В-четвертых, исследователи не раз указывали на несовершенство законодательных определений умысла и неосторожности. Отмечается, что они не охватывают всех возможных вариантов интеллектуально-волевых процессов, связанных с совершением преступления, и не всегда позволяют провести четкие границы между различными модификациями умышленной и неосторожной вины. [52, c. 67]
Поскольку проблема до сих пор остается дискуссионной, неоднозначно она решается и применительно к составам экологических преступлений. В частности, различия в понимании содержания вины обусловлены неодинаковыми позициями ученых по определению вины и ее места в субъективной стороне преступления, определению момента окончания экологических преступлений, конструкции их составов, отношения виновного к квалифицирующим признакам, а также по вопросу о включении осознания противоправности в содержание интеллектуального элемента умышленной вины.
На наш взгляд, с субъективной стороны ряд экологических преступлений характеризуется умышленной виной (ст. 256, 258 УК РФ). Некоторые могут быть совершены как умышленно, так и по неосторожности (ст. 250, 251, 257, 261 УК, например), другие - только по неосторожности (ст. 247, ч. 3, 248, ч. 2, 249, например).
Мотивы и цели умышленных экологических преступлений для квалификации значения не имеют, но учитываются при назначении наказания.
Представляется, что в тех случаях, когда правила охраны природы нарушаются умышленно и само деяние является преступлением, а отношение к последствиям этих преступлений неосторожное, можно говорить о наличии двух форм вины при совершении преступления (ч. 3 ст. 251, ч. 3 ст. 252, например). Причем отношение к деянию (первому преступлению) у лица должно быть умышленным, а к его последствиям - только неосторожным.
В тех же случаях, когда законодатель специально не указывает на две формы вины, описывая преступление, вина определяется, исходя из отношения виновного к признаку состава, концентрирующему в себе общественную опасность преступления. В формальных составах - это деяние, в материальных - его последствия. Каково отношение к последствиям, такова и форма вины в целом при совершении данного преступления. Например, лицо умышленно производит сброс загрязняющих веществ в реку, рассчитывая, что такое количество загрязняющих веществ не может повлечь существенного вреда рыбным запасам или здоровью людей. Однако вследствие взаимодействия сбросов с другими загрязнителями в реке такие последствия наступили (ч. 2 ст. 250 УК, например).
Это преступление не с двумя формами вины, а неосторожное (имеет место преступное легкомыслие). Если же отношение виновного к последствиям умышленное - в целом и преступление следует считать умышленным.
Вина как уголовно-правовая категория представляет собой психическое отношение, проявленное лицом в определенном преступлении. [52, c. 21] Устанавливать такое отношение необходимо либо к деянию, либо к деянию и его последствиям (в зависимости от конструкции состава).
С точки зрения законодательного описания вины она представляет собой сочетание нормативных, формально-определенных элементов с оценочными элементами. Формальное определение форм и видов вины в некоторых составах экологических преступлений тем самым предопределяет психическое отношение виновного ко всем тем обстоятельствам, которые отнесены законом к объекту и объективной стороне преступления.
Так, повреждение или порча объектов природы, взятых под охрану государством (ст. 245 УК), уничтожение или повреждение лесных массивов путем поджога (ч. 2 ст. 266 УК) могут быть совершены только умышленно, а уничтожение или повреждение лесных массивов в результате небрежного обращения с огнем или источниками повышенной опасности (ч. 1 ст. 261 УК) - только по неосторожности.
Как известно, вина делится на формы и виды в зависимости от содержания ее интеллектуального и волевого элементов. Основное, определяющее значение при этом имеет волевой элемент. Он содержит наиболее характерные, существенные признаки рассматриваемого явления, позволяющие отграничивать конкретные виды вины.
По сути форма вины определяется волевым отношением субъекта к тому признаку состава, в котором концентрируется общественная опасность преступления: в формальных составах - к деянию, в материальных - к его последствиям. Психическое отношение виновного к другим объективным признакам на форму вины не влияет, хотя та и входит в ее содержание. Поскольку закон предписывает установление психического отношения лица как к деянию, так и к его последствиям, а объективная сторона преступления с формальным составом исчерпывается единственным признаком - общественно опасным деянием, то и волевое содержание умысла должно определяться отношением именно к этому признаку.
Для лица сознательное деяние всегда желаемо, если только оно не совершается под влиянием принуждения или непреодолимой силы. Субъект не может, совершая деяние, «допускать» его совершения. Отсюда следует, что при совершении преступления с формальным составом содержание умысла охватывает сознание общественно опасного характера совершаемого деяния и желание это деяние совершить. Такие преступления не могут быть совершены с косвенным умыслом, ибо его волевое содержание в виде сознательного допущения последствий связано законом только с этими последствиями. Последствия же входят в объективную сторону лишь материальных составов. В преступлениях с формальными составами отношение виновного к последствиям на квалификацию деяния не влияет, а потому и устанавливать его нет нужды.
Таким образом, чтобы правильно определить содержание вины, подлежащей доказыванию, необходимо прежде всего установить вид состава по конструкции. Большинство экологических преступлений, как указывалось, имеют формальные составы.
Исходя из изложенного, можно сделать вывод, что умышленные преступления с формальным составом совершаются только с прямым умыслом.
Однако следует признать, что законодательная формулировка умышленной вины (ст. 25 УК) в отношении преступлений с формальным составом требует уточнения.
Сторонники мнения, что уголовно наказуемое браконьерство (ст. 256, 258, 260 УК), незаконная разработка недр (ст. 255 УК) и другие преступления, связанные с нарушением специальных правил, могут быть совершены по неосторожности, обычно ссылаются на такие обстоятельства, как незнание виновным того, что данное место либо орудие являются запретными или что он действует в запрещенное время. Это мнение представляется недостаточно обоснованным. В частности, не учитывается, что в большинстве норм об охране природы законодатель указывает на незаконный характер совершенных субъектом действий. Думается, что это сделано не случайно, однако среди ученых нет единой позиции по вопросу о необходимости осознания противоправности поведения виновным. Одни отождествляют осознание противоправности с осознанием общественной опасности деяния и считают противоправность элементом умысла, поскольку она есть юридическое выражение общественной опасности. Другие возражают против включения этого понятия в содержание умысла. Третьи допускают такой вариант лишь в тех случаях, когда указание на правовую сторону деяния включено в диспозицию конкретной нормы уголовного права. Четвертые подходят к решению этого вопроса дифференцированно и связывают осознание противоправности с конструкцией состава. Если состав является формальным, то осознанные противоправные действия являются продуктом не только сознания, но и воли. Совершение заведомо незаконных действий указывает в этом случае на умышленную вину. В случае, если преступление имеет материальный состав, преднамеренное совершение незаконных действий не исключает неосторожной формы вины, поскольку форма вины определяется психическим отношением к указанным в диспозиции последствиям.