Выполнение названных и некоторых других задач, охватываемых функцией организационного обеспечения деятельности судов, в соответствии с недвусмысленными требованиями закона ни в коем случаене должно осуществляться в ущерб принципу самостоятельности судов, независимости и подчинения только закону судей и участвующих в отправлении правосудия представителей народа.
Суть данной функции состоит во всемерном оказании содействия судам в надлежащем осуществленииими своих полномочий, которыми они наделены как органы судебной власти, особенно полномочий по отправлению правосудия. Ее реализация несовместима попытками подменять суды, заменятьих или командовать ими, подчинять каким-то государственным органам законодательной (представительной) или исполнительной властей, органам местного самоуправления, коммерческим структурам, ставить в зависимость от произвольного усмотрения или просто капризов тех или иных должностных лиц, даже самых высокопоставленных.
Она несовместима с безграничным диктатом в сфере правосудия также каких бы то ни было судебных инстанций, включая самых высоких, а равно руководителей этих инстанций. Вышестоящие судебные инстанции вправе проверять законность и обоснованность приговоров и иных решений судов, разбирающих гражданские и уголовные дела, к примеру, по первой инстанции. Однако делать это они могут лишь в тех пределах, которые установлены законом. Например, вышестоящий суд, отменяя приговор и направляя дело на новое рассмотрение в нижестоящий суд, не вправе предписать ему, какую меру наказания он должен определить после повторного рассмотрения дела и признания вновь подсудимого виновным в совершении преступления. Если такое предписание всеже будет дано, то оно не должно исполняться.
Тем более не подлежат исполнению при разбирательстве конкретных судебных дел указания руководителей вышестоящих судов, на которых возлагаются в определенной мере функции по организационному обеспечению деятельности судов. Они могут оказывать влияние, скажем, на деятельность по учету статистических данных, по поддержанию в надлежащем состоянии законодательства и иных правовых актов, которыми пользуются в судах, по ведению делопроизводства, организации повышения квалификации судей и работников аппаратов судов и т.д., но не могут диктовать, навязывать угодныеим решения по конкретным делам.
§ 2. Эволюция организационного обеспечения деятельности судов
Современное понимание сущности организационного обеспечения деятельности судов и того, какие органы должны заниматься им,— результат многолетней эволюции, неоднократных проб и ошибок. По сути своей это непростая история поисков путей налаживания нормальных взаимоотношений между судами и органами исполнительной власти прежде всего. Как видно по сказанному выше (см. § 1 гл. XIII учебника), в течение длительного времени суды считались неотъемлемой частью административного аппарата, а судьи — обычными чиновниками, обязанными угодливо исполнять волю своего начальства. Процесс автономизации судов шел долгие годы, чрезмерно трудно и непоследовательно, преодолевая многочисленные завалы на своем пути. Исполнительные органы, прежде всего органы юстиции (начиная с созданного Александром I еще в 1802 г. Министерства юстиции), нерешительно и неохотно освобождали суды из-под своего контроля.
По сути своей развитие событий, связанных с освобождением судов от "плотной опеки" исполнительных органов, в значительной мере — это история взаимоотношений, складывавшихся между судами и органами юстиции, поскольку на долю именно этих органов исполнительной власти в течение длительного времени приходилась большая часть "забот" по контролю за судами, руководству ими и т.д., т.е. по обеспечению "нужного" направленияих деятельности.
Министрам юстиции Российской империи даже после судебной реформы 1864 г., в ходе которой была декларирована автономия судов от иных государственных (административных) органов, дозволялось надзирать за судами и принимать необходимые, сих точки зрения, меры для устранения обнаруживавшихся нарушений. Делали это они лично или используя свой аппарат, в первую очередь подчинявшихсяим непосредственно прокуроров (министры юстиции одновременно являлись генерал-прокурорами). Прокурорам при окружных судах вменялось в обязанность доносить вышестоящим прокурорам (прокурорам при судебных палатах или обер-прокурору при Правительствующем сенате) либо министру о выявленных нарушениях.
Весьма жестким средством реализации права административного надзора за судами была предоставленная министрам юстиции возможность проведения сплошных ревизий всех стороних деятельности, в том числе деятельности по осуществлению правосудия в отношении конкретных дел. "Министр юстиции, — говорилось в ст. 256 Учреждения судебных установлений,— может производить ревизию судебных установлений лично или через своего товарища, а обревизование окружных судов и мировых установлений поручать членам судебных палат". Министру юстиции также было дано право возбуждать в отношении судей дисциплинарные производства, ставить вопрос обих увольнении, о назначенииили неназначении на должность, о повышении или понижении в должности и т.д.
В октябре 1917 г. это министерство было упразднено. Его место занял Народный комиссариат юстиции РСФСР (Наркомюст РСФСР). Но такое переименование не решило проблем, связанных с определением должных взаимоотношений судов с органами исполнительной власти. Более того, российские традиции, на которых строились такого рода взаимоотношения, еще более усугубились. Образованный 8 ноября 1917 г. Наркомюст РСФСР сразу же получил весьма широкие полномочия.
Основной задачей этого наркомата и его органов на местах с первых днейих существования было создание судебной системы взамен той, которую разрушили "до основанья". Началась эта работа с подготовки проекта упоминавшегося Декрета о суде № 1. Это был первый официальный шаг в формировании новых судов. Практическая реализация данного и многих других законодательных актов, принимавшихся в ходе образования советской судебной системы, требовала значительных усилий, связанных с созданием конкретных судов, подбором дляних кадров (старые судьи и другие работники судов, как правило, не стали сотрудничать с новыми властями или отстранены в связи сих "неугодностью"), обеспечением необходимым инвентарем и т д.
Но это было не единственной задачей Наркомюста РСФСР. Заветное место в его деятельности занимала работа по созданию зановозаконодательного массива, поскольку все старое законодательство было объявлено недействующим. Непосредственно данным наркоматом или под его руководством в первые годы советской власти разработаны многие сотни законопроектов.
Наряду с этим ему, в связи с несовершенством правовой системы тех лет, пришлось заниматься выполнением некоторых несвойственных для органов юстиции функций, которые в нормальных условиях обычно возлагаются на другие правоохранительные органы — суды, прокуратуру, органы внутренних дел. В частности, он проверял жалобы на незаконность арестов, обысков и других следственных действий, рассматривал жалобы на приговоры революционных трибуналов, руководил всеми тюремными учреждениями, оказывал активное влияние на организацию защиты и поддержания обвинения в судах по уголовным делам, надзирал за законностью действий местных органов власти, осуществлял расследование некоторых категорий уголовных дел и даже наблюдал за правильным внесением конвойной службы.
В первые десятилетия были периоды, когда взаимоотношения судов и органов юстиции строились на началах ничем не скрываемой безусловной субординации, в силу которой суды попросту подчинялись таким органам. Последние не только непосредственно образовывали или упраздняли суды, издавали обязательные для них циркуляры, инструкции и другие предписания, но и контролировалиих деятельность, имели полномочия по прямому вмешательству в решения по конкретным делам вплоть до их отмены и дачи указания о том,какими должны быть такие решения.
Применительно к первым годам советской власти такие взаимоотношения можно было бы понять. Объективно это было трудное время. Разрушив всю прежнюю систему правоохранительных органов, новые власти пытались отыскать нечто принципиально новое. Приходилось преодолевать многочисленные препятствия, связанные с отсутствием квалифицированных кадров, опыта работы в формировавшихся социально-политических условиях, четкого представления о нормах и требованиях правовой культуры. Препятствия были связаны и с ожесточенной борьбой за власть, которая приводила к ориентации на исключительно силовые приемы и способы решения возникавших проблем. По мере ослабления этих факторов появились признаки обособления судов от исполнительнойвласти. Эта линия довольно четко обозначилась в ходе судебно-правовой реформы 1922 —1924 гг.
Реформа не могла не отразиться на содержании основных функций Наркомюста РСФСР и структуре его центрального и начавшего формироваться уже с первых дней советской власти местного аппаратов. В соответствии с Положением о Народном комиссариате юстиции, утвержденным Декретом ВЦИК от 1 февраля 1923 г., этому наркомату предписывалось выполнять многочисленные функции по руководству прокуратурой, нотариатом и судебными исполнителями, наблюдению за деятельностью органов дознания и следствия, Государственного политического управления (ГПУ), за "правильным функционированием мест лишения свободы и исправительно-трудовых учреждений", земельных комиссий, арбитражных комиссий, примирительных камер, третейских судов и "иных подобных учреждений", наделенных судебными функциями, а также по наблюдению за деятельностью коллегий, адвокатов и организации юридической помощи населению. Наркомату вменялось в обязанность и ведение следствия по некоторым категориям уголовных дел, подбор и расстановка прокурорских кадров (Нарком юстиции РСФСР был наделен полномочиями Прокурора республики). Он также должен был участвовать в разработке программ по подготовке кадров юристов и организовывать краткосрочные курсы судебных работников. Во взаимоотношениях с судами ему и его органам дозволялось не командовать ими и не подменять их, а осуществлять "общее руководство, организацию и инструктирование".