- в ряде случаев – неодобрение со стороны юридических, бухгалтерских и иных служб предприятий-участников, которые направляют руководству свои заключения о сомнительности или незаконности предстоящих правоотношений;
- участие в сделке организации, созданной кем-либо из руководства или акционеров, а также их родственниками, равно как и участие самих родственников, иных аффилированных и заинтересованных лиц;
- использование подставных фирм, фирм-однодневок, использование второстепенных и несведущих в бизнесе людей;
- изменение места нахождения участников лжесделки, внезапное банкротство их фирм и т.д. после подписания соответствующих документов о совершении лжесделки;
- активная имитация руководителями, подписавшими договор, возмущения, негодования, создание видимости попыток привлечь виновную сторону к ответственности. О том, что такая деятельность не отражает истинных намерений означенных лиц, а является показной, говорит формализм реагирования (как правило, по истечении довольно длительного времени со дня совершения сделки в различные инстанции направляется множество неаргументированных жалоб, писем, заявляются иски, организуется притворный розыск, и в то же время должная настойчивость в правоохранительных органах не проявляется, а реальных же действий, например, по найму частных детективов, поиску имущества и капиталов обманувшего партнера, внутренних служебных расследований по выявлению следов и доказательств преступной деятельности, применению иных мер к виновным, не происходит);
- в случае возбуждения уголовного дела по факту лжесделки и обмана – стремление потерпевшей организации в лице ее руководителя затормозить расследование путем пассивного участия в следствии или открытой просьбы прекратить дело[67].
Рассматривая виды и основные отличительные признаки лживых сделок нетрудно заметить, что такого рода коммерческие соглашения, безусловно, являются частным случаем сделок, регламентированных гражданским законодательством как недействительные. Однако именно такого рода сделки составляют на сегодняшний день подавляющее большинство абсолютно или относительно недействительных соглашений незаконного получения и использования кредита заключаемых в условиях интенсивного становления и развития российского рынка.
Как показывает практика правоприменения Уголовного и Гражданского законодательства, криминал в таких сделках трудно доказуем. Именно по этой причине правоохранительные органы крайне неохотно идут на возбуждение по ним уголовных дел, обосновывая свой отказ наличием в действиях участников гражданско-правовых отношений обоюдного умысла или иными причинами.
Так, управляющий филиалом коммерческого банка гражданин Б. еще в 1997 г. выдал крупный кредит фирме «Альфа-Омега». В порядке обеспечения возвратности кредитных ресурсов был оформлен залог товаров на складе. Но, как выяснилось, срок годности товаров истекал задолго до срока погашения кредита, и ликвидность этого предмета залога была нулевой, а сам залог, таким образом, оказывался ничтожным. Кроме того, должник систематически нарушал условия кредитного договора, уклонялся от уплаты процентов, возврата ссудной задолженности и т.д., однако ему начислялись новые кредиты, а по старым осуществлялась пролонгация договоров.
Правление банка не приняло меры к виновному управляющему, не проводило служебное расследование в целях выявления причин грубых нарушений внутренних инструкций банка о порядке выдачи кредитов. Управляющий филиалом (он же – сын председателя совета директоров) вскоре уволился с работы. Только по истечении трех лет после случившегося руководство банка потребовало от юридической службы принять меры по возврату кредита или по привлечению виновных к ответственности. Организация-должник к этому времени оказалась совершенно несостоятельной, а срок исковой давности для предъявления каких-либо претензий к управляющему филиалом давно истек[68].
Разрешить подобную достаточно стандартную ситуацию можно следующими способами:
· заявить в арбитражный суд иск к должнику о возврате кредита и процентов по нему, о применении штрафных санкций и возмещении убытков. Дело формально выигрышное, однако это может обернуться для банка новыми убытками, связанными с оплатой огромной пошлины, расходами на адвокатские услуги;
· после выигрыша в арбитражном суде подать заявление на руководителя организации-должника о привлечении того к уголовной ответственности по ст. 177 УК РФ за невозврат кредита. Однако это дело заведомо бесперспективно: во-первых, было объявлено несколько амнистий, под которую подпадала и указанная выше статья; во-вторых, привлечение к уголовной ответственности директора фирмы-должника по данному составу не всегда возможно в силу многих препятствующих этому обстоятельств (например, отсутствие вины директора, отсутствие средств в фирме и т.д.);
· попытаться, хотя бы и с огромным запозданием, провести внутреннее служебное расследование в филиале на предмет установления сделки по выдаче необеспеченного кредита (лжесделки) и вины бывшего управляющего филиалом банка в злоупотреблении полномочиями – в целях подачи заявления о привлечении его к уголовной ответственности. Но и это мероприятие малоэффективно и вряд ли приведет к положительным результатам;
· попытаться продать (переуступить) кредиторские обязательства другим за половину (либо еще меньшую часть) цены;
· наконец, списать дебиторскую задолженность на убытки. Решение о том, как именно следует действовать, принимает не юридическая служба, а правление банка[69].
Можно привести и такой пример:
Прокуратура Омской области в интересах Омского социального коммерческого банка (далее – Соцкомбанк) обратилась в Арбитражный суд Омской области с иском о признании недействительными кредитных договоров от 6 мая 1996 г. №1, от 25 июня 1996 г. №2, от 25 июля 1996 г. №3 и от 3 декабря 1996 г. №4, заключенных между Соцкомбанком и обществом с ограниченной ответственностью «Финансист», о применении последствий недействительности названных сделок и взыскании с общества 2 226 410 900 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами.
Решением от 7 августа 1997 г. на основании ст. 174 ГК РФ указанные кредитные договоры были признаны недействительными и в соответствии со ст. 167 Кодекса стороны приведены в первоначальное положение. Одновременно с ООО «Финансист» согласно ст. 395 ГК РФ в пользу Соцкомбанка было взыскано 2 262 333 333 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами.
Постановлением апелляционной инстанции от 20 октября 1997 г. данное решение было оставлено без изменения.
Однако Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа постановлением от 17 декабря 1997 г. отменил названные судебные акты Арбитражного суда Омской области, а в иске отказал.
В протесте заместителя Председателя ВАС РФ предлагалось отменить постановление суда кассационной инстанции, оставив в силе решение суда первой инстанции.
Президиум ВАС РФ посчитал[70], что протест подлежит удовлетворению по следующим основаниям.
Как видно из материалов дела, с мая по декабрь 1996 г. между Соцкомбанком и ООО «Финансист» было заключено четыре кредитных договора на общую сумму 9 000.000 000 руб. со сроками возврата в 1998 г. и уплатой процентов за пользование кредитами в размере от 10 до 1% годовых.
Согласно уставу банка вопросы кредитования отнесены к компетенции правления банка. Решение правления банка о выдаче кредитов ООО «Финансист» отсутствует.
Кроме того, в соответствии с п. 3.1 Положения о совете банка, утвержденного общим собранием участников банка, вынесение решений о выдаче кредитов на сумму более 300 000 000 руб. отнесено к компетенции совета банка, о чем председатель правления и его заместители знали.
Таким образом, лица, подписавшие кредитные договоры от имени банка, вышли за пределы установленных для них ограничений, другая сторона в сделках знала об этом, в связи, с чем выводы суда первой и апелляционной инстанций о недействительности четырех кредитных договоров являются правильными.
Учитывая изложенное и руководствуясь ст. 187–189 АПК РФ, Президиум ВАС РФ постановил отменить постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 17 декабря 1997 г. по делу №14–100 Арбитражного суда Омской области, а решение Арбитражного суда Омской области от 7 августа 1997 г. по тому же делу оставить в силе.
В качестве основания таких исков часто используется аргумент о том, что руководитель юридического лица, заключая кредитный договор, подписывая и выдавая банковскую гарантию, действовал с превышением полномочий. И здесь следует подчеркнуть, что данный руководитель имеет право первой подписи денежно-финансовых документов (такое право подтверждается наличием надлежаще оформленной и заверенной нотариально банковской карточки с образцами подписей), действует на основании приказа о назначении или протокола об избрании, его подпись на договоре скреплена печатью организации, где он работает, но при этом специального полномочия, закрепленного в доверенности либо уставе, на подписание указанной сделки не имеет.
На основании описанной выше ситуации можно сделать вывод, что в данном случае вне зависимости от принятого решения безнадежность сделки очевидна. И очевидно это было с момента обращения заемщика в банк за кредитом, ибо в филиале банка и в его головной структуре никто должным образом не изучал экономическое положение заемщика, не проверял качество заложенного имущества и его ликвидность, а заемщику явно и заведомо были созданы условия кредитования, отличающиеся от общепринятых в банке, что говорит о типичной картине совершения управляющим филиалом в сговоре с заемщиком лжесделки.