Из приведенной фабулы вытекает, что в этом деле какой-либо спор относительно приобретенного недвижимого имущества отсутствовал. Частный предприниматель, обращаясь в третейский суд, ставил перед собой в качестве конечной цели не разрешение спора о праве как такового, поскольку сам спор не существовал, а документальное установление права собственности и последующую государственную регистрацию данного юридического факта в органах государственной власти и управления, а также получение правоустанавливающих документов надлежащей формы.
С целью "подгонки" указанного дела под требования закона, "приближения" его к своей компетенции, заявление о признании права собственности третейским судом было оформлено исковым заявлением, заявитель переименован в истца и т.д. ПДТС, рассмотрев материалы дела, вынес решение о признании права собственности (никем не оспаривавшегося на протяжении около трех лет) за частным предпринимателем.[6]
В этой связи незамедлительно возникает ряд закономерных вопросов: кто в таком деле являлся ответчиком (о котором в приведенном примере сотрудниками ПДТС вообще не упоминается); каким образом и на основании чего исчислялась сумма исковых требований и размер третейского сбора; между кем и кем и на каком основании было заключено третейское соглашение и т.п. Ответить обстоятельно и аргументированно на эти и другие аналогичные вопросы, на наш взгляд, не представляется возможным.
Кроме того, признанное судом право собственности подлежит обязательной регистрации в учреждении юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним. И неизвестно, как именно будут реагировать регистрационные палаты в случаях подобных признаний третейскими судами права собственности.
Показательным в этом аспекте представляется следующий пример.
Решением Третейского суда при Саратовской губернской торгово-промышленной палате от 16 ноября 2006 г. было признано право собственности истца - Потребительского общества "Ивантеевское-2000" - на здание, расположенное по адресу: Саратовская область, Ивантеевский район, ст. Тополек.
С целью регистрации права собственности на указанное недвижимое имущество Потребительское общество "Ивантеевское-2000" обратилось в Саратовскую областную регистрационную палату с соответствующим заявлением.
Сообщением от 15 декабря 2008 г. Регистрационная палата отказала Обществу в регистрации права со ссылкой на п. 1 ст. 20 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", предусматривающий отказ в регистрации права в случае несоответствия документа по форме и содержанию действующему законодательству.
Потребительское общество "Ивантеевское-2000" обратилось в Арбитражный суд Саратовской области с иском к Учреждению юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним "Саратовская областная регистрационная палата" о понуждении последнего зарегистрировать право собственности на недвижимое имущество.
Решением Арбитражного суда Саратовской области от 6 февраля 2009 г. в иске отказано со ссылкой на то, что истец не представил суду доказательств, подтверждающих право собственности на недвижимое имущество, поскольку решение третейского суда, на которое ссылался истец, таковым быть не может.
Потребительское общество "Ивантеевское-2000" обратилось с кассационной жалобой на указанное решение в ФАС Поволжского округа.
В постановлении от 3 мая 2009 г. (дело N А57-1146/01-29) ФАС Поволжского округа указал следующее. Судебная коллегия, изучив материалы дела, обсудив доводы жалобы, оснований для ее удовлетворения не находит. Судом установлено, и это не оспаривается истцом, что спора между Администрацией района и Потребительским обществом по поводу здания не существовало. Из искового заявления, поданного истцом в третейский суд, усматривается, что в нем ставится вопрос об установлении юридического факта принадлежности строения на праве собственности. Дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, исходя из правил подведомственности, подсудны государственным судам, а не третейским судам. При таких обстоятельствах Регистрационная палата обоснованно отказала Обществу в регистрации права собственности на здание. На основании изложенного, решение Арбитражного суда Саратовской области от 6 февраля 2009 г. по делу N А57-1146/01-29 было оставлено без изменения, кассационная жалоба - без удовлетворения.[7]
Такое положение можно отчасти объяснить процессуальной неграмотностью третейских судей (не юристов по образованию). Однако в состав многих ПДТС входят исключительно юристы. Например, в ПДТС при Брянской ТПП входят в качестве судей начальник юридического отдела, заместитель генерального директора по правовым вопросам (т.е., вне всякого сомнения, лица с высшим юридическим образованием и длительным стажем работы по специальности). Аналогичная обеспеченность квалифицированными специалистами-юристами наблюдается и в других третейских судах.
Кроме того, предварительно вопрос принятия или непринятия дела к производству третейского суда (т.е. вопрос его компетенции) решается ответственным секретарем и председателем ПДТС, которые обязаны знать элементарные юридические конструкции. Кроме того, п. 1 ст. 8 Закона о третейских судах содержит норму, в соответствии с которой третейский судья, рассматривающий спор единолично, должен иметь высшее юридическое образование, а при коллегиальном рассмотрении - высшее юридическое образование должен иметь, как минимум, председательствующий состава третейского суда. Однако, как нам представляется, это вызвано не только юридическими сложностями в определении предметной подведомственности третейских судов. Необходимость и целесообразность включения в состав третейского суда, рассматривающего дело, как минимум одного профессионального юриста обусловливается тем, что выносимое третейским судом решение впоследствии может быть исполнено принудительно по общим правилам исполнительного производства, а для этого должно отвечать определенным юридическим требованиям.
Несомненно, что деятельность профессионального юриста в качестве третейского судьи должна обеспечить недопущение на практике ошибок, в том числе и с принятием дел к производству по подведомственности. В описанном выше случае присутствует, как минимум, несколько причин, в соответствие с которыми третейскому суду не следовало рассматривать дело об установлении юридических фактов.
Во-первых, как уже подчеркивалось, дела об установлении юридически значимых фактов возможно исследовать в суде по существу тогда, когда эти факты порождают определенные юридические последствия, т.е. возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей. Третейский суд не может от имени Российской Федерации подтверждать существование каких-либо юридически значимых фактов, не связанных с последующим разрешением спора о праве, поскольку третейский суд не относится к государственной судебной системе на основании Закона "О судебной системе", а следовательно, третейские судьи не могут предписывать государственным учреждениям регистрировать данные факты и выдавать соответствующую документацию.
Во-вторых, хотя предметная компетенция третейских судов во многом и сходна с компетенцией государственных судов, тем не менее, она не тождественна последней. В статье 127 Конституции РФ, в ст. 1 АПК РФ и ст. 22 ГПК РФ содержится указание о том, что арбитражные суды и суды общей юрисдикции разрешают экономические споры и иные категории дел, в то время как третейские суды - исключительно экономические споры.
В-третьих, в ст. 23 АПК РФ и ч. 3 ст. 3 ГПК РФ прямо подчеркивается, что по соглашению сторон возникший или могущий возникнуть спор, вытекающий из гражданских правоотношений и подведомственный государственному суду, до принятия им решения может быть передан сторонами на рассмотрение третейского суда, т.е. речь идет только о спорах, следовательно, третейские суды дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, не сопряженных с разрешением спора о праве, рассматривать не вправе.
Вряд ли приведенные аргументы не могли знать профессиональные юристы при разрешении конкретного дела. Представляется, что стремление руководящих работников и судей отдельных ПДТС в нарушение предписаний закона устанавливать решениями третейских судов юридические факты, не связанные с последующим разрешением спора о праве, объясняется только одним: дела данной категории - бесспорные (в соответствии с законодательной трактовкой и практикой), а значит, и "беспроигрышные". Принимая к производству и рассматривая подобные дела, руководство и судьи ПДТС тем самым стремятся совершенно незаконным способом привлечь к себе "клиентуру", повысить свой авторитет, увеличить число обращений в третейский суд для разрешения гражданско-правовых споров. В данном случае сугубо меркантильный интерес превалирует над требованиями закона и может только опорочить как несомненные преимущества третейского судопроизводства в частности, так и возрождающийся институт третейского судопроизводства в целом.
2.2 Принципы третейского разбирательства
В последние годы о преимуществах третейского судопроизводства над процедурой разрешения гражданско-правовых споров в государственных юрисдикционных органах писали неоднократно. Однако с принятием Закона о третейских судах и, как следствие, с приведением в соответствие с ним регламентов ПДТС в субъектах РФ возникла необходимость вновь вернуться к данному вопросу. Обусловлено это тем, что названный Федеральный закон ряд положений относительно механизма третейского судопроизводства решает принципиально по-новому.