Так, должник, произведший исполнение новому кредитору, заинтересован в том, чтобы иметь возможность доказать, что исполнение это было надлежащим, т.е. в том, чтобы иметь возможность доказать наличие договора уступки требования. Без представления доказательств совершения уступки требования должник вправе не исполнять обязательства новому кредитору (пункт 1 статьи 385 ГК). Поскольку интересы должника и интересы кредиторов прямо противоположны друг другу, следует признать, что требование должником письменных доказательств совершенной уступки не только не лишено оснований, но и заслуживает уважения со стороны закона. Действительно, недобросовестные кредиторы вполне могут вступить в сговор и отказаться от своих прежних утверждений о якобы состоявшейся уступке после того, как новый кредитор получит исполнение. При наличии же письменного подтверждения уступки кредиторы такой возможности практически лишаются.
Единственное внешнее проявление, которое может иметь совершившаяся уступка требования – это факт передачи кредитором третьему лицу документов об уступаемом требовании. Но проблема заключается в том, что когда само требование не оформлено письменно, то таких документов нет, а значит, и такое единственное возможное внешнее проявление цессии пропадает. Если же документы, подлежащие передаче, есть, то это означает, что речь идет об уступке требования, удостоверенного в письменной форме, т.е. для доказательства наличности сделки и ее условий ссылаться на факт передачи документов уже не нужно.
Вышесказанное позволяет заключить, что общим правилом о форме договора уступки требования (и всякой иной сделки, которая служит основанием уступки требования) должна быть простая письменная форма. Исключения из этого правила должны быть установлены законом. За руководящее начало, таким образом, должна быть принята теория письменности формы договора сингулярной сукцессии. В свете сказанного норма статьи 389 ГК, проводящая теорию зависимости формы договора сингулярной сукцессии от формы основной сделки, не может рассматриваться как удачная.
Предвидимым нами возражением против принятия теории письменности в качестве общего правила о форме договора уступки права требования является соображение о том, что требование письменности формы может стеснить гражданский оборот. Но при ближайшем его рассмотрении это соображение оказывается лишенным оснований. Договоры об уступке требований между гражданами из сделок на сумму менее 10 минимальных размеров месячной оплаты труда практически не встречаются. Что же касается договоров уступки требований между юридическими лицами, то таковые, как правило, облекаются в письменную форму по принципу зависимости от формы основной сделки, ибо уступка требований, возникших из иных оснований, чем сделки, также встречается крайне редко. Иными словами, получается, что фактически договоры сингулярной сукцессии и без того почти не заключаются в устной форме; основной их формой является форма письменная. Встав на позиции теории письменности, законодатель тем самым только подтвердит фактически и без того сложившееся общее правило.
Таким образом, общим законодательным правилом о форме договора уступки права требования должно быть правило о письменности его формы. Теория зависимости должна применяться только к договорам уступки требований, возникших из сделок, заключенных в форме более строгой, чем письменная.
Образцы договоров уступки права требования представлены в приложении к дипломной работе.
5.2. Последствия несоблюдения
формы договора уступки требования
Один из самых важных вопросов уступки права требования – правильное оформление договора, ведь право требования переходит только на основании сделки.
Хочется отметить, что даже судьи арбитражных судов дают различную материально-правовую оценку данной проблеме.
Первоначальный и производный кредиторы должны учитывать, что правовое положение должника после совершения сделки не должно ухудшаться, а само право передается в неизменном виде. Например, нельзя заключить договор цессии в отношении рублевого долга и указать в нем, что новому кредитору долг следует вернуть в иностранной валюте, да еще возложить все дополнительные расходы, связанные с ее приобретением, на должника.
При рассмотрении дел об уступке требований судьи арбитражных судов нередко придерживаются позиции, навязанной Постановлениями Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, где сказано, что уступка требования предполагает безусловную замену лица в обязательстве и что при цессии должен оставаться только один кредитор. Судьи в своих решениях указывают на невозможность передачи по цессии части требования, так как такая позиция тормозит гражданский оборот. Зачастую первоначальный и новый кредиторы незнакомы с этим положением, и их неосведомленностью могут воспользоваться должники.
В городе Ачинске фирма-заказчик «Строй-партнер» заключила договор подряда на ведение строительно-монтажных работ. Строительная компания-подрядчик выполнила свои обязательства по первому этапу. Однако из-за финансовых трудностей «Строй-парнер» не смог вовремя произвести оплату. В итоге образовалась задолженность. В нее вошли основная сумма долга за выполненные работы, пени и неустойка, начисленные на эту сумму, а также убытки подрядчика.
Подрядчик заключил соглашение со своей дочерней компанией и передал ей право требования части общего долга заказчика (за исключением суммы основного долга). Таким образом, к «дочке» перешли права требования пеней и неустоек, начисленных на сумму основного долга, а также требование о компенсации убытков.
После того как новый кредитор обратился к должнику («Строй-партнеру») с соответствующим требованием, последний подал иск в суд о признании заключенного соглашения об уступке права требования ничтожной сделкой. Долгое время дело ходило по различным инстанциям. В итоге было вынесено решение, в котором требования должника были полностью удовлетворены. При этом суд обратил внимание, что заключенное соглашение противоречит нормам ГК РФ. В частности, в нем было указано, что кредитор уступил права требования по договору подряда при взыскании с должника пени, неустойки и компенсации убытков.
В данном соглашении было специально предусмотрено, что уступка права требования не влечет каких-либо изменений условий договора подряда. (Тем самым первоначальный кредитор попытался гарантировать перечисление на свой счет суммы основного долга и возможность завершить работы по договору.) На основании этих двух пунктов суд сделал вывод, что уступка требования была совершена лишь в части применения ответственности должника за нарушение им своих обязательств, что противоречит ГК РФ. Поэтому данное соглашение и было признано судом ничтожной сделкой.
Право требования может перейти к другому лицу не только по сделке, но и на основании закона, например, правопреемство при реорганизации юридического лица.
И в первом, и во втором случае следует учитывать, что перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления. Так, если новый кредитор приобрел денежный долг, срок взыскания по которому истек, то он не имеет права требовать от должника исполнения обязательства.
Если дело, связанное с уступкой прав требования, попадет в суд, нужно быть готовым документально подтвердить, что заключенная сделка об уступке права требования между двумя субъектами коммерческой деятельности носит возмездный характер. В противном случае она может быть признана договором дарения со всеми вытекающими для сторон неприятными последствиями. (Это происходит несмотря на то, что в главе 24 ГК РФ нет прямых указаний на обязательное наличие признака возмездности при уступке права, как и нет запретов на безвозмездную цессию). Чтобы избежать подобной ситуации, нужно обязательно оговорить в договоре об уступке требования, что эта сделка носит возмездный характер, и определить соответствующую цену договора.
Например, в 2008 году в городе Назарово новый кредитор на основании договора об уступке требования обратился в суд с иском к ОАО «Назаровское молоко» о взыскании с последнего задолженности. При изучении представленных доказательств, обосновывающих требование, суд обратил внимание на то, что ни в договоре цессии, ни в прочих представленных истцом документах не содержится ссылок на возмездность договора. В связи с чем суд отнес сделку к договорам дарения. А так как в силу действующего законодательства дарение между коммерческими организациями не допускается, суд пришел к выводу о ничтожности договора уступки прав и отказал новому кредитору в иске к ОАО «Назаровское молоко».
Как уже было сказано, право первоначального кредитора переходит к новому в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права (если иное не предусмотрено законом или договором). В частности, могут перейти права, обеспечивающие исполнение обязательства (например, на предмет залога), а также другие связанные с данным требованием права, в том числе право на неуплаченные проценты.