Так, в Ленинском суде г. Оренбурга разбирался иск наследников Черкасова В.В., который умер летом 1999 года. Его наследники (дети и внуки) не могли разобраться кто и что наследует, воля наследодателя в завещании была заявлена недостаточно отчетливо. Наследственное имущество состояло из дачи, денежных средств, авторские права и иного имущества.
У Черкасова В.В. было два сына, один рано умер, оставив дочь. У второго сына, Сергея, было два сына от разных жен. Первая жена Сергея, с которой он развелся была прописана у Черкасова В.В. в московской квартире.
В соответствии с завещанием сыну Сергея от первого брака доставалась дача со всем имуществом, но с условием, что он обязан сохранять всю обстановку в точности в том виде, как она выглядела при жизни деда (эта туманная формулировка и запутала все дело). Все остальное имущество Черкасов В.В. завещал жене, но она умерла раньше мужа, а завещание он менять не стал. Сын же Сергей унаследовал авторские права отца. В квартире на Парковском проспекте уже без всякого завещания оставалась жить невестка, поскольку жилплощадь муниципальная и никем не наследуется.
Такой расклад совершенно не устроил Сергея и его племянницу (дочь умершего сына). Они решили, что тоже имеют право на часть наследства, о чем подали в Ленинский суд г. Оренбурга иски, требуя себе по 1/6 части имущества, в том числе и дачи (по праву представления).
В общих чертах позиции сторон были таковы. Сергей с племянницей утверждали, что дача, как и все имущество, являлась общей собственностью покойных супругов. Причем в завещании не указано, что внук его наследует - он обязан лишь его сохранить. Другая сторона не оспаривала имущество, находившееся в квартире. Пусть оппоненты забирают себе полагающуюся им долю. Однако на даче им ничего не принадлежит. Доказали, что никаких семейных денег туда не вкладывалось. Никакой доли жены там нет, а значит, и прав на дачу у сына и внучки тоже нет.
Суд постановил: жена никакой супружеской доли в даче не имела, при этом воля покойного в завещании выражена вполне четко. Значит, дача со всем имуществом - собственность внука. Невестка же Черкасова никому никаких денег не должна.[17]
В соответствии со статьей 540 ГК, завещание должно быть составлено письменно с указанием места и времени его составления, собственноручно подписано завещателем и нотариально удостоверено.
Проект ч. III ГК РФ уделяет завещанию большое внимание. Статья 1172 предусматривает закрытые завещания, которые передаются в заклеенном конверте нотариусу лично завещателем в присутствии двух свидетелей, которые ставят на конверте свои подписи. Статья 1175 раскрывает новое понятие – завещание в чрезвычайных обстоятельствах. Гражданин, находящейся в явно угрожающем его жизни положении и лишенный возможности составить по всем правилам завещание, может изложить свою волю в простой письменной форме или на словах в присутствии двух свидетелей. Такое завещание необходимо утвердить судом по требованию заинтересованных лиц либо свидетелей до истечения срока, установленного для принятия наследства.
Важное значение имеют указанные в завещании место и время его составления. Нотариальная форма завещания является обязательной. Тем не менее законодательством России предусмотрены конкретные случаи, когда нотариальная форма завещания может быть и не соблюдена в силу тех или иных обстоятельств. В этих ситуациях завещания, составленные с учетом требований законодательства, удостоверенные соответствующими полномочными должностными лицами, приравниваются к нотариально удостоверенным (статья 541 ГК РСФСР).
Так, в июне 1999 года скончался Смирнов В.Н. После смерти отца Евгений Смирнов собрался было уже принять наследство покойного, но неожиданно узнал у нотариуса, что отец за неделю до смерти завещал свою трехкомнатную квартиру в Оренбурге, дачу, машину и все остальное имущество Скворцову, сыну своей последней жены. Завещание было удостоверено заместителем главного врача больницы по лечебной части. Смирнов решил, что это несправедливо, и обратился к адвокату. После этого был подан иск о признании завещания недействительным.
В суде допросили ряд свидетелей, в том числе внука и жену покойного. Оказалось, что в последние годы жизни Смирнов был едва ли вменяем. Он стал забывать свой адрес и телефон, иногда не узнавал даже родственников, постоянно заговаривался и часто вообще не понимал, где находится. Свидетельские показания подтверждались медицинскими документами: адвокат представил суду выписку из истории болезни от 1995 года, в которой у больного зафиксированы резкое снижение памяти, утрата сознания, нарушение мозгового кровообращения и т. д.
Однако зам. главврача геронтологической больницы, выступавшая свидетелем со стороны ответчика, утверждала, что она лично прочла текст завещания наследодателю. Смирнов не имел возражений по завещанию и лично подписал этот документ. Врач заявила, что Смирнов психически был совершенно здоров, а его состояние вполне соответствовало его преклонному возрасту.
С последним утверждением никто и не спорил, но оценивать его можно по-разному. Адвокат, например, ссылаясь на выписку из медицинской карточки, утверждал, что состояние больного оценивалось как тяжелое. Это подтверждало и заключение терапевтов, отмечавших, что "контакт с больным затруднен", что у него "затуманенное состояние, переходящее в коматозное". Все это согласовывалось и с выводами посмертной судебно-медицинской экспертизы, проведенной на основе медицинских документов: психика больного была изменена, и смысла своих действий Смирнов понимать не мог.
Но аргументы адвоката этим не исчерпывались. Он, например, выяснил, что у покойного не складывались отношения с новой семьей. Он обращался в правоохранительные органы с заявлениями, что новая семья его грабит. Таким людям, резюмировал адвокат, Смирнов, будь он в здравом уме, ничего завещать не мог.
В ходе судебного разбирательства выяснилось, что заместитель главврача, заверившая завещание, вообще не знает, кто его писал, поскольку она дала ответчику чистые бланки. При этом показания врача расходились с показаниями ответчика: Скворцов утверждал, что был в палате в тот момент, когда Смирнов подписал завещание, а врач говорила, что его там не было.
И наконец, адвокат выложил последний козырь. Завещание, оказывается, было составлено с нарушением закона, поскольку заверено оно было не тем должностным лицом. Согласно п. 1 ст. 541 ГК и пункту 18 Инструкции о порядке удостоверения завещаний главврачами, их заместителями по медицинской части, дежурными врачами больниц и т.д., этот документ не может визировать заместитель главврача по лечебной части. Кроме того, если ответчик действительно находился рядом с больным в момент подписания завещания, то тогда был нарушен еще и пункт 8 той же инструкции, в соответствии с которым получатель наследства не может присутствовать при составлении этого документа: иначе нарушается тайна завещания.
Суд признал завещание недействительным. Если вышестоящие судебные инстанции оставят решение в силе, то в права наследства вступит Смирнов.[18]
Согласно статьи 534 ГК каждый гражданин может завещать свое имущество по своему усмотрению, то есть составить завещание, основное содержание которого состоит в назначении наследников и распределении между ними принадлежащих завещателю имущественных и личных неимущественных прав и обязанностей.
Кроме того, завещатель, по смыслу п. 2 статьи 534 ГК, может лишить права наследования одного, нескольких или всех наследников по закону. Лишение права наследования может быть выражено завещателем двояким способом: путем прямого перечисления лиц, которых наследодатель лишает права наследования; путем умолчания о ком-либо из наследников.
Однако, предоставляя завещателю право свободно распорядиться своим имуществом, закон одновременно устанавливает правило, согласно которому нельзя лишить наследства наиболее близких наследодателю нетрудоспособных наследников по закону. Последних принято называть необходимыми наследниками.
Круг необходимых наследников, которые имеют право на обязательную наследственную долю, установлен законодательством. Статья 535 ГК РСФСР к их числу относит: нетрудоспособных наследников по закону первой очереди (несовершеннолетних или нетрудоспособных детей (в том числе и усыновленных), нетрудоспособных супруга, родителей или усыновителей); нетрудоспособных иждивенцев.
Таким образом, вышеперечисленные необходимые наследники (несовершеннолетние или нетрудоспособные дети наследодателя (в том числе усыновленные), а также нетрудоспособные супруг, родители или усыновители и иждивенцы умершего) наследуют независимо от содержания завещания не менее 2/3 доли, которая причиталась бы каждому из них при наследовании по закону (статья 535 ГК).
Указанные лица обладают правом на обязательную долю независимо от распределения завещателем наследственной массы между наследниками в завещании. Даже в тех случаях, когда завещатель устранил необходимых наследников от наследования, они вправе получить из наследства свою обязательную долю. Для определения размера обязательной доли учитываются все наследники по закону на момент открытия наследства (а не на день составления завещания, как ошибочно думают многие)[19], в том числе лишенные завещателем права наследования. Размер обязательной доли определяется с учетом стоимости наследственного имущества, состоящего из предметов обычной домашней обстановки и обихода. При нарушении права наследников на обязательную долю в наследстве завещание в этой части признается недействительным.
Рассмотрим пример: Адвокат Б. в Ленинском суде города Оренбурга добился удовлетворения иска своей доверительницы Тамаровой В. о признании недействительным завещания ее покойного мужа. По этому завещанию принадлежавшая ему часть приватизированной четырехкомнатной квартиры переходила к его неродной 11-летней внучке Еленой Е. На этом основании мать девочки стала требовать раздела жилплощади. Адвокат доказал суду, что наследодатель в момент составления документа не отдавал себе отчета в своих действиях, поскольку был психически нездоров.