Существует свойство публичной достоверности ценных бумаг. Оно проявляется в том, что Законом ограничен круг тех оснований, опираясь на которые должник вправе отказаться от исполнения лежащей на нем обязанности. Согласно п.2 ст.147 ГК РФ отказ от исполнения требований по ценной бумаге не допускается, то есть должник не может оспорить ценную бумагу со ссылкой на отсутствие основания возникновения обязательства либо на его недействительность. Данное правило, относительно векселей, выражается в принципе абстрактности вексельного обязательства, которое было точно сформулировано В.М. Гордоном: «не принимается во внимание, по каким причинам был выдан или передан вексель, то есть желало ли лицо, выдавшее или передавшее вексель, уплатить долг, или уплатить за товар и т.п., и, следовательно, не могут быть принимаемы во внимание как возражения против векселя ссылки на то, что долг в действительности не существовал, услуги или товары в действительности не получены и т.п.».1 Допускаются лишь возражения по формальным основаниям, в частности, ссылка на пропуск срока представления векселя к исполнению, либо оспаривание со ссылкой на его подделку или подлог.
Главный отличительный признак ценной бумаги в том, что для реализации выраженного в этом документе имущественного права обязательным условием является предъявление законным владельцем самой ценной бумаги. Утрата ценной бумаги влечет за собой, как правило, невозможность реализации закрепленного ею права. Однако вексель относится к категории ордерных ценных бумаг, восстановление прав по которым, в случае их утраты, производится судом (ст.148 ГК РФ).
Статья 149 ГК РФ закрепляет возможность использования бездокументарной формы ценных бумаг. Имели место попытки ввести в обращение бездокументарные простые векселя (Постановлением Федеральной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку от 21 марта 1996 года было утверждено Положение об обращении бездокументарных простых векселей на основе учета прав их держателей), однако, установление бездокументарной формы векселей не согласуется с требованиями Единообразного закона о простом и переводном векселе. Позднее, с принятием Федерального закона «О переводном и простом векселе», было установлено правило, согласно которому вексель (и простой и переводный) может быть составлен только на бумажном носителе (ст.4 ФЗ «О переводном и простом векселе»).[4]1
В соответствии со ст.128 ГК РФ ценные бумаги относятся к объектам гражданских прав и попадают в категорию имущества, то есть они могут выступать самостоятельным объектом гражданско-правовых договоров об отчуждении, а также иметь реальную рыночную цену. В качестве вещи вексель может свободно отчуждаться различными способами, обременяться залогом.
Из приведенного выше определения векселя, можно выделить основные принципы отличающие вексель от других гражданских обязательств в науке вексельного права выделяют следующие принципы: абстрактности, безусловности, строгого формализма.
Прежде всего, следует отбросить точку зрения, согласно которой абстрактными считаются сделки, совершаемые без всякого основания. Безосновательных, в прямом смысле этого слова, действий, в том числе и сделок, не бывает. Никто не обязывается только затем, чтобы обязываться; никто не выдает ценную бумагу просто из стремления выдать бумагу. Обязательство, каково бы оно ни было, не может существовать без causa, ибо разумный и вполне нормальный человек не будет уменьшать свое имущество, не ожидая какого-либо эквивалента.
Таким образом, принцип абстрактности вексельного обязательства означает отсутствие какой-либо связи данного обязательства с основанием его выдачи. Безусловно, с точки зрения гражданского права такая связь существует, поскольку любое обязательство имеет под собой основание сделки, но в рамках вексельного права основание выдачи векселя игнорируется.1 Различие между абстрактными и каузальными сделками также и не в том, что должник по абстрактной сделке лишен права заявлять кредитору возражения, основанные на каких-либо иных обстоятельствах, кроме самой сделки. Даже должник по векселю может противопоставить кредитору возражения, основанные на их личных, хотя бы и вневексельных, правоотношениях. Основное требование к таким возражениям - их известность, как должнику, так и кредитору.
Поэтому следует согласиться с авторами, усматривающими различие абстрактных и каузальных (материальных) бумаг, прежде всего в различном распределении бремени доказывания наличия основания принятия на себя обязательства по ценной бумаге.
Если кредитор желает реализовать права, приобретенные им по договору или каузальной бумаге, он должен доказать, что должник, принимая на себя корреспондирующие его правам обязанности, имел на это соответствующее основание. Например, лицо, требующее возврата кредита, основывающее свое требование к заемщику на нормах кредитного договора, должно доказать не только факт закрепления за ним этого права нормами договора. Необходимо также доказать наличие и действительность основания возникновения этого права. В данном примере таким основанием будет выдача кредита.
Если же кредитор требует реализации своих прав, вытекающих из легитимирующей его абстрактной ценной бумаги (или иной абстрактной сделки, например цессии, делегации), он не обязан доказывать существование и действительность своих прав, они предполагаются существующими и действительными. Никто не может подвергнуть сомнению право цессионария, приобретенное им по договору цессии, на том лишь основании, что в самом договоре отсутствует запись о том, что цессионарий дал цеденту взамен, то есть запись об основании сделки. Предполагается, что основание сделки имеется, причем оно законно и действительно.
Наоборот, должник по каузальной сделке может не производить исполнение до тех пор, пока лицо-кредитор не докажет наличие и действительность основания возникновения своих прав.
Должник же по абстрактной сделке, желающий снять с себя бремя исполнения обязательства, должен сам доказать, что права кредитора безосновательны, а потому не подлежат осуществлению и защите.
Из рассмотренного процессуального аспекта свойства абстрактности сделок вытекает и материально-правовой аспект данного явления. Несмотря на то, что совершение всякой сделки преследует достижение хозяйственного и правового результата, правопорядок (законодательство) и воля участников сделки не всегда придают им одинаковое правовое значение.1 Возможно игнорирование хозяйственных целей и придание юридического значения лишь результату правовому, возможно обратное, возможен и некоторый компромисс. Именно этот компромисс, комбинирующая система в основном и характерны для современного законодательства: некоторым специфическим действиям, направленным на достижение хозяйственного результата, придается самостоятельное юридическое значение. Такие специфические действия и называются абстрактными сделками.1
Вексельное обязательство должно характеризоваться безусловностью его выдачи на какое-либо обстоятельство, имеющееся между векселедержателем и ремитентом. Следует согласиться с рекомендациями Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 июля 1997 года № 18, где разъясняется, что наличие в этом документе какого-нибудь обстоятельства, или ссылка на обстоятельство или причины его выдачи (например: выдан в счёт будущей поставки по договору №...и т.п.) лишает его вексельной силы, и векселем не признаётся. Однако в векселе всё-таки есть определённое условие: в случаи с переводным векселем, векселедатель является главным должником до тех пор, пока не будет проставлен акцепт трассатом. Таким образом, обязанность векселедателя можно считать данное под отменительным условием. Условие, которое делает из векселедателя акцессорного, факультативного должника по переводному векселю является проставление акцепта трассатом.2
Что же касается сущности вексельного формализма, то здесь можно отметить, что вексельный формализм выражается в непризнании документа векселем при отсутствии в нем хотя бы одного из реквизитов, весьма поверхностного свойства. Данное качество присуще любой ценной бумаге, а отнюдь не только векселю. Вексельный формализм выражается в недопустимости признания юридических последствий за обстоятельствами, которые в векселе не зафиксированы, и в невозможности указания в векселе каких-либо сведений сверх реквизитов. Вот пример работоспособности свойства вексельного формализма, взятый, что называется, из жизни. Банк – эмитент векселей указал в правилах их выпуска и обращения, что векселедержатель имеет право предъявить вексель к погашению досрочно. Когда некоторые из держателей предъявили векселя «к досрочному погашению», банк отказал им в этом, ссылаясь на отсутствие указания о такой возможности в самом векселе. Печально то, что, скорее всего банк прав. Повторимся: все то, что не зафиксировано в самом векселе, не имеет значения для его обращения. Если бы предъявители требований о досрочном исполнении по векселям были их первыми приобретателями, подписавшими с банком договор, в котором банк принял на себя обязанность досрочной оплаты векселя за свой страх и риск, то право требовать такого платежа было бы налицо. Но вытекало бы это право отнюдь не из векселя, а из договора.
В общем же случае держателю предстоит доказать, что он достиг с банком соглашения о необходимости руководствоваться в своих взаимоотношениях не только условиями векселя, но и банковскими правилами. Поскольку такой договоренности скорее всего вовсе не было, а если она и была, то состоялась, вероятно, в устной форме, доказать ее наличие будет затруднительно.
Следовательно, принцип строгого формализма заключается в следующем – для того, чтобы документ имел вексельную силу, он должен содержать в себе необходимые реквизиты, установленные законом. Перечень обязательных реквизитов для переводного векселя установлен в ст. 1 Положения «О переводном и простом векселе», а для простого векселя – в ст. 75 настоящего Положения.1