Европейский суд по правам человека, признав Конвенцию нарушенной, тем не менее, не вправе отменять правовые нормы и акты внутреннего законодательства, требовать такой отмены или осуществления каких-либо иных властных мер по обстоятельствам рассмотренного дела.
Европейский суд не вправе отменить по жалобе заявителя приговор или решение, вынесенное национальным судом; он не является вышестоящей инстанцией по отношению к национальной судебной системе.
Решения Европейского суда, в том числе и по тем делам, где в качестве ответчика выступало данное государство, не носят характера обязательного прецедента для законодателя и судебной системы государства-участника.[14]
2. Проблемы обращения российских граждан в Европейский Суд по правам человека
2.1 Практика обращения российских граждан в Европейский Суд по правам человека
В последние годы наибольшее количество жалоб в Европейский Суд поступает из России. Так, например, из 10486 обращений, поступивших в Суд в 2000 году, 1325 – было направлено из России. По состоянию на 1 ноября 2000 года Европейским Судом по правам человека было зарегистрировано более 1500 жалоб на Российскую Федерацию. Из них около 350 жалоб было признано неприемлемыми, кроме того, в шести случаях Правительству России посылались запросы о дополнительной информации [15]. Жалобы российских граждан все теснее сближают российское и европейское правосудие: из 46 476 заявлений, принятых для рассмотрения в Страсбургском суде с пятого мая 1998 года, только 188 были удовлетворены. Жалобы отклонены Судом по различным основаниям. Большинство – по причине низкого качества подготовки жалоб к рассмотрению и нарушения критериев приемлемости.[16]
Как правило, россиянин, обратившийся в Страсбургский суд, является «простым человеком». Средний возраст опрошенных 100 респондентов-56 лет, т.е. предпенсионный. Лишь один «жалобщик» моложе 30 лет, и шестеро находятся в возрастной группе «от 30 до 40», зато 18-ти-70 лет и более. Молодежь более надеется на свои силы и связи, чем на далекий Европейский суд, решения который нужно ждать несколько лет. Примерно треть (33) имеют высшее образование, еще трое - незаконченное высшее (из них один завершал учебу в институте), 23 – среднее специальное, 35 – среднее и 6 – незаконченное среднее. 41 респондент имеет ежемесячный доход на человека до 5 тысяч рублей, 26 – от 5 до 10 тысяч, 15 – от 10 до 20 тысяч, 16 не указали свой доход (многие из них являются пенсионерами или безработными, т.е. являются небогатыми людьми), и лишь у двоих доход составляет свыше 20 тысяч рублей на человека. Большинство из них живут в российских регионах.
Таким образом, речь идет в большинстве случаях о бедных россиянах, которые с трудом сводят концы с концами – это, как правило, не «средний класс», а более бедные слои населения. И суммы, которые они получают в результате выигрышей дел в Страсбургском суде, сравнительно невелики. Например: присылались 1500 евро на 6 человек, Европейский суд присудил 3300 евро.
Существует представление о том, что решения ЕС обычно связаны с громкими делами и политизированы. Такая позиция неудивительна. Действительно, часть дел связана с предполагаемым нарушением прав человека, которые в той или иной степени носят политизированный характер. Это и дело «Илашку» (касающееся Молдавии и Приднестровья, но в него была привлечена Россия), дела радикальных критиков российской власти (в том числе активистов запрещенной НБП), «чеченские» дела и др. Есть и явно неполитические дела, в которых истцами выступают заключенные – «изгои» российского общества, для которого жалоба в Страсбург является шансом на улучшение своего нелегкого положения.
В тоже время абсолютное большинство жалоб российских граждан, рассмотренных ЕС носят ярко выраженный социальный характер. Они связаны с нарушением шестой статьи Европейской конвенции по правам человека «право на справедливое судебное разбирательство». Из 100 респондентов, участвовавших в исследовании, 91 подали иски в Страсбург именно по этой статье. Остальные обратились с исками по другим статьям – двое по 3-й и 5-й, двое – по 5-й, один по 3-й, один по 3-й и 13-й, один – по 8-й и 13-й, один – по 11-й.
Явно преобладание шестой статьи в исках видно из приведенной ниже таблицы, в которой приведено общее количество дел физических лиц из России на предмет предполагаемого нарушения статей Европейской конвенции по правам человека на состояние 2008года. [17]
Доминирование шестой статьи становится еще более заметным, если учесть, что многие иски подавались одновременно по нескольким статьям Европейской конвенции. Так, из 24 исков, поданных по второй статьи, 15 также включают в себя и третью статью, 7 – пятую, 13 – тринадцатую.
Такой «портрет» истца позволяет поставить вопрос о том, почему же тогда количество «российских» жалоб в Страсбург постоянно растет. Понятно, что обращение в Европейской суд – серьезный и ответственный поступок для недавно советского гражданина, который не привык к участию в судебных тяжбах даже на родине. Кроме того, ему психологически непросто выступать в качестве «стороны» в судебном деле против собственной страны. Понятно, что для того, чтобы пойти на такой шаг, необходимы очень серьезные факторы.
Первый фактор – высокая степень отчаяния, разочарование в отечественной судебной системе и правоприменительной практике. Неудивительно, что идеальный образ «страсбургского эталона» контрастирует в сознании «жалобщиков» с подчеркнуто «сниженным» представлением о российском суде – при этом они иногда проводят даже аналогии с известными делами .
Второй фактор – наличие серьезной юридической поддержки, выражающейся в участии в делах адвокатов, которые оказывают квалифицированную юридическую поддержку гражданам, обращающимся в ЕС. Понятно, что адвокатская помощь необходима для правильного оформления жалобы – без этого вероятность отказа в рассмотрении дела. Значительную роль играет и организационный фактор – адвокат становится «центром притяжения» для жалобщиков, информирующих друг друга о возможности защитить свои права с помощью профессионала.
Третий фактор – опыт других истцов, ранее подавших свои жалобы в ЕС, часто без надежды на реальный успех, и добившихся при этом положительного результата.
Четвертый фактор – наличие региональных структур гражданского общества, которые позволяют истцам координировать свои действия. Именно с этим связано то обстоятельство, что в числе субъектов Федерации, лидирующих по количеству рассмотренных в ЕС дел, находятся Ростовская область («чернобыльские» дела) и Воронежская область (дела о детских пособиях). Особенно важную роль сыграли организации «чернобыльцев», имеющие отделения в различных регионах страны.
При этом структуры гражданского общества позволяют защищать сои интересы и людям, которые по своему уровню образования или в связи с отсутствием достаточных связей не могут делать это достаточно эффективно.
Показательно, что многие истцы, выигравшие свои дела, советуют другим людям обраться в Страсбург, несмотря на длительные сроки рассмотрения исков и необходимость выполнения ряда формальностей.
Стоит отметить, что с июня 1999 года Европейским Судом уже были решены десять судебных дел, касающихся России. В их число входят дело Тумилович - увольнение с места работы; Лукоча - доступ к получению высшего образования; Сыркина - пропажа без вести сына заявителя в период прохождения военной службы в Германии; Черепкова - регистрация для участия в выборах; Тайкова – невыплата пенсии; Шулмина – противоправное заключение под стражу и несправедливое судебное разбирательство; ОВР – свобода объединений – нотариальная процедура и несправедливое разбирательство; Никишиной – вмешательство в личную жизнь, свобода совести и несправедливое разбирательство; Панченко – противоправный арест и заключение под стражу, а также несправедливое судебное разбирательство; «Каралевичус против Литвы и России» – противоправный арест и содержание под стражей в России.
Первые четыре дела не были приняты к рассмотрению. Первое из них касалось исключительно «личной тяжбы», на второе не распространялись положения Конвенции, в третьем не обнаружилось никаких признаков, свидетельствующих об ответственности государственных органов, которые сделали все возможное для поисков пропавшего, а четвертое по существу дела не подпадало под положения Конвенции. Жалобы Никишиной и Каралевичуса (как жалобы на Россию) также не были приняты к рассмотрению в первом случае, поскольку заявительница не являлась жертвой, а во втором, поскольку события имели место до ратификации Конвенции.
Однако дело Тумилович, по которому надлежало принять решение, имело исключительно важное значение. Суд придерживался мнения, что просьбы заявителя о пересмотре дела в более высокой инстанции, с которыми он обратился, а именно, к председателю палаты по гражданским делам и к заместителю Генерального прокурора, представляли собой чрезвычайные меры защиты права, зависящие от дискреционных полномочий этих лиц, и, таким образом, не подлежали правовой коррекции в смысле ст.35 (1) Конвенции. Российская пресса не упоминала об этом решении до 2000 года, пока газета «Сегодня» не отметила, что теперь у России два верховных суда, причем второй находится в Страсбурге.
В деле Шулмина жалоба на содержание под стражей не была признана подлежащей рассмотрению, причем встал вопрос об исключении из рассмотрения апелляции, направленной правительству. По делу ОВР жалоба на нарушение свободы объединений и дискриминацию была направлена государственным органам. По делу Панченко жалоба на продолжительность предварительного заключения, на невозможность проведения расследования по неправомерности заключения под стражу и на поспешность апелляционного производства также была направлена государственным органам.