Еще одна составляющая судейской зависимости – влияние на позицию судей председателей судов. По мнению экспертов-правозащитников, зависимость судей от председателя может быть самой разной:
Во-первых, распределение дел. Это очень важно, когда дают какие-то муторные дела одному судье, а потом говорят, что он очень долго ведет свои дела, тянет бюрократическую волынку и т.д. Другому судье отдают легкие дела…
В то же время ряд экспертов не склонны считать, что российская судебная система носит тотальный зависимый характер, хотя отдельные ангажированные решения сильно влияют на общественное мнение и, становясь известными населению, дискредитируют судебную систему в целом. Эксперты-адвокаты полагают, что
Большинство дел у нас – незначимых и гражданских – они разрешаются по закону, вполне справедливо. Есть определенная категория дел, по которым, собственно говоря, и составляется общественное мнение о нашем правосудии…
По мнению многих экспертов, все достоинства российского законодательства нивелируются крайне негативной правоприменительной практикой. Так, эксперты-юристы полагают, что одно дело – иметь прекрасный закон. Другое дело – применять его. Самый прекрасный закон можно испортить самым отвратительным правоприменением. Обращается внимание на то, что если Конституция России соответствует принципам Европейской конвенции, то проблемы возникают в связи с тем, что наше некоторое внутреннее законодательство, процессуальное законодательство, наша деятельность судов по рассмотрению конкретных дел очень часто нарушают некоторые права, предусмотренные Конвенцией.
Эксперты поднимают вопрос комплектования судейского корпуса, которая существенно отличается от практики, принятой в странах с развитыми демократическими традициями, где судьями становятся опытные юристы, нередко обладающие опытом работы в качестве адвокатов. Такие судьи представляются более компетентными и, кроме того, обладают определенными мировоззренческими установками, включающими в себя уважение к правам человека. В России же происходит «воспроизводство» судей советского типа, обладающих «обвинительным уклоном». Эксперт-адвокат обращает внимание на американский опыт формирования судейского корпуса:
США, например. Из кого его формируют? Адвокаты. Юристы, которые поработали с людьми в частных фирмах, и знают, в чем дело, у которых в общем правовые либеральные установки. Кто у нас? Судебная система сама себя воспроизводит в значительной степени. Бывшие секретари судебных заседаний, которые учатся у своих старших коллег. Там передается опыт. Кроме того, из правоохранительных органов – прокуроры, налоговики, оперативники и прочее. В федеральных судах практически бывших адвокатов нет.
По мнению экспертов-адвокатов, необходимо вернуться к выборности судей, существовавшей в советское время – хотя, разумеется, и на принципиально иных основаниях: Судей начать выбирать. Выборность судей, причем, независимых судей. Это – та рекомендация, которую можно дать всей политической системе в целом. Впрочем, эксперты высказывают и точку зрения, согласно которой судейский корпус достаточно квалифицирован и в серьезных изменениях не нуждается. По мнению другого эксперта-адвоката, кадры судейские очень хорошие. Есть «белые вороны», но они очень быстро исчезают.
Вопрос о коррумпированности суда. С точки зрения экспертов, носит противоречивый характер. С одной стороны, признается факт коррупции, но, с другой стороны, рядом экспертов не поддерживается точка зрения о ее системном характере для российского правосудия.
Вопрос о целесообразности сохранения надзорного производства решается экспертами достаточно осторожно.
Истцы, подававшие жалобы в ЕСПЧ отмечают большое количество проблем российской правовой системы, причем многие из них близки к позициям экспертов по данным вопросам. Такая солидарность профессионалов и непрофессионалов свидетельствует об объективной значимости данных проблем как для судебной системы, так и для общества в целом.[19]
В связи с этим обращает на себя внимание позиция Президента России Д. Медведева, который, отметив на встречи с уполномоченным по правам человека Владимиром Лукиным, что «одна из причин большого количества обращений наших граждан в ЕСПЧ связана с тем, что у нас очень либеральная система обращений с соответствующими жалобами», заявил, что «в этом, может быть, есть резон, учитывая, что наша система защиты прав только становится на прочную основу, и судебная система развивается. Если бы мы имели абсолютно полноценную и проверенную веками судебную систему, то, может быть, в такой скорости не было бы смысла, а сейчас – как есть, так и есть». Таким образом, сокращение числа обращений россиян в ЕС невозможно без серьезных изменений в российском законодательстве и правоприменительной практике.
Увеличение количества обращений российских граждан в ЕСПЧ связано с тем, что люди все меньше верят в эффективность и справедливость отечественной судебной системы; оно свидетельствует о недостаточном авторитете российского суда. Страсбургский суд для многих истцов становится последним шансом на защиту своих законных прав и интересов. Большинство истцов являются «обычными гражданами» с невысоким уровнем дохода, проживающими в российских регионах. До Страсбурга они «доходят» как в результате сильных собственных переживаний от невозможности добиться «правды» иными средствами, так и при поддержке профессиональных юристов и структур гражданского общества.
Абсолютное большинство исков, поданных в ЕС и дошедших до стадии вынесения решения носят «аполитичных» характер и связаны с предполагаемым нарушение статьи шестой Европейской конвенции по правам человека – «Право на справедливое судебное разбирательство». Истцами по этим делам являются в основном представители малообеспеченных слоев населения, которые не могут либо отстоять свои интересы в рамках «многоступенчатой» судебной системы, либо добиться исполнения уже принятых судебных решений. Многие из них даже отказываются от «запоздалых» мировых соглашений, считая более важной задачу достижения справедливости. Дело в том, что для этих людей свои социальные права имеют не только финансовый, но и важный символический характер - как свидетельство признания государством их заслуг либо его сочувствие к их тяжелому положению.
В данных случаях не на высоте оказалось государство. Оно не согласилось выплатить своим малообеспеченным гражданам причитающиеся им сравнительно незначительные суммы, обрекая их на длительное судебное разбирательство, унизительное общения с чиновниками и, в конце концов, обращение в Страсбург. Только в ситуации неминуемого поражения в ЕС государство сочло возможным пойти на встречу законным интересам граждан. Кроме того, оно слабо учитывает психологические особенности россиян, не принимая во внимание символический характер ряда выплат (как это происходило и во время мнонетизации льгот, проведенной со значительными социально-психологическими издержками).
Страсбургский суд является своего рода «зеркалом», в котором видны пороки российской правовой системы. По мнению многих экспертов, все достоинства российского законодательства нивелируются крайне негативной правоприменительной практикой, исходя из того, что «самый прекрасный закон можно испортить самым отвратительным правоприменением».В тоже время ряд экспертов не склонны считать, что российская судебная система носит тотально зависимый характер, хотя отдельные ангажированные судебные решения сильно влияют на общественное мнение и, становясь известными населению, дискредитируют судебную систему в целом.
Информирование российской общественности (в том числе юридической) о деятельности ЕС признается многими экспертами явно недостаточным. Необходимо не только повышать степень информированности (в рамках правового просвещения), но и снимать неформальные бюрократические препятствия на этом пути.
Большинство экспертов считают целесообразной ратификацию российским парламентом 14-го протокол к Европейской Конвенции по правам человека. Они считают, что данный документ не противоречит интересам России. В то же время отказ от ратификации ставит Россию в невыгодное положение (так как все остальные страны – члены Совета Европы уже совершили этот шаг) и, кроме того, противоречит интересам российских истцов, желающих найти справедливость в Страсбурге.
Опыт ЕС может быть использован – и уже используется – в ходе модернизации российской правовой системы. В то же время существуют возможности для дальнейших изменений – например, в вопросе о реализации стандарта обновления оснований для заключения под стражу после того, как истек срок заключения под стражу, ранее назначенный судом.
Существуют различные пути минимизации проблем, связанных с шестой статьей Конвенции. Так, решение вопроса об исполнении судебных решений может быть связано с тем, что должник, не исполняющий судебное решение по неуважительной причине (для государства уважительных причин быть не может) должен нести дополнительную ответственность, то есть выплачивать штрафные санкции за просрочку исполнения судебного решения. Кроме того, можно заимствовать некоторые положения из арбитражно-процессуального кодекса, рассматривая решения судов общей юрисдикции в кассационной инстанции по существу (по аналогии с апелляционной), а не только по кассационным поводам.
Многие эксперты в качестве серьезной проблемы российского правосудия отмечают дефицит независимости судебной системы. Эксперты обращают особое внимание на необходимость обеспечения реальной независимости суда, что невозможно без повышения уважения к личности судьи и принимаемым им решениям. Высказывается мнение о необходимости укрепления принципа несменяемости судей с тем, чтобы лучше защитить их от административного произвола.