Носителем профессиональной тайны является специалист, к которому человек обращается за помощью в решении личных и семейных проблем. В современном узбекском законодательстве на данный момент отсутствует понятие «профессиональной тайны», а закреплены лишь отдельные ее виды: тайна усыновления, врачебная (медицинская) тайна, коммерческая и служебная тайна, банковская тайна, тайна следствия и дознания, сведения о мерах безопасности работников судебных, правоохранительных и контролирующих органов, участников уголовного процесса и военнослужащих внутренних войск МВД, адвокатская и нотариальная тайна.
Вынужденная необходимость разглашения личных и семейных тайн, сведений о частной жизни граждан возникает в трех основных сферах: борьба с преступностью, защита здоровья граждан, при объявлении чрезвычайного и военного положения.
Условия и порядок разглашения личной, семейной и профессиональной тайны в этих случаях регламентируется отраслевым законодательством.
Проведенный анализ современного законодательства Узбекистана на предмет выявления закрепленных в нем информационных прав личности позволяет сделать вывод о том, что первые шаги направлении законодательного определения информационной свободы личности уже сделаны.
Вместе с тем, нельзя пройти мимо того факта, что многие важные вопросы до сих пор не нашли своего законодательного разрешения. Отсутствуют многие нормативные акты, необходимые для того, чтобы информационные права личности реально действовали, а не формально существовали. Отсутствует четко продуманная система гарантий, что может свести эти права к чистой фикции.
Отсутствует, на сегодняшний день, и корпоративные своды норм, регулирующие деятельность профессиональных участников информационного оборота. Отсутствует разъяснение Верховного Суда по таким важным вопросам как доступ к информации и государственная тайна.
Отсутствие чёткого механизма гарантий прав человека в сфере информационного оборота, по мнению профессора Галустьян О.А., мнение которого мы полностью разделяем, сочетается с отсутствием у граждан информации о своих правах и обязанностях, а также не проработанностью процедуры реализации этих прав [202].
Действие всех перечисленных выше факторов ведет к вульгаризации правовых представлений населения и формированию у него правового нигилизма.
Наиболее часто встаёт вопрос о вмешательстве в частную жизнь гражданина со стороны правоохранительных органов. В законодательной практике ряда государств, проблемы в данной сфере регламентируются нормами уголовнопроцессуального законодательства. Не останавливаясь на конкретном механизме и пределах вмешательства в частную жизнь индивида, остановимся на другом аспекте проблемы.
Помимо Уголовно-процессуального кодекса значительный блок отношений в данной области регламентируется специальными законами.
В качестве примера можно взять законодательство Российской Федерации где вмешательство в частную жизнь других лиц регламентировано в законе Российской Федерации от 12.08,1995г. «Об оперативно-розыскной деятельности» [203]. В соответствии с этим законом, проведение оперативнорозыскных мероприятий, которые ограничивают конституционные права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища, допускается на основании судебного решения и при наличии информации:
1. О признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, по которому производство предварительного следствия обязательно.
2. О лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших противоправное деяние, по которому производство предварительного следствия обязательно.
3. О событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации.
В случаях, которые не терпят отлагательства и могут привести к совершению тяжкого преступления, а также при наличии данных о событиях и действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации, на основании мотивированного постановления одного из руководителей органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, допускается проведение таких оперативно-розыскных мероприятий, с обязательным уведомлением суда (судьи) в течение 24 часов. В течение 48 часов с момента начала проведения оперативно-розыскного мероприятия орган, его осуществляющий, обязан получить судебное решение о проведении такого оперативно-розыскного мероприятия либо прекратить его проведение.
Закон устанавливает исчерпывающий перечень оперативно-розыскных мероприятий и органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность (оперативные подразделения органов внутренних дел, ФСБ, СВР, налоговой полиции, государственной охраны, пограничной службы, таможни, органов внешней разведки МО и ФСБ - для собственной безопасности) [204].
Закон разрешает иметь оперативно-технические силы и средства для контроля почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений; прослушивания телефонных переговоров с подключением к стационарной аппаратуре предприятий, учреждений и организаций независимо от форм собственности, физических и юридических лиц, предоставляющих услуги связи; снятия информации с технических каналов связи только лишь органам ФСБ и МВД, которые могут предоставлять эти силы и средства на основе специальных соглашений или межведомственных нормативных актов другим органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность.
Закон запрещает проведение оперативно-розыскных мероприятий и использование специальных и иных технических средств, предназначенных (разработанных, приспособленных, запрограммированных) для негласного получения информации, не уполномоченными на то Федеральным законом физическими и юридическими лицами. При этом закон устанавливает, что разработка, производство, реализация, приобретение в целях продажи, ввоз в РФ и вывоз за ее пределы специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации (перечень видов которых устанавливается Правительством РФ), не уполномоченными на осуществление оперативнорозыскной деятельности физическими и юридическими лицами подлежат обязательному лицензированию.
С 15 сентября 1994г. аналогичный закон действует и в Казахстане [205].
В практике большинства государств прослушивание телефонных переговоров, ознакомление с сообщениями электросвязи, задержка, осмотр и выемка почтовых отправлений и документальной корреспонденции, получение сведений о них, а также иные ограничения тайны связи допускаются только на основании судебного решения.
Вместе с тем, государство должно определить степень своего участия в регулировании процессов создания и функционирования закрытых негосударственных (корпоративных) систем, а также открытых систем, прежде всего, в интересах защиты прав граждан. Примером этому может служить нынешняя ситуация, когда банки, предприятия и организации устанавливают у себя импортное оборудование цифровых АТС с встроенным блоком полицейских функций, позволяющим вести запись в автоматическом режиме всех телефонных переговоров. Это, по мнению собственников таких систем, позволяет им защитить более надежно свои права на коммерческую, банковскую, служебную тайну, но с точки зрения закона это грубо нарушает конституционные права граждан на тайну переговоров, в т.ч. тех, кто не является работником данной организации. Другим примером в этой области может служить ситуация с цифровыми телефонными станциями общего пользования, ответственность за которые несет Узбекское Агентство по телекоммуникациям и информатизации. За пять лет число цифровых телефонных станций возросло с 2 до 6, а цифровых каналов до 70 тысяч. В этом импортном оборудовании не исключены закладки обратной связи, позволяющие бесконтрольно снимать информацию в любое удобное время для поставщиков без ведома пользователей. А это уже не только нарушение конституционных прав граждан на тайну переговоров, но и прямая угроза для безопасности всей страны.
Определенная правовая неопределенность возникла и в связи с переходом на поминутную оплату телефонных переговоров, что предполагает учет всех исходящих звонков на телефонной станции. При отсутствии определенного в законе правового режима сохранения этой конфиденциальной информации, возможно ее использование вопреки интересам граждан.
В то же время, рассматривая аналогичную ситуацию, Европейский Суд по правам человека пришел к выводу, что передача записей учета звонков без согласия лица, звонки которого подвергались учету, представляет собой неоправданное вмешательство в осуществление права на неприкосновенность частной жизни.
Для повсеместного исполнения конституционных гарантий прав на неприкосновенность частной жизни необходимо установить в законе исчерпывающий перечень случаев прямого ограничения таких прав в соответствии с конституционными основаниями, для такого ограничения закрепить во всех законах, касающихся сбора, хранения, использования и распространения информации о частной жизни лица дополнительные механизмы охраны и защиты прав, присутствующие в ходе осуществления ОРД; определить механизмы установления ответственности должностных лиц и журналистов, превысивших свои полномочия требует существенного уточнения и сокращения перечень случаев освобождения журналистов от ответственности за распространение информации о частной жизни без согласия, а также механизмы восстановления конституционных прав граждан в этой сфере в случае их нарушения.