Проблемы перестройки захватили и аграрный сектор. В печати, на телевидении и радио всемерно пропагандировалась Продовольственная программа СССР, ведущим автором которой считался М. Горбачев. Пресса рассказывала о мерах, связанных с усиленной подпиткой агропромышленного комплекса ресурсами, с улучшением его управления, планирования и финансирования как единого целого. Газетные полосы пестрели фотоокнами, фоторепортажами, интервью о поездках руководящих деятелей КПСС, Советского государства по агропромышленным комплексам Белгорода, Курска, Молдавии и других регионов.
Но многочисленные встречи аграриев и животноводов с руководителями страны, обмены опытом не прибавляли сельскохозяйственной продукции. В выступлениях средств массовой информации все чаще шел разговор о том, что положение с продовольствием в стране с каждым годом становится все хуже. В 1989 г. обозначился дефицит самых необходимых продуктов: сахара, хлеба, мяса, молока. Вводились необходимые ограничения. В 1990 г. в газетах России, Украины, Белоруссии, Армении и других республик Союза сообщалось о введении талонов, карточек покупателя. Со страниц печати практически сошло упоминание о Продовольственной программе.
Срыв ее во многом определялся судьбой советской деревни, жизнью крестьянства. В прессе, теледебатах, на митингах кипели страсти вокруг форм собственности на землю, проблем кооперации, агропромышленной интеграции, перехода деревни к рынку.
Так, в очерке Анатолия Ананьева «Человек на земле» есть такие слова: «Мы говорили как будто обо всем, что беспокоило нас в современной деревне и разрушало ее, но не задевали главного — земли, что с ней происходит в действительности, как она используется, обходили молчанием как несуществующий вопрос о том, что всегда являлось стимулом для хлебороба, вызывало в нем инициативу и привязывало его к земле» (Если по совести. М., 1988. С. 19).
Жизни и проблемам села второй половины 80-х гг. посвятили свои очерки В. Белов («Возродить в крестьянстве крестьянское...»), Б. Можаев («Мужики»), Ю. Черниченко («Левиафан») и др.
И городу, и селу, и правительству было вполне очевидно, что быстро решить продовольственную проблему не удастся.
Игнорируя объективные закономерности, да и реальные возможности, была провозглашена новая многообещающая программа «Жилье-2000». В прессе вновь развернулась массовая агитационно-пропагандистская кампания вокруг новых обещаний: к 2000 г. каждая семья должна получить отдельную квартиру или дом. Эта тема недолго продержалась в печати. Такая же участь постигла и «Комплексную программу развития производства товаров народного потребления и сферы услуг на 1986-2000 гг.».
В материалах «Экономической панорамы» «Правды» публиковались мнения финансистов и прогнозы политологов о путях выхода страны из тяжелого экономического положения; в статьях раздела «Вопросы экономики: дискуссионная трибуна» говорилось об экономическом кризисе, охватившем страну, о финансовой системе, терпящей катастрофу. В одном из своих выступлений в июле 1989 г. «Правда» вынуждена была признать, что за 50 месяцев перестройки не сделано ничего стоящего для развития экономики.
В сложившейся ситуации многие выступавшие в печати, на телевидении и радио видели выход из экономического кризиса в принятии экстренных мер. Строгому, конкретному и последовательному изложению их посвятил Н. Шмелев в одном из мартовских номеров «Известий» 1991 г. свою статью «В чем я вижу шанс на спасение».
Мучительно долго М. Горбачев сохранял приверженность «социалистическому выбору». Средства массовой информации взяли на себя пропаганду непопулярных кампаний, полумер в реформировании экономики — государственной приемки, государственного заказа. Неоднократные изменения в структуре управления народным хозяйством содействовали углублению экономического кризиса и вели к тяжелым последствиям. Дефицит коснулся всех сфер экономической и социальной жизни страны.
В таких условиях возникла в прессе тема гуманитарной помощи западноевропейских стран и Америки СССР.
Демократизация жизни советского общества способствовала слому старых идеологических догматов во внешнеполитических отношениях, отказу от принципов «холодной войны». Перестройка началась по сути с провозглашения нового политического мышления в международных отношениях с Западной Европой, США, с совершенно новых критериев отношений с ФРГ. Печать, телевидение, радио активно способствовали поиску путей доверия и отказа от применения силы в отношениях с зарубежными государствами. Продовольственная и финансовая помощь с их стороны стала ответным проявлением доброй воли и поддержки проводимым в СССР реформам.
Одной из впечатляющих форм передач, знакомивших телезрителей с жизнью других стран, их людьми и проблемами, а также с образом жизни советских людей, стали телемосты «Москва-Вашингтон», «Москва-Лос-Анджелес» и др.[8]
В международной проблематике средств массовой информации отражались новые тенденции, складывавшиеся во взаимоотношениях между СССР и странами Восточной Европы, Варшавского договора, в торговых отношениях со странами СЭВ в связи с переходом на новые принципы взаиморасчетов и т.д.
Новое политическое мышление влекло за собой перестройку сознания масс. Впервые за многие десятилетия журналистика пыталась создать правдивую картину положения дел в партии, в рядах которой оказалось немало ретроградов и пустозвонов, бюрократов и лихоимцев, ставших поперек дороги демократическим преобразованиям.
Среди материалов, разоблачавших партократию, важное место заняла статья-обзор «Очищение», опубликованная в «Правде» 13 февраля 1986 г. Сопровожденная подзаголовком «Откровенный разговор», она построена на письмах читателей, поступивших в редакцию газеты. Автор статьи Татьяна Самолис расценивала курс партии на перестройку как выдающийся шаг в ее стремлении очиститься от тех партийцев, которые наносят не только материальный, но и моральный ущерб обществу. В статье приводились выдержки из многих читательских писем. Но одно из них, поступившее из Казани, выделялось особо. В нем, в частности, говорилось: «Рассуждая о социальной справедливости, нельзя закрывать глаза на то, что партийные, советские, профсоюзные и даже комсомольские руководители подчас объективно усугубляют социальное неравенство, пользуясь всякого рода спецбуфетами, спецмагазинами, спецбольницами и т.д. ... вряд ли сами «пользователи особых благ» откажутся от своих привилегий...».[9]
Спустя два с лишним года, после появления новой статьи «Очищение правдой», стала известна реакция партийных чиновников на смелую для того времени публикацию: они очень хотели расправиться с автором статьи за то, что она посмела привести в газете выдержку из письма рабочего, где говорилось о бюрократическом слое, тормозившем перестройку.
В статье «Очищение правдой» четко звучит мысль о необходимости очистить нашу жизнь от рецидивов вождизма, безграничной власти, нередко приводящей к элементарному беззаконию. Значительная часть статьи посвящена вопросам гласности. Она немыслима, подчеркивала автор, без нового качественного шага в демократизации средств массовой информации. Однако они по-прежнему полностью и безгранично контролируются, опекаются даже по мелочам. Они вынуждены, в сущности, функционировать как бы в ретрансляционном режиме, выражая лишь мнение верхних эшелонов власти, подчас яростно защищать не общенародные интересы, а сиюминутные, конъюнктурные амбиции лидеров и их окружения.
Заметно возросшая самостоятельность прессы проявила себя в период политических кампаний по выборам народных депутатов СССР в 1989 г., республиканских и в местные Советы в 1990 г. Впервые в политических кампаниях участвовала печать, представлявшая различные политические партии и объединения. Это были первые в стране свободные выборы, позволившие массам проявить невиданную и подлинную политическую активность. Свобода волеизъявления, возможность плюрализма и право каждой партии отстаивать своего кандидата в депутаты наделили многопартийную советскую журналистику новыми качествами. Она преодолела негативные тенденции и догмы административно-командной системы, стремясь поднять свой авторитет и влияние в массах.
Благодаря усилиям прессы, деятельному участию прогрессивно настроенной части общества активно разворачивался процесс демократизации политической системы страны. Возникали все новые политические партии и объединения, выходили их печатные органы. Достижением и завоеванием демократии стали прекращение войны в Афганистане, отмена ст. 6 Конституции СССР о руководящей роли КПСС. Новые тенденции, пусть иногда и с большими трудностями, давали о себе знать повсюду. Только КПСС они мало касались. Она упорно цеплялась за старое, что особенно сильно проявилось с образованием
Компартии РСФСР. Отражением обострившегося противостояния между силами обновления и противниками глубоких реформ, сторонниками социалистического выбора явилось письмо преподавателя Ленинградского технологического института Нины Андреевой. Озаглавленное «Не могу поступиться принципами», оно под рубрикой «Полемика» было опубликовано 13 марта 1988 г. в газете «Советская Россия». Автор письма, решительно защищая завоевания социализма, достижения Союза ССР, давал высокую оценку режиму Сталина и его личности как вождя народов. Н. Андреева резко отрицательно характеризовала перестройку, оценивая ее как «ползучую контрреволюцию». Было очевидным, что за письмом Н. Андреевой стоят определенные силы в ЦК КПСС, что под их давлением может произойти поворот к старому. Вероятно, такими соображениями руководствовались и редакторы некоторых газет, особенно армейских, перепечатывая письмо Андреевой. Проходили дни, а полемики в прессе все не было. Лишь спустя три недели в «Правде» появилась редакционная статья, в которой недвусмысленно было заявлено об антиперестроечной сущности письма ленинградской преподавательницы.